Белоснежка идет по следу
Шрифт:
— Нет, Шура, это будет твое самостоятельное расследование. Я сейчас улетаю в служебную командировку. Генерал Громов тоже поручил мне одно дело.
— Опасное, Григорий Евграфыч?
— Разумеется, Шура. Начальство поручает мне только опасные дела.
— А что за дело?
— Пока секрет.
— Нет, я о своем деле спрашиваю.
— Ах, о своем. Ну, значит, так… — И Молодцов рассказал про резиновую кисть с надписью «Готовься к смерти».
Чайников разочарованно вздохнул. Суперопер этот вздох услышал.
— Чего
— Не нравится, Григорий Евграфыч, — откровенно признался Саша. — У вас вон — опасное. А у меня — бытовое хулиганство.
— Успокойся, Шура, твое дело не менее опасно. Я Кузьмичу не стал говорить, а ты знай: резиновую кисть подкинул вовсе не хулиган…
— А кто?
— Тот, кто работает одним пальцем, — значительно произнес Молодцов.
— Каким пальцем?
— Указательным.
Чайников все равно не понимал.
— Указательным?
— Да, Шура. Есть такое простое русское слово — киллер. Слыхал, наверное.
— А-а, — дошло наконец до Чайникова. — Это ж наемный убийца.
— Ты сообразительный парень, Шура. Так вот, резиновая кисть с надписью «Готовься к смерти» — визитная карточка киллера по кличке Ствол.
— А кто это, Григорий Евграфыч?
— Первоклассный убийца, Шура. Ствол никогда не промахивается.
— А зачем он резиновые кисти подкидывает?
— Ствол любит поиграть со своей жертвой. Как кошка с мышкой. Ему неинтересно убивать просто так.
— Ну а кому он в этот раз кисть подкинул? Мальчику?..
— Нет, Шура. Я думаю, что ему заказали убрать Пафнутьева.
— Но ведь Пафнутьев в тюрьме.
Ствол мог этого и не знать. Вычислил адрес, спросил у соседей: живет здесь такой-то? Те подтвердили: да, живет.
— А кто ж его заказал, Григорий Евграфыч?
— Вот это тебе, Шура, и предстоит выяснить. Но основная твоя задача — взять Ствола. Имей в виду, он — опасный противник. Ясненько?
— Ясненько, Григорий Евграфыч.
— Будь готов ко всему. На случай, если придется встретиться с киллером один на один, запомни: лучший вид защиты — это нападение.
— Запомню, Григорий Евграфыч.
— Но, с другой стороны, учти: безрассудная храбрость — преждевременная смерть.
— Учту, Григорий Евграфыч.
— В общем, держи нос по ветру, а хвост — пистолетом, — закончил свои наставления старый сыщик.
— Буду держать, — заверил его молодой сыщик.
— Тогда все, — сказал Суперопер. — Я полетел на Камчатку. Если останусь в живых, то позвоню. Пока, Шура.
— До свидания, Григорий Евграфыч.
— Чайников положил трубку. Щеки его пылали.
До звонка Молодцова Саша ужинал. Ел манную кашу с клубничным вареньем. Он ее очень любил, когда был маленьким. И продолжал любить, когда стал большим.
Но теперь Чайникову было не до манной каши.
Все же Саша вернулся на кухню, сел за стол
— Кто это звонил, Зайчик? — поинтересовалась Калерия Ивановна.
— Да так, — неопределенно ответил Чайников.
— Девушка, наверное?..
Саша никогда не обманывал свою мать. Не обманул и на этот раз.
— Нет, мама, это звонила не девушка. Это звонил полковник Молодцов.
— А зачем он звонил?
— Григорий Евграфыч поручил мне расследовать одно дело.
— Опасное? — с тревогой спросила Калерия Ивановна.
Саша скупо улыбнулся:
— Разумеется, мама. Начальство поручает мне только опасные дела.
Калерия Ивановна волновалась все сильнее и сильнее.
— А что за дело, Зайчик?
— Я должен найти и взять наемного убийцу по кличке Ствол, — с гордостью сообщил Чайников.
— Боже мой, — схватилась за щеки Калерия Ивановна. — Он же тебя убьет.
— Успокойся, мама. Лучший вид защиты — это нападение. Он не успеет в меня выстрелить.
Калерия Ивановна решительно загородила выход из кухни.
— Я тебя никуда не пущу!
— Мама, пойми! — пылко воскликнул Саша. — Опасный преступник находится на свободе. Если я его не арестую, то кто его арестует? Это же моя работа — бороться с преступностью!
Глаза Чайникова отважно сверкали. Калерия Ивановна невольно залюбовалась сыном. Ее собственные глаза увлажнились.
— Я горжусь тобой, Зайчик! — тоже пылко воскликнула она. — Ты настоящий Волконский! Видел бы тебя сейчас твой отец!
Отец Саши — Глеб Борисович — не мог в эти минуты видеть своего сына. Профессор Чайников находился на международном симпозиуме в Хайдарабаде.
Калерия Ивановна порывисто вышла из кухни и так же порывисто вернулась. В руке у нее был зажат старинный медальон.
— Вот, Зайчик, возьми, — протянула она медальон сыну. — Это фамильная реликвия рода Волконских. Этот медальон спас твоего прапрапрадеда в сражении под Бородином, потом он спас твоего прапрадеда в сражении под Севастополем, затем он спас твоего прадеда в сражении под Мукденом, и, наконец, он спас твоего деда в сражении под Москвой. В минуту опасности он спасет и тебя. — Калерия Ивановна собственноручно надела Саше цепочку с медальоном. — Носи его с честью, сынок! И никогда не забывай, что ты — Чайников- Волконский!
— Не забуду, мама, — с чувством пообещал Саша.
«Вырос мой Зайчик, — растроганно подумала Калерия Ивановна, глядя на сына. — Совсем взрослым стал». А давно ли она катала его в колясочке по Летнему саду? И вот уже ее малыш идет брать опасного преступника.
Они еще немного поговорили и разошлись по своим комнатам спать.
За окном стояла душная летняя ночь. Ярко горели звезды.
Чайникову не спалось. Он все ворочался, ворочался.
Калерия Ивановна заглянула в комнату сына.