Белое бикини
Шрифт:
– Мисс Пил, – откровенно ответил я, – я помню любые мелочи.
Монтегю сидел за своим столом, его пальцы нетерпеливо постукивали по крышке. Выглядел он так же, как и тогда, только костюм был другой.
– Садитесь, Холман! – кивнул он. – Вы опоздали.
– Да, – согласился я.
Он резко вскинул голову.
– Это все, что вы мне скажете?
– Неужели вы уплатили мне двадцать пять тысяч долларов, чтобы выслушивать извинения за то, что вам пришлось ждать пару минут? – спросил я с интересом. – Мне это кажется неэкономным. За эти деньги
– Остановитесь! – сказал он. – У вас короткая память, мистер Холман. Ничего не изменилось, и в моих возможностях вышвырнуть вас из бизнеса!
Когда я не ответил, он, казалось, удовлетворился и немного успокоился.
– У вас есть рапорт?
– Да.
– Так где же он? – Он нетерпеливо посмотрел на пустой стол.
– Думал, вы согласитесь выслушать это, мистер Монтегю.
Он сделал нетерпеливый жест, потом пожал плечами.
– Будем судить об этом позже. Начинайте!
Я колебался пару секунд.
– Вы не нанимали меня для описания дня за днем последних двух лет жизни вашей дочери, мистер Монтегю.
– О? Разве? Тогда почему я уплатил вам такую сумму, мистер Холман?
– Узнать то, что было действительно важно для вас, и отбросить остальное, – сказал я.
– Весьма справедливо, мистер Холман! Тогда, пожалуйста! Докладывайте о вещах, которые важны для меня.
– Дженнифер родилась спустя девять месяцев и неделю после вашей женитьбы на Мариен Холт, – начал я. – Вы поженились через неделю после того, как она оформила развод с Ли Рэндом в Мехико. Вы всегда сильно подозревали, что Дженнифер могла быть как вашей дочерью, так и дочерью Рэнда. Ваша жена потребовала в завещании, чтобы Дженнифер разрешали минимум две недели в году проводить с Рэндом, это только усилило ваше подозрение.
Он немедленно достал сигарету из серебряного портсигара.
– Хорошо, мистер Холман. Что вы теперь можете мне сказать? Была Дженнифер моим ребенком или ребенком Рэнда?
– Я не смогу ответить на этот вопрос исчерпывающе, мистер Монтегю.
– Что вы имеет в виду – не можете ответить! – взорвался он. – Двадцать пять тысяч долларов, и вы не можете ответить!
– Могу определенно сказать, что Ли Рэнд не был ее отцом, – оказал я.
– Тогда я был ее отцом! Не будьте идиотом! Какая другая альтернатива может быть?
Это был мой звездный час, и я решил не упускать его.
– Ну! – нетерпеливо произнес он.
– Отцом Дженнифер были или вы, мистер Монтегю, или... – я вытащил бумагу и прочитал: – или джентльмен по имени Эмануэль Лопес.
– Что? Что за чушь вы несете, Холман?
– Эмануэль Лопес, – повторил я. – Торговец лошадьми.
– Что? – Он вскочил из-за стола. – Что за идиотскую бумагу вы держите? – проговорил он сквозь зубы. – Где вы ее взяли?
– Этот кусок бумаги самая большая ценность в расследовании, мистер Монтегю. Я ездил в Мехико, чтобы ее получить.
– Мехико? – Он выхватил бумагу у меня из рук. Конечно, он узнал почерк своей жены, и это было отлично. Я молил
– Отель в Мехико? – Он снова посмотрел на меня. – Я все еще не понимаю, что это означает?
– Мне очень повезло, – пояснил я. – Это очень маленький отель, в котором никогда ничего не выбрасывают. Это страница из регистрационного журнала отеля – сами можете посмотреть дату, мистер Монтегю.
– 9 ноября 1940 года? – Его глаза сверкнули. – Это не может быть подделкой?
– Нет, мистер Монтегю, – твердо сказал я. – Совершенно исключается.
– Мариен Лопес? – Его голос дрожал. – Это почерк моей жены, я не ошибусь и через миллион лет! Эмануэль Лопес, торговец лошадьми!
Его лицо было серым, когда он невидящим взглядом уставился в пол. Он снова взял сигарету, но увидел, как дрожит рука, и положил ее.
Спустя долгое время он поднял голову и посмотрел на меня.
– Мы регистрировались в Вальдорфе, – сказал он трагично. – Было две тысячи гостей! Там был Голдвин, там был Майер, там был де Миль. Все, кто что-то значит в кинопромышленности, были там. Мне сказали, что Мариен была самой прекрасной новобрачной в мире! – Он помолчал. – А ровно за неделю до этого она провела ночь с Эмануэлем Лопесом, мексиканским торговцем лошадьми!
– Хотите, чтобы я доложил о чем-нибудь еще, мистер Монтегю? – спросил я.
– Нет! – Он скривился от одной мысли об этом. – Вы проделали первоклассную работу, мистер Холман! Буду везде восхвалять ваше профессиональное мастерство. – Он благодарно похлопал меня по плечу. – Надеюсь, могу быть спокоен, что это никогда не выйдет за пределы моего кабинета!
– Определенно!
– Благодарю вас! – сказал он. – Разрешите проводить вас, мой дорогой!
Мисс Пил наблюдала, как мы вдвоем прошли через приемную, пожали друг другу руки. Наконец, Аксель Монтегю вернулся в свой кабинет и плотно закрыл за собой дверь.
– Сегодня утром мистер Монтегю не похож на себя, – сказала мисс Пил недоверчиво.
– Не думаю, что он когда-нибудь обретет спокойствие, – сказал я.
11
– Ценю ваше согласие держать меня в курсе событий, мистер Холман, – сказал Большой человек. – Как идут дела?
– Просто здорово, – ответил я. – Фактически, они закончены.
– Так быстро?
– Я хотел прежде всего поблагодарить вас за помощь. – Он кивнул головой. – Потом я хотел сказать вам, что ошибался относительно Ала Фаулера.
– В самом деле? Насколько ошибались, мистер Холман?
– Слишком серьезно, – признался я. – Мне неприятно даже думать о том, насколько я ошибался!
– Ну, – он улыбнулся. – Думаю, вам нелегко говорить это, мистер Холман.
– Я обещал Алу, что попытаюсь убедить вас в его невинности, – сказал я. – Надеюсь, мне удастся это?
– Без всяких сомнений.
– Еще раз благодарю вас.
– Вы мне только доставили удовольствие этим, мистер Холман. До свидания.
Я пошел к двери, потом повернулся.