Белое солнце Пойнтера
Шрифт:
– Впрочем, ты никогда не умела ценить боль и то, что она дает разуму, – напоследок подпустил семидюймовую зазубренную шпильку утонченный царедворец. Естественно, в самую цель. Исэсс была на полном серьезе готова кинуться на Великого Визиря. Настолько, что я столь же всерьез начал прикидывать, как будет удобнее ее перехватить. В голову, правда, не шло ничего, кроме идеи швырнуть в драконидку Пемси – увесистая пышечка способна остановить и не такой бросок, если придать ей со ответствующее ускорение…
По счастью, Хирра успела потушить опасный порыв раньше и меньшими жертвами. Просто обняла
Мне с оставшимся составом делегации тоже пора было честь знать. Запоздало испросив разрешения удалиться за всю компанию – так, кажется, именуется это в проклятом дипломатическом этикете, – мы с Келлой и ее унтер-бандершей, счастливо избежавшей судьбы кегельного шара, откланялись. Хватит с нас Музафаровых провокаций с утречка пораньше. Наслушались уже злобной дури…
Впрочем, насчет жары он оказался абсолютно прав. На набережной, вынесенной за край проецируемого светофильтра, мощь южного солнца, смягченная в Хасире заклятием, буйствовала вовсю. Пришлось прикрыть трибуны от палящих лучей по-простецки, без всякой магии.
Натянутые над ложами и рядами скамей тенты отчаянно хлопали, словно подбадривали аплодисментами духовой оркестр, силившийся перекричать свежий морской ветер. По верхушкам волн курчавились ослепительно-белые хлопья пены. Время от времени фонтаны брызг прибоя выхлестывали над парапетом радужными веерами и рассыпались мельчайшими брызгами, оставляя в воздухе отчетливый привкус соли.
По мне, в подобную погодку не морской парад проводить, а разве что летучих катранов с мола ловить. И так чуть не выше тентов виражи закладывают.
Но султану с Великим Визирем закон был явно не писан, поэтому иностранным делегациям предстояло наблюдать либо величайший конфуз хисахской армии, либо ее победу над стихией и здравым смыслом вопреки всем стараниям верховных военачальников.
На что из этого лично мне хотелось полюбоваться больше, сам не знаю. Не лежит у меня душа к парадам со времен собственного солдатства. Показуха эта хорошо если одним дурным потом дается, а то ведь, по крайней дурости усердствующих, и кровью обернуться может.
Искать отведенное нам место пришлось долгонько даже с назначенным провожатым. Тот, похоже, больше пугался возложенной на него ответственности, нежели стремился исполнить свои обязанности наилучшим образом. Если б я не цыкал на него поминутно, несчастный просто сполз бы по стеночке в тихий обморок, оставив нас в совершенном бессилии перед проблемой ориентации. Не заблудиться среди бесчисленных трибун, ярусов и навесов было бы просто чудом.
В конце концов искомая ложа обнаружилась как раз между апартаментами, отведенными представительствам Иэри и Тесайра. Желто-красно-желтые «матрасы» на флагштоках с одной стороны, пламенеющие треугольники Теса Вечного – с другой. Атинская бело-зелено-белая «фуфайка» тоже полоскалась по ветру невдалеке. Весь гадюшник, только скрежета змеиных
Наша анарисская косая «дыба» цветов Дня и Ночи реяла над этим враждебным разнообразием гордо, но исключительно одиноко. Сочтя свою роль исполненной, робкий провожатый пискнул что-то извинительное и с явным облегчением исчез.
Зато у ложи нас ожидал сюрприз. Даже ленточкой перевязанный, точнее, ярко-синим шелковым кушаком со стальными крючьями «кошачьих лап» на концах вместо кистей. Рослый бритоголовый парень очень серьезного вида, в форменных шортах хисахской армии, легких сандалиях и портупее акульей кожи, с клинком-гекконом и легким трехствольным стрелометом под длинные подводные болты-гарпуны. На плечевом ремне его амуниции красовался гербовый щиток части с золотым силуэтом касатки на синем же фоне и офицерский шеврон – одна тонкая и две толстых полоски.
– Бинбаши Джума аль-Сахисси, ваш персональный комментатор, эфенди. – Представляясь, он за неимением каблуков щелкнул задниками сандалий. – Прикомандирован от военного ведомства.
Бинбаши… На анарисский счет – суб-полковник. Это если по общеармейскому ранжиру, по рейнджерскому-то чуть-чуть не вровень с моим премьер-капитанским званием. А младше меня лет на пять…
– Штабной? – Неприязнь к любителям покупать невыслуженные звания не смогло перебороть даже собственное скоропалительное произведение в чин.
– Нет, эфенди, – понимающе, как мне показалось, полуулыбнулся тот. – Юнга-воспитанник полка Синих Драгун. С двенадцати лет в строю, участвовал в восемнадцати приграничных конфликтах. Пожалован юзбаши в день совершеннолетия. Чин бинбаши получил вне очереди три года спустя за взятие двух кораблей трэйрской береговой гвардии. При прежнем Великом Визире…
Поня-ятно… Маху я дал. У нас-то, почитай, с бунта Суганихи Кровавого юнг, воспитанников и прочих мальчиков-барабанщиков в армии не держат. Не вынесет малолетка тягот меканской топи, да и некоторые широко известные склонности Инорожденных офицеров превратили эту должность в посмешище.
Тут же подобного быть не могло никоим образом. Как по отсутствию эльфов, так и по совершенно иной причине – в хисахской армии служат без различия пола, сословного и расового происхождения. Мужчины и женщины, бедные и богатые, люди и дракониды поровну. Всеобщая воинская повинность, как в том же Тесайре, только на год, а не на пять лет, да и сборы каждый сезон, не реже. Офицеры и унтера, понятно, на постоянном контракте. Похоже, как раз из подобных воспитанников, всем обязанных армии…
Только что же это за пограничные конфликты такие, в которых пара кораблей на размен уходит? Цельными флотами мелкие разборки учиняют?!
Примерно в таких выражениях я от ошарашенности и поинтересовался у боевитого комментатора международной обстановкой. Напоследок еще спросив для полного блеска:
– Неужели драгуны корабли в верховом строю берут?
– Наш полк сегодня участвует в прохождении, эфенди, так что сами увидите, – уже открыто усмехнулся на сей вопрос бинбаши и перешел к сути основной темы: – Существуют неразрешенные споры о разделе акватории с такими доминионами Тесайра, как Иэри и Атина. «Кефальные войны», если вам доводилось слышать…