Белые горы (Триподы - 1)
Шрифт:
Утром, дрожа, мы с Фрицем обсуждали, что же делать. Через вход мы по–прежнему не могли выйти без долгой и утомительной работы, а выход для треножников был в этом смысле вообще неприступен. Мы могли, конечно, уйти по реке, но это тоже нелегко, а в моем случае — самоубийство. Я сказал:
— Мы можем изготовить веревку; тут есть запасы ткани, которую они использовали для одежды рабов. Можно будет спуститься с блокгауза.
— Потребуется слишком длинная веревка, — возразил Фриц. — Я думаю, это будет даже хуже реки. Но я размышляю…
—
— Все хозяева теперь мертвы. Если мы снова зажжем огонь в бассейне…
— Как? Вспомни Марио.
— Я помню. Энергия убила его. Но ведь этот рычаг предназначен для щупальца. Щупальца из другого материала, чем наше тело. Может, энергия на них не действует. Разве что отрубить щупальце и попробовать им поднять рычаг?
— Это мысль, но я думаю не об этом. Тот огонь горел, когда Марио ухватился за рычаг. Он погас медленно. Если он и разгорается медленно… Понимаешь? Пока огонь не горит, опасности нет.
Я согласился:
— Может, ты и прав. Я сделаю это.
— Нет я, — решительно возразил Фриц.
Мы спустились по рампе в машинный зал. Тьма была полной, и мы наугад искали центральную пирамиду. В воздухе стоял странный запах, как от гниющих листьев, и, случайно наткнувшись на тело хозяина, я понял, откуда он исходит. Они начали разлагаться, и, я думаю, здесь, внизу, разложение шло быстрее, чем на улицах.
В первый раз мы прошли мимо пирамиды и наткнулись на ряд машин и полушарий за ней. Вторая попытка оказалась успешной. Я коснулся гладкого металла и окликнул Фрица. Вместе мы ощупью отыскали вход и прошли сквозь лабиринт внутренних пирамид. Здесь, конечно, было не темнее, чем в зале, но я почувствовал страх. Вероятно, дело было в закрытом помещении, а также в том, что мы приближались к темной яме.
Когда мы подошли к третьему выходу, Фриц проговорил:
— Оставайся здесь, Уилл. Дальше не ходи.
— Не говори глупостей. Конечно, я пойду с тобой.
— Нет. — Голос его звучал ровно и строго. — Это ты говоришь глупости. Если со мной что–то случится, ты меня заменишь… Нам нужен выход из города.
Я молчал, понимая, что он прав. Мне было слышно, как он обходит яму. Это заняло немало времени, потому что шел он осторожно. Наконец послышались его слова:
— Я добрался до колонны. Ищу рычаг. Я его поднял!
— Как ты? На всякий случай отойди.
— Уже отошел. Но ничего не случилось. И ни следа огня.
Я напрягал зрение во тьме. Может, огня не было слишком долго. Может, нужно еще что–то, о чем мы не смогли догадаться. И разочарованным голосом Фриц сказал:
— Я возвращаюсь.
Я протянул руку и нащупал его. Он добавил:
— Остается веревка или река. Жаль. А я надеялся, что мы сумеем управлять городом.
Вначале мне показалось, что глаза подводят меня, что я вижу искры во тьме, как это иногда бывает. Я сказал:
— Подожди…
А потом:
— Смотри!
Он повернулся. Внизу, там, где находилась яма, мелькнула искра, за ней другая. Они росли, сливались. Огонь поднимался,
Глава 7. ЛЕТО НА ВЕТРУ
Хозяева умерли, но город снова ожил.
Свинцовая тяжесть снова навалилась на нас. В зале загорелись зеленые шары, загудели машины. Мы вышли на улицу и, найдя экипаж, отправились в нем к тому месту, где мы оставили остальных. Они стояли и таращили на нас глаза. По периметру города поднимался зеленый туман: машины, производящие воздух хозяев, тоже начали работать. Но это было уже не опасно. Он уходил через расколотый купол и терялся в бесконечной глубине.
Мы собрали своих последователей и направились к выходу из города. На этот раз дверь открылась от нажатия кнопки. Внутри мы нашли рабов, которые должны были готовить новичков ко входу в город. Они были сбиты с толку, и воздух после 18 часов был спертый, но в остальном все было в порядке. Именно они показали нам, как действует поднимающаяся и опускающаяся комната и как открывается стена.
— Треножники… — сказал я. — Многие из них застигнуты снаружи. Может, они ждут там. Если мы откроем…
— Ждут чего? — спросил Фриц. — Они знают, что купол разбит.
— Но у хозяев в треножниках могут быть маски. А машины, производящие их воздух, работают. Они смогут что–нибудь сделать, починить…
Фриц вернулся к тому, чтобы выяснить, как открывается стена. Он спросил:
— В зале треножников человеческий воздух. Как они проходили туда, где снова могли дышать?
— Выход из треножника находится на уровне ворот в верхней части зала. Там они и выходили.
— Ворота открываются снаружи?
— Нет, отсюда. Мы нажимали кнопку по приказу хозяев. — Он указал на решетку в стене. — Их голоса доносились отсюда, хотя сами они находились снаружи, в треножниках.
— Оставайтесь здесь, — сказал Фриц. — Позже вас сменят, но до того времени ваша обязанность — следить, чтобы ворота были закрыты. Ясно?
Он говорил властно, как человек, имеющий право распоряжаться, и его приказы исполнялись без возражений. Нас, четверых оставшихся из отряда, вошедшего в город, окружили почтением и уважением. Хотя люди в шапках больше не находились под контролем хозяев, они испытывали благоговейный страх при мысли о тех, кто осмелился выступить против хозяев и победил их.
Мы поднялись в маленькой комнатке и оказались в зале треножников. Горели зеленые шары, но их свет терялся в блеске дня, лившемся через отверстие в стене в 50 футов шириною и вдвое больше в высоту. Ряды треножников стояли вдоль стен, неподвижные, неуправляемые. В их присутствии мы снова были пигмеями, но торжествующими пигмеями. Мы прошли в отверстие, и Ян схватил меня за руку.
Над нами угрожающе возвышался еще один треножник.
Фриц крикнул:
— Приготовьтесь разбежаться. Как можно шире, если он нападет. Всех сразу он не схватит.