Белое безмолвие смерти
Шрифт:
Избранные отсалютовали и разошлись по склону, выбирать наилучшие места для укрытия. Эйменос повернулся к остальным и махнул хвостом:
— За мной! Возвращаемся!
«Безобразие, — проворчал Меч, — форменное безобразие».
«Ну что такое на сей раз?» — тоскливо уточнил Владимир.
«Видишь ли, есть такая неписаная традиция. На Хранителей, когда те только приходят в свой мир, как правило нападают. Разбойники какие-нибудь, фанатики или работорговцы… Во-первых, это даёт возможность потренироваться в применении своих новых способностей, во-вторых, позволяет узнать, что в мире творится, в-третьих, среди нападающих или их потенциальных жертв может найтись кто-нибудь полезный, обычно будущий вассал. Ну а тебе, с твоей спецификой,
«Дурацкая тактика, — заметил Владимир. — Я, конечно, не могу сказать, какие порядки в мирах других Хранителей, но если у их потенциальных противников налажена хоть какая-то система осведомителей, то подобными подвигами они тут же дадут о себе знать всем желающим. После чего локализовать их и уничтожить, пока не набрались сил — самое очевидное решение».
«Нууу, — немного смутился Меч, — бывало и так, но это скорее исключение. Принято считать, что на стороне Хранителей выступает сама Судьба. Обычно что-то мешает найти их и уничтожить сразу, или же охотники оказываются недостаточно расторопны».
«Я в судьбу не верю, и исключением становиться не хочу, даже самым редким, — отрезал Владимир. — И если у меня есть возможность проползти к Дракону тихонько, никого не потревожив, я так и сделаю. Все приключения охотно оставляю на долю других желающих».
«Трус, как обычно», — фыркнул Меч.
«Практик, родной. Я, видишь ли, уже не мальчик, и видел, как умирает человек с пулей в животе. После этого вся жажда подвигов из меня куда-то выветрилась».
«Видел он! Что ты там видеть мог! Вот Дракула Задунайский — тот в жизни повидал-таки кое-что. Не чета нынешним изнеженным горожанам… И однако был одним из самых отчаянных храбрецов своего времени! Так что нечего списывать трусость на жизненные обстоятельства — это твой личный выбор!»
«Совершенно верно, мой. И благодаря этому выбору я, как видишь, с Мечом и на полпути к Дракону, а останки Цепеша гниют неизвестно где».
«Нет, только послушайте, какие мы стали разумные да осторожные! А голову себе сносить — это тоже было проявлением практичности и развитого самосохранения?»
«Видишь ли, костяшка… Жить вечно я не собираюсь. Но есть маленькая разница между тем, чтобы сдохнуть ради спасения тысяч чужих жизней или ради собственного выпендрёжа».
«Нет! Нет разницы! — клинок аж взвыл от возмущения, интонациями донельзя походя в этот момент на разгневанного учителя Йоду. — Разница только в твоих мозгах, забитых нелепыми моральными предрассудками твоего мира! Пойми, люди — это толпа двуногих животных с примитивными и грязными мыслями! Они никогда не поймут и не оценят твои дурацкие моральные терзания, для них мы либо чудовища, либо намоленные идолы, об которые можно разбить лоб… А мы с тобой — отзвуки древнего величия, след вмешательства самого Творца! Мы должны найти ответ на вечный вопрос, а ты хочешь потратить кучу нашего времени ради сомнительной помощи всякой мелочи, которая всё равно сдохнет через пару десятков лет! Как говорят у вас в мире, путаешь божий дар с яичницей!»
«Вечный вопрос? — хмыкнул Владимир, ни капельки не впечатлённый гневной тирадой, — а это какой? В твоей предыдущей вводной его не было…»
«Конечно не было, мне же приходилось инструктировать тебя в срочном порядке, давая только самое основное. А потом, когда появилось время, ты и не подумал расспросить подробнее…»
«По большому счёту, меня беспокоит только один вопрос — как выбраться из этой заварушки, не подставив весь мир. Но если есть что-то важное, выкладывай. Послушаю».
«Нет, такого наглеца Предел ещё не видел… Ничего из себя не представляет, а строит…»
Меч замолчал, изредка бормоча какие-то оскорбления. Хранитель не обращал
«Да ты меня слушать будешь или нет?!» — возмущённо заорал Меч.
«Я-то слушаю, — пожал плечами мужчина, — но ты же ничего не говоришь…»
«Ну ты и зараза, хозяин, — с невольным уважением протянул артефакт. — Так меня ещё никто не оскорблял… Драк с тобой, рассказываю… Видишь ли, до определённого момента — несколько миллиардов лет назад — в мире магии царила растительная жизнь. Каждый мог наколдовать лишь то, на что энергии вырабатывал сам. Таким образом, сила мага напрямую зависела от врождённого дара, или от умения собирать природные силы. Потом до какого-то умника дошло, что лишнюю энергию не обязательно хранить при себе, а можно на что-нибудь хорошее другому магу обменять. Так началась Эра Торговли, которая закончилась с появлением первого Серого Мессии. Тоже мало приятного, в принципе, но нас это не касается. После того, как разумные этой вселенной опомнились от последствий, некоторое время снова шла магическая активность только растительного типа… А потом другой умник догадался, что можно не покупать, а отобрать силой. Так началась Эра Хищничества…»
«Странно, обычно в обществе бывает наоборот. Сначала отъём насилием, потом торговля…»
«Это потому, что отобрать мясо или красивый камень технологически просто. Стукнул оппонента дубинкой по башке — вещи упали, можно забирать. Если по башке стукнуть мага, то его энергия просто пропадёт ни за грош. Отнять силу с помощью силы — достаточно нетривиальная задача, требующая многих специфических наработок в плане магического искусства. Первые частные решения этого вопроса были, к тому же, связаны со стихией Смерти, которую много миллионов лет предпочитали не трогать вообще — слишком разрушительна и плохо влияет на оператора, даже если суметь избежать выброса инферно. Поэтому начало Эры Хищничества ещё называют Рассветом Некромантов…»
«Понял, так что было дальше?»
«А дальше, как обычно, кто-то зарвался. И выпил столько конкурентов, что стал практически непобедим. В эволюции это весьма известное явление, называется „суперхищником“. Некий вид слишком быстро достигает охотничьего совершенства, истребляет всю добычу в своей экологической нише, после чего сам вымирает от голода. Но с хищником магическим такие трюки не проходят. Во-первых, используя украденную энергию он мог законсервироваться и жить практически вечно. Во-вторых, его экологической нишей являлась вся вселенная, а в перспективе и не одна. Так что, как обычно, пришлось лично Творцу устранять недоработку… Проще всего, конечно, было прибить наглеца и не мучиться. Но видишь ли, суперхищник был в определённом смысле и полезен тоже. Он истреблял всех конкурентов, не давая возникнуть другим таким же тварям. Убрать его — пришлось бы каждые несколько тысячелетий лезть в заварушку лично, вычищать очередного паразита. А это Творцу несолидно, да и лениво было. Переделать вселенную так, чтобы хищничество стало невозможно в принципе, тоже было бы не самым лучшим выходом — он означал бы признание своей ошибки, а для этого старик был слишком горд. К тому же, это стоило бы жизни или рассудка уже населяющим вселенную существам, они ведь приспособились к известным условиям».
«Да уж, трудно быть богом», — иронически хмыкнул Владимир, вспомнив похожий диалог Руматы с Будахом.
«Поэтому магический суперхищник, также известный как Тварь Предела, был расчленён на девять частей, каждая из которых имеет три компоненты — Меч, Дух и Дракон. Триада может объединиться раз в несколько тысяч лет, чтобы навести порядок в своей экологической нише, сожрав всех потенциальных суперхищников. Девять триад объединиться не должны никогда. Во всяком случае, так было задумано».