Белогвардейщина
Шрифт:
Никуда они дальше Херсона не двинулись. А позиция Пуля тоже была инерцией военного времени. Уезжая на родину, он не знал, что политика Англии уже переменилась. Его приказ о переброске бригады из Батума не был исполнен. А самого Пуля в Лондоне отстранили от дел, намекнув, что Англии нужны друзья Англии, а не России.
44. Победы на Кавказе
Если зимнее наступление Красной армии привело Дон к катастрофе, то на Северном Кавказе оно закончилось с противоположным для большевиков результатом. 150-тысячная 11-я армия, которую после смерти Сорокина возглавил Федько, громоздко разворачивалась для решающего удара. С фланга ее подпирала 12-я, занимающая Владикавказ и Грозный. Из этих двух армий был создан Каспийско-Кавказский фронт. В тылах у красных было неспокойно. Ставропольские крестьяне все больше склонялись к
Ударная красная группировка нацеливалась на Невинномысскую. Начало наступления планировалось на 4 января. Но разведка Деникина оказалась на высоте, он разгадал замысел красных и нанес упреждающий удар 4-го - на несколько часов раньше. Основной кулак белых обрушился на 3-ю Таманскую дивизию. В ее составе было 3 тыс. мобилизованных ставропольских крестьян - они сдавались или переходили к добровольцам. К вечеру фронт был прорван. В брешь устремилась конница Врангеля, пошла по тылам, перерезая коммуникации и отсекая ударную группировку большевиков. Остатки 3-й Таманской дивизии, увлекая соседей, покатились назад, на Благодарное и Св. Крест (Буденновск), преследуемые дивизией Улагая. Большевистское командование еще пыталось выправить положение, бросить в тыл Врангелю 1-ю Ставропольскую кавдивизию, но связь между штабами оказалась уже прерванной, и ничего не получилось.
Гигантская 11-я армия стала разваливаться на части. Орджоникидзе настаивал, чтобы отходить на Владикавказ. Большинство командиров было против, считая, что прижатая к горам армия попадет в ловушку. А многие части в беспорядке отступления уже не могли получить никаких приказов. Врангель перехватил железную дорогу Св. Крест - Георгиевск, важнейшую коммуникационную линию противника. Неуправляемая, потерявшая связь с командованием армия бежала разрозненными полками и соединениями. Около 20 тыс. отошли на север, за Маныч, и образовали там Особую армию, заняв район в Сальских степях вокруг Ремонтного. Улагай взял Св. Крест, захватив богатую добычу и вышвырнув врага в голую степь. Группировка в Георгиевске попала в окружение, теснимая с одной стороны Врангелем, а с другой - Дроздовской дивизией. Шкуро шел на Минводы и Пятигорск 19.01 красные бросили Пятигорск. Около 2 тыс. большевиков, захватив имеющиеся эшелоны, оторвались от белых и укатили на Владикавказ, к 12-й армии. 20.01 была разгромлена Георгиевская группировка. 24.01 Орджоникидзе телеграфировал Ленину:
"Одиннадцатой армии нет. Противник занимает города и станции почти без сопротивления".
Только пленных было взято больше 30 тыс. А основная масса, бросив орудия, бронепоезда, огромные обозы, начала отход на Астрахань, преследуемая конницей Покровского. 400 км по голой, безводной степи, при морозах, достигающих 40 градусов, и свирепствующем тифе. Огдельные группы добивались отрядами казаков и калмыков. Стотысячная орда, скопившаяся на Северном Кавказе и терроризировавшая его целый год, исчезла. Зимние пески поглотили и рассеяли армию. До Астрахани дошли жалкие кучки измождённых, обмороженных, больных людей. Единственным соединением, добравшимся в боеспособном состоянии, была бригада Кочубея. Но она вступила в конфликт с властями. Кочубей объяснял катастрофу изменой, в пути зарубил комиссара. По приказу Кирова бригаду разоружили. Кочубей, будучи больным, бежал в степь, был пойман казаками и повешен.
А белые колонны из Минвод без остановки устремились на Владикавказ. Их пытались остановить заслонами и засадами, но наступательный порыв был так велик, что добровольцы с ходу опрокидывали красную оборону, приближаясь к городу. Навстречу ударил отряд генерала Колесникова, состоявший из бывших войск Бичерахова, терских и горских повстанцев. На волне духовного подъема белогвардейцы в дополнение к 11-й армии разгромили и 12-ю. После семидневных жестоких боев Владикавказ пал. Остатки 12-й красной армии рассыпались. Орджоникидзе с небольшим
Англичане попытались было ограничить продвижение белогвардейцев, сохранив нефтяные месторождения Грозного и Дагестана за мелкими "суверенными" образованиями, вроде правительства Центрокаспия и Горской республики. Отряд англичан, высадившись в Петровске (Махачкала), начал движение на Грозный, откуда большевики тотчас же эвакуировались. Но когда речь шла о русских интересах, Деникин (в отличие от большевиков) на потачки не шел никому. Опередив англичан, его части 8 февраля вступили в Грозный и двинулись дальше, занимая каспийское побережье до Дербента. Три дивизии 11-й армии, спасшиеся было в Кизляре и занявшие там оборону, оставили город и тоже пошли на Астрахань. Их постигла судьба предшественников. Астрахань приняла новые реденькие партии больных и деморализованных.
В горах, к которым подступили деникинские войска, царила неразбериха. У каждого народа существовало свое правительство, а то и несколько. Почти в каждой долине ходили свои деньги, часто самодельные, а общепризнанной "конвертируемой" валютой были винтовочные патроны. Гарантами "горских автономий" пытались выступать и Грузия, и Азербайджан, и даже Великобритания. Но опять же Деникин (которого коммунисты так любили изображать марионеткой Антанты) играть в эти игрушки не стал и, послав подальше британские пожелания, решительно потребовал упразднения всех этих "автономий". Поставил в национальных областях губернаторов (в основном из белых офицеров и генералов данной национальности).
Отряды коммунистов и "шариатистов", скопившиеся в Кабарде, бежали в Ингушетию, но там население их не приняло, и они отступили в Чечню. В Дагестане представитель Деникина встретился с имамом Гоцинским и заявил, что существования на территории России независимой Горской республики главнокомандующий не потерпит. Гоцинский отказался от борьбы с Деникиным, увел свои силы в район Петровска и от выступлений воздерживался. Но другой, еще более фанатичный имам, Узун-Хаджи, объявил Деникина неверным, с которым нужно вести джихад. Он проклял Гоцинского как отступника и ушел в высокогорный Андийский округ и Чечню собирать сторонников для священной войны. Интересно, что с фанатиком-мусульманином Узун-Хаджи вполне нормально объединились части безбожников-большевиков Н. Гикало.
Кроме этих отдельных очагов сопротивления, весь Северный Кавказ стал белогвардейским. Сразу после взятия Владикавказа две кубанские дивизии под общим командованием Шкуро были переброшены на Дон. 16 февраля к Деникину прибыл новый глава союзной миссии генерал Бриггс. Он тоже показал себя другом России. Говорил "Здесь, в Екатеринодаре, творится великое дело" .
Старался помочь всем, чем мог. Только мог он немного. Он приехал уже с другими инструкциями и полномочиями, куда более ограниченными, чем Пуль. О каждой мелочи вынужден был запрашивать командование в Константинополе, а по более важным вопросам - даже Лондон. А 19 февраля, только через три месяца после встречи с союзниками, в Новороссийске появился первый корабль с оружием и обмундированием. Наконец-то была хоть какая реальная помощь!
Для полноты картины следует упомянуть еще об одной небольшой войне, белогвардейско-грузинской. Армения, просидевшая весь 18-й год в осаде между Турцией, Азербайджаном и Грузией, видела в России свою защиту, неизменно поддерживала хорошие отношения с русскими и имела своего представителя при Добровольческой армии. В декабре началась война между Грузией и Арменией. Она отразилась и на армянах Сочинского округа, занятого грузинами. А они составляли там треть населения, коренных же грузин в Сочинском округе не было. Армяне обратились за помощью к Деникину. Опять же, несмотря на протесты британского ген. Форестье Иокера, командующего в Закавказье и поддерживающего отделение этого края от России, Деникин в феврале двинул из Туапсе на Сочи войска ген. Бурневича.