Белые горы (Триподы - 1)
Шрифт:
Марта права: неудавшаяся попытка освобождения всех подвергает риску, даже если я проделаю ее в одиночку. И даже если папа сделает вид, что отказывается от меня, чтобы спасти Ильзу и остальных, все равно я привлеку опасное внимание к гостинице.
Я все обдумал хладнокровно, спокойно, рационально. Был ранний вечер, неожиданно холодный; горы четко вырисовывались на фоне темно–голубого неба; на западе, где село солнце, небо было желтым. Где–то, невидимая, прокричала сойка, должно быть, ищет корм.
Но я ощущал еще
Я стоял, глядя на крыши деревни и на поднимающийся почти вертикально дым из труб. Красочная и в то же время обычная сцена, только люди под крышами утратили нечто, делавшее их людьми, — свою индивидуальность и волю действовать как свободные мужчины и женщины. Но их индивидуальность была отнята у них насильно; я отдавал свою из трусости.
Я вспомнил, что говорил папа о Марте и полицейской машине. Бывают времена, когда все, что ты можешь сделать, — это нажать на акселератор и рисковать. Я знал ответ на вопрос, который задавал себе в самолете: не лучше ли позволить надеть на себя шапку, но оставаться живым. Глубоко вдохнув морозный горный воздух, я двинулся дальше по склону.
9
Было уже темно, когда я достиг деревни: ночь в горах наступает быстро. Первой моей целью было узнать, где держат Энди, и я решил действовать напрямую. Я сказал Марте, что иду в свою комнату читать, и прихватил с собой несколько книг как доказательство. Они были в моих руках, когда я нажал звонок у дома полицейского.
Внутри тяжело прозвучали шаги, и я приготовился к встрече с отцом Руди. Но дверь открыла его мать. Она удивленно посмотрела на меня.
— Ach, so. Der Englander… Was willst du?
— Почитать. — Я показал ей книги. — Для моего друга Энди.
Она сказала что–то, чего я не понял. Я покачал головой, и она заговорила по–английски:
— Ты дать книги мне, чтобы я дать их твоему другу?
Это не поможет. Я спросил:
— Я могу повидаться с ним?
Она с сомнением покачала головой. Я услышал голос Руди. Они о чем–то быстро поговорили, и она знаком пригласила меня войти.
Руди сказал мне:
— Тебе нельзя видеться с Энди без позволения моего отца. Он пошел в деревенскую гостиницу, но скоро вернется. Подождешь?
По крайней мере я в доме, хотя дальнейшее не очень обнадеживает. Почему я просто не оставляю книги, чтобы их передали Энди; я был уверен, что отец Руди именно так и скажет.
Фрау Грац, хоть и сомневалась, впускать ли меня в дом, принесла бутыль домашнего лимонада и шоколадное пирожное. Она дала и Руди. На столе лежала его тетрадь для уроков.
— Продолжай. Я не хочу мешать.
Он пожал плечами:
— Это Naturwissenschaft. Наука, по–вашему. Скоро мы кончим ее изучать.
— Кончите? Почему?
— Старший учитель сказал, что Naturwissenschaft больше не нужна. Теперь, когда правят триподы, наука не нужна.
Я понимал причину этого. Наука — часть независимого мышления, а оно для человечества в прошлом.
Я посмотрел на Руди. Я практически ничего не знал о нем, но он не выглядел довольным, когда я говорил о том, что Энди ожидает шапка. Мать его была в кухне, напевая что–то под радио.
Я негромко сказал:
— Говорят, триподы — наши друзья, все, что они делают, — к лучшему. А ты как считаешь?
Он молчал. Если я ошибся, он, вероятно, расскажет отцу, и это все кончит.
Но он наконец ответил:
— Энди не хочет носить шапку?
Я зашел слишком далеко, чтобы отступать.
— Нет. И я не хочу. А ты?
Он перевел дыхание.
— Не хочу. Я ненавижу шапку!
Руди сказал, что выпустить Энди нетрудно: в кабинете отца есть дубликаты всех ключей. Он вышел из комнаты и вернулся с ключом, который протянул мне. Он сказал:
— Налево и через заднюю дверь. Я пока буду отвлекать маму.
Энди находился в чем–то вроде сарая, но очень прочном. Я открыл дверь и обнаружил комнату с единственной раскладушкой. Когда дверь открылась, Энди был на ногах.
Я быстро сказал:
— Некогда разговаривать. Руди отвлекает мать. Пошли.
— Иду, — ответил он без колебаний. Было приятно чувствовать, как он идет сзади. Папа сказал, что мы ничего не можем сделать. Я никому не повредил, и все же Энди идет за мной.
Из кухни показался Руди, что–то успокоительное говоря в дверь. Мы на цыпочках прошли через комнату. У входа стояло чучело медведя, использовавшееся как вешалка; хотя и побитый молью, медведь выглядел грозно. Я ткнул его кулаком в ребра, поднялась пыль.
Руди немного приоткрыл наружную дверь и осторожно выглянул. Я хотел, чтобы он побыстрее выпустил нас. Вместо этого он отступил и беспомощно взглянул на меня.
Дверь растворилась с противоположной стороны, и вошел отец Руди. Он был в форме. Я подумал, как она гармонирует с шапкой.
Он осмотрел сцену и резко спросил:
— Was heisst das?
Руди стоял молча. Я тоже не знал, что сказать.
Энди сказал:
— Беги. Быстро!
Он бросился на отца Руди и чуть не опрокинул его. Грац закричал, а я побежал мимо, но, оглянувшись, увидел, что он держит Руди. Он снова закричал, и я увидел на улице фигуры бегущих к нам людей. Энди боролся с Грацем, пытаясь освободить Руди. Я побежал на помощь, но тут подоспели подкрепления Граца. Через несколько мгновений нас втолкнули в дом.