Белоснежка и семь клонов
Шрифт:
«Зачем, зачем мы приехали сюда, в эту чужую страну с чужими законами и чужими людьми? Все, все здесь не такое и не так! А говорят еще – „историческая родина“, „голос крови“… Ерунда. У меня вроде бы кровь немецкая, но душа-то – русская! Не может же быть такого, чтобы душа существовала сама по себе, если человек жив? Или может?…»
Ирина приблизилась к своему подъезду и механически залезла в сумку, чтобы достать ключи от квартиры. Передвигаясь, как заводная кукла и ничего не видя по сторонам, она совершенно не обратила внимания на то, что из припаркованого рядом
Вдруг машина сорвалась с места и, набирая скорость, поехала к Ирининому подъезду. Подъехав к Ирине, она резко затормозила, слегка толкнув ее в бок.
Из машины выскочила одетая в дорогой летний костюм женщина в темных очках и схватила под руку Ирину:
– Извините, ради бога! Я вас не сильно задела? Давайте провожу вас домой! Или, может, лучше отвезти в больницу?
Ирина удивленно посмотрела на незнакомку, силясь понять, что той от нее нужно. Казалось, она даже не обратила внимания, что на нее чуть не наехала машина:
– Не беспокойтесь! Все в порядке. Езжайте спокойно дальше. У меня к вам никаких претензий!
Такая реакция, кажется, не входила в планы инсценировщицы наезда. Слегка скривив рот в улыбке, она не отпускала руку Ирины и продолжала уговаривать ее:
– Я не могу вас бросить в таком состоянии. Я должна компенсировать ваши моральные издержки. Пройдемте к вам в дом и там поговорим, чтобы не привлекать ничье внимание.
– Оставьте меня в покое! – вырывая свою руку из сжимавшей ее руки назойливой незнакомки, резко оборвала Ирина, повысив голос до небывало громких нот. – Я же вам сказала, что никаких претензий не имею!
Незнакомка предприняла последнюю попытку, резко изменив тон от приторно-извиняющегося до нагло-самоуверенного:
– Значит так. Раз не имеете ко мне претензий – пишите расписку. Знаю я вас, иностранцев – сегодня не имеете претензий, а завтра через адвоката будете требовать компенсаций. И свидетелей еще целую кучу приведете – тут у вас, небось, все свои, подтвердят, что угодно!
Ирина равнодушно выслушала вызывающую тираду и сказала:
– Давайте вашу расписку! Я ее подпишу, и вы от меня отстанете, договорились?
– Вы что думаете, у меня припасены готовые расписки на все случаи жизни? У меня даже чистого листа бумаги с собой нет. Может, вы все-таки разрешите мне подняться в ваше жилище? Или у вас там лежат слитки золота, как в банковском хранилище, и нужен специальный допуск?
– Пойдемте! – покорно согласилась Ирина и двинулась к подъезду.
Вернувшись домой, Алина и Маркус выпили по чашечке кофе, поговорили, как ни в чем не бывало о каких-то бытовых мелочах. Вздремнув пару часов, Маркус отправился обратно к своей маме, чтобы успеть ко времени пробуждения сына. Такому малышу будет тяжело, проснувшись, не увидеть рядом маму или папу. И бабушка опять может разнервничаться,
Правильно говорят: старый, что малый. На определенном этапе бабушки и внуки настолько сравниваются друг с другом в оценках и реакциях на окружающий мир, что им становится очень легко находить точки взаимопроникновения и запросто общаться. Это имеет и обратную сторону – ставшей капризной, как ребенок, бабушке бывает очень сложно объяснить, что нельзя требовать от ребенка, как от взрослого, а ей самой при этом следует мыслить категориями зрелого человека. Собственно, бабушкам и дедушкам лучше вообще ничего и не объяснять – это может послужить поводом для дополнительных обид.
Проводив Маркуса и окончательно разогнав накатывающие периодически приступы сонливости, Алина села смотреть утреннюю передачу по телевизору. Ровно в девять часов, когда закончился «Телевизионный завтрак», в полицейском комиссариате уже начался рабочий день, и, выждав еще пятнадцать минут, – на «кофе им дать попить» – Алина позвонила молодой сотруднице «русского» отдела Юле Хафер.
– Юля, это Алина Вальд! У меня дело…
– Извини, Алина, не могла бы ты через час перезвонить? Или я тебе перезвоню. У меня сейчас человек сидит, я не могу разговаривать. Хорошо?
– Без проблем! Перезвоню!
Алина засела за компьютер, чтобы не запускать текущие рабочие дела. Оторвавшись через какое-то время от монитора, она обнаружила, что вместо запланированного часа, она уже больше двух часов посвятила работе.
Юля ей не перезвонила, и она взялась за телефон сама:
– Ну как, ты можешь сейчас поговорить?
– Могу, только недолго. Через десять минут иду отчитываться шефу. Когда ты позвонила, у меня сидела вдова Дмитрия Коновалова, так что я не могла с тобой разговаривать.
– Ну и что интересного она тебе рассказала?
– Да, в общем-то, ничего нового. А ты просто так или уже нарыла чего интересного? Кстати, звонила Элеонора Шур, привет передавала, очень обрадовалась, что ты вызвалась помочь. У нее мать в реанимации еще лежит, так что она вернуться пока не может.
– Я как раз по поводу этого дела. У меня к тебе вопрос и полезная информация. С чего начать?
– Это в смысле, с какой новости начать – хорошей или плохой? К сожалению, в нашем ведомстве хорошие новости бывают редко. Так что начинай с менее плохой.
– Что уж ты так пессимистично? Понятно, от радости и веселья к вам не попадают, но если информация полезная, пусть даже связанная с убийством, то хорошо уже хотя бы то, что есть надежда на торжество справедливости. Ладно, поменьше демагогии, побольше дела. Первое: тебе говорит что-то имя «профессор Д. Бауэр»? И второе: Дмитрий Коновалов незадолго до гибели просил своего московского приятеля-академика сделать какое-то медицинское обследование. Результаты этого обследования у меня. Нужен специалист, который определил бы конкретно, о чем идет речь. В крайнем случае, можно в Москве найти того самого академика и у него все выяснить.