Белые искры снега
Шрифт:
Поделав еще кое-какие дела по дому, я долго крутилась около зеркала, решая, что лучше надеть в клуб - остановилась на черных прямых брюках из плотной ткани, облегающих ноги, чуть ли не как вторая кожа, белой простой майке и черном же приталенном пиджаке с короткими рукавами и манжетами в черно-белую полоску. Сверху надела длинные бусы, поглазела немного на себя в зеркало и, чуть подумав, нацепила на запястья крупные белые браслеты из пластика. Вышло вроде бы даже ничего.
Не скажу, что одежды у меня прямо-таки много, но из всего имеющегося я пыталась выбрать то, что лучше всего подойдет для празднования моего любимого праздника в хорошем местечке. Ну и
Ну, я, конечно, познакомилась, но только не с милашкой, а с отпетым негодяем и лицемером, правда, я об этом еще не знала.
Выбрав одежду, я, подпевая американской певице, чей клип крутили по музыкальному малоизвестному каналу, однако мною очень любимому, накрасила ногти в алый цвет. Подождав, пока тот высохнет, привела волосы в порядок - расчесала и завила плойкой в крупные локоны, которые тут же залила профессиональным сухим лаком, позаимствованным у Дана, чтобы прическа не распалась. Волосы-то у меня хоть и прямые от природы, но своевольные.
Затем, все так же напевая вслед за очередным музыкантом на ТВ, принялась за мейк ап. Подаренный Даниилом bb-крем вместо тональника, немного пудры, чтобы сделать цвет лица ровным, корректор для скул, придающий лицу несколько более четкие контуры, карандаш-подводка, темно-серые и белые тени - глаза должны быть выразительными, а взгляд - загадочным, тушь и светло-розовый блеск для губ.
Всему этому меня научил ни кто иной, как Дан, который одновременно учился в университете на менеджера и посещал курсы парикмахерского дела и визажа. У него очень даже неплохо получалось делать людей красивыми, а самое главное, он испытывал от этого удовольствие, а потом планировал связать свою жизнь с индустрией моды. Он постоянно, в ущерб учебе, правда, участвовал во всевозможных фотосессиях, где красил как профессиональных моделей, так и самых обычных людей, преимущественно девушек до тридцати лет, оплативших профессиональный сет у фотографа, с которым Даня частенько работал в паре.
Руки у меня хоть и не золотые, но слава Богу, растут не совсем из того места, на котором принято сидеть, поэтому Даниил быстро научил меня разного рода хитростям в визаже и прическе и даже сказал как-то, что я смогла бы стать неплохим специалистом в этой области, если бы пошла учиться, но я лишь отмахнулась. У меня была совершенно другая цель - журналистика. Люди, правда, меня постоянно спрашивают, почему я учусь в таком случае на филологическом факультете, а не на журфаке, на что я всегда неизменно отвечаю, что мое личное дело, а журналистами становятся люди с совершенно разными образованиями, даже технари. Говорить о том, что я не поступила на журналистику, мне как-то не очень хотелось.
Не знаю почему - может быть, включилась моя интуиция, почувствовавшая неладное, но чем ближе был вечер, тем хуже у меня было настроение. Оно у меня вообще сумасшедшее, скачет туда-сюда без видимых причин. Добрый Данечка, строящий из себя ханжу, но вопреки этому любящий скабрезные шутки, конечно, находит этому объяснение, но я, пожалуй, не буду о нем говорить - слишком уж оно неприличное и связано с моим непосредственным общением с миром мужчин.
Обзвонив всех друзей, которые должны были приехать в клуб, я при полном параде выкатилась из дома, цокая по припорошенному снегом тротуару высокими каблучками ботинок, купленных мною недавно на одной очень классной распродаже. Правда, идти было неудобно, и я сто раз обругала себя за то, что не купила нормальную удобную обувь. Интересно,
Перед самой остановкой я умудрилась поскользнуться и на беду себе упасть, едва не порвав брюки. Естественно, от этого настроение у меня понизилось еще на градус. А вот температура на улице - на градусов десять, как минимум.
Нужного автобуса, который, когда не надо, ходит каждые десять минут, не было чуть ли не час, и когда он, наконец, приехал, я казалась похожей на окоченевшую сосиску с негнущимися пальцами - даже через перчатки они сильно замерзли. Вместе с парой сотней людей, вместе со мной дожидавшихся этого маршрута, я не без труда залезла в автобус. Несмотря на отсутствие пробок, до нужного места мы ехали еще минут сорок, едва-едва плетясь около обочины. Я все это время стояла, а не сидела, с трудом дотягиваясь до высокого поручня, а потому стала еще злее - ноги, непривычные к высоким каблукам, умудрились устать.
Единственное, меня порадовала кондукторша - веселая тетенька лет пятидесяти с золотым передним зубом. Иногда мне казалось, что она была в легком подпитии.
– Пассажиры, - командовала женщина, активно пробривая себе дорогу сквозь людской род, то есть через тела людей, - входите, делайте мне план! А кто не рассчитается, тот огребет, - добавила она радостным тоном.
Всю дорогу я нервничала, потому как опаздывала на встречу с друзьями и боялась, что они будут стоять на морозе и ждать меня, потому что комната забронирована была на мое имя, и без меня ребята не попали бы внутрь.
Короче, к клубу с наиглупейшим названием "Горячая Сковорода", который к этому времени уже открылся и радовал округу радостным светом неоновых огней, я подошла в край злая. И на фирменный логотип клуба - огромную раскаленную сковородку, из которой вырывались малиново-красные лучи света, я посмотрела чуть ли не с отвращением.
В голове я уже сочиняла слова извинения друзьям, которые, должно быть, замерзли, но пришла в самое настоящее изумление, поняв, что никого из них еще нет. Вот поэтому-то они не названивали мне - сами еще не приехали!
Это открытие меня не обрадовало, и я сама принялась им звонить. Оказалось, они все сейчас были вместе и почти что подъезжали к клубу на машине.
– Что значит почти что?
– подозрительно осведомилась я у Дани, с которым, собственно, и разговаривала. Сквозь смех и вопли: "С Днем рождения!", я с трудом услышала его ответ:
– Ну, вот так, почти, - как-то уклончиво отвечал Даня, и я нахмурилась - не зря он юлит.
– Да заткнитесь вы, Наську не слышно!
– заорал он шумной компании.
– Дорогая, мы скоро, минут через десять. У Ранджи просто все время машинка глохнет.
У Ранжи был большой старый внедорожник Toyota Land Cruiser, доставшийся ей от отца, где могло поместиться семь человек, а при большом желании и не менее большой нужде - даже десять. Мы пробовали. Было тесно, но весело. Однако иногда "Укупник" - так мы прозвали автомобиль, вел себя плохо и почему-то глох, хотя специалисты никаких неисправностей в нем не находили.
– Даю вам 10 минут, - строго сказала я, ежась на ветру и ненавидя снег еще больше.
– Не приезжаете - ухожу, делайте, что хотите.