Шрифт:
Ночью Диме снился белый гриб. Гриб стоял под сосной, а когда Дима нагибался за ним, гриб сразу прятался под землю и ворчал голосом старшего брата:
— Сам о себе не позаботишься — кто ж о тебе позаботится?
И Дима всё нагибался, кланялся, а гриб то выглядывал, то скрывался
На столе еда была разложена в том порядке, в каком её полагалось съесть. Мать укладывала бутерброды в Димину корзину.
— Ты, главное, не со всеми топчись, в сторонке, один, — появился старший брат, — сам о себе не позаботишься, — гордо добавил он, — кто ж о тебе позаботится?
На вокзале Диму сразу увидели, закричали, почти весь класс стоял уже вокруг Ильи Петровича. А Илья Петрович с большой корзиной на спине и с толстым посохом в руках возвышался в центре вокзала.
В электричке ребята пели песни про геологов и про разных бродяг, и им подпевали пассажиры.
Начался лес. Поезд мчался среди старых, тяжёлых елей; под елями росли грибы, и эти грибы было видно из окна.
Наконец доехали до нужной станции. Прямо от станции начинались грибные места.
Илья Петрович шёл первым.
— Слева шоссе, — объяснял он, — справа и спереди — река, сзади — рельсы, если захочешь — не заблудишься.
— Сыроежки! Я сыроежки нашёл! — закричал вдруг кто-то.
— А я лисички. Налетай кто хочет, их тут куча!
Дима шёл со всеми, помогал срезать сыроежки и лисички, нашёл один подберёзовик, но всё это были простые грибы, не белые.
«Дойдём до той вон сосны и отстану», — подумал Дима.
— О-го-го-го! — закричал Илья Петрович.
— А-га-га-га! — откликнулись ребята.
— Ау! — крикнул Дима и отстал.
— Кому маслята, — шумели впереди, — налетай!
«Нет уж, это вы сами налетайте на маслята, а мне белые», — хихикнул Дима.
И он стал ходить по пригоркам, как учил старший брат, разглядывая, ощупывая каждый бугорок.
— У-ю-ю-у! — кричали ребята.
Дима откликался, но не подходил.
Путь пересекала траншея. Заросшая кустами, с песчаными обрывами. Дима хотел перепрыгнуть, но увидел каску. И только он подошёл к этой ржавой каске, как нашёл первый белый гриб. А рядом — другой, а сзади — третий, потом четвёртый, пятый, шестой. Они и не белые были совсем, только название у них такое, а коричневые, с прилипшими сухими иглами, с крепкими ножками.
— Дима! Ау! — закричали ребята.
— Я здесь, я здесь! — засуетился Дима. — Сейчас приду.
Он
Корзинка наполнялась быстро. А белые ещё стояли и справа и слева.
Дима высыпал грибы на мох и выкинул все сыроежки, лисички и один подберёзовик. Ещё лежал завтрак. Тоже выкинул. Теперь место освободилось.
«В поезде позавидуют, — подумал Дима, — я и накрывать их не буду ветками, — пусть все смотрят».
— Общий сбор! — услышал он вдруг голос Ильи Петровича, — вынимаем завтраки.
А Дима уже ушёл от траншеи. С полной корзиной белых. Он даже забыл, в какой она стороне, траншея.
«Мне завтрак ни к чему, — решил он, — я один постою, ещё заставят грибами делиться».
— Дима! Дима! — кричали ребята. — Что он такой сегодня?
Дима ходил в сторонке и всё боялся, как бы не увидели его полную корзину.
— Дима, иди к нам! Где твой завтрак? — крикнул Илья Петрович.
Дима спрятал корзинку под густую низкую ель и подошёл.
Ребята дали ему еды. Один дал хлеб с яичницей, другой — булку с сыром. И ещё дали помидоры.
— А грибы, где грибы твои? — спросили его.
— Там, — махнул он на лес, глотая яичницу.
После еды снова пошли по лесу. Дима грибы больше не искал: сидел у корзинки и прятался от ребят.
К станции возвращались усталые. До прихода поезда было ещё полчаса, и все расселись на траве около платформы. Каждая корзина была полна разных грибов. Там были и горькушки, и рыжики, и подосиновики, и только у Димы были отборные белые.
— У Димки-то, — наконец заметил кто-то, — у Димки-то одни белые.
Все сбежались к Диминой корзине, стали разглядывать, щупать, а Дима боялся, как бы не поломали ему грибы, и говорил:
— Тише, да тише вы, ну хватит!
Илья Петрович подошёл тоже, взял один белый, подержал на ладони, пощупал бахрому, понюхал и сказал:
— Ложный гриб, поганка.
— Какая ж поганка? Белый это! — закричал Дима.
— Поганка. Ложный белый, горький ядовитый гриб.
— Один — это ничего, — сказал Дима, — зато другие-то во какие у меня.
Илья Петрович взял другой, третий.
— Все вместе росли? — спросил он.
— Вместе. Все на одной траншее.
— Выбрасывай. Кто собирал вместе с Димой, ребята? Тоже выбрасывайте.
С Димой никто не собирал, и никто не стал выбрасывать.
— А сыроежки-то у тебя где? Лисички?
— Там, у траншеи. Это я чтоб белые влезли…
За поворотом прогудела электричка.