Белые лебеди омолуку
Шрифт:
Так, разговаривая, они подошли к остановке, где в этот поздний час никого уже не было.
– …Да, я родом оттуда, – продолжил беседу Айтал. – Родился в посёлке Хатыннах, что недалеко от озера Ытык Омолуку. Может, слышала?
– Да, слышала. Говорят, что это озеро большое, очень красивое, с песчаными берегами. Священное.
– Откуда знаешь?
– Вот… хочу туда съездить, написать что-нибудь. Говорили, что там живёт шаман Арахаан. Очень сильный, известный. Надо бы встретиться с ним, поговорить.
– Знаю его, видел, – ответил Айтал. – Он охотник, живёт в тайге недалеко от озера. И где-то там промышляет зверя мой дядя
Автобус что-то не подходил, задержался в пути. Айтал вытащил из кармана пачку «Кэмэла», закурил, потом, повернувшись к девушке, спросил:
– Простите, а имя Лана – это от Саргыланы или… Светланы?
– От Айгыланы. От слова «айгы», что означает медлительная, спокойная, уравновешенная.
– Гармоничная, выходит, – он посмотрел на неё «очень выразительно», поднял вверх «удивлённо» брови, крикнул: – Божественно! Как на небесах, в Верхнем Мире олонхо [18] .
– Хотите меня сравнить с богинями-айыы? – засмеялась она и тоже шутливо «выпучила глаза», сказала: – Не выйдет, дорогой, я обычная земная грешница. Промахов и глупостей хватает, так что…
– Свои скелеты в шкафу, значит, – закивал он понимающе. – У всех свои тайны, тёмные секреты… – скривил он тонкие губы, отбросил в канаву недокуренную сигарету. – Я тоже, знаете, в рай не попаду, так что… мы оба, выходит, одного поля ягодки. Типа болотной морошки.
18
Олонхо – древний эпос народа саха.
– Вот-вот, – согласилась Лана. Ну их – в болото!
Они оба громко засмеялись, глядя друг на друга, и этот весёлый момент заметно сблизил их обоих, энергичных и полных жизненных сил молодых людей. И тут, как бы невзначай, Лана спросила:
– А может, мы вместе махнём туда, в Тумул, на озеро Омолуку? Я через недельку еду туда, к шаману… Как?
– Ехать в Тумул? Да-а, это было бы замечательно, но… Новосибирск. Там намечается конференция по нашей теме, и мне предложили выступить с докладом. Так что… жаль!
– Ладно, – деланно засмеялась Лана. – Одна поеду, без охраны. Она увидела на перекрёстке красные огоньки автобуса, сказала: – Едет! Наш. Это «двойка».
Айтал в белом халате и бахилах шёл по светлому коридору онкологического отделения больницы. В холщовой сумке он нёс другу свежие фрукты и номер журнала «Иностранная литература», где был напечатан отрывок романа «В пути» американского писателя Джека Керуака. Он знал, что Руслан любил читать переводы зарубежных писателей: Германа Гессе, Сент-Экзюпери, Сартра и так далее. «Керуака, кажется, он ещё не читал, – подумал Айтал. – Обрадуется».
У белой двери с номером 6 его остановила медсестра, худая, как мумия, женщина.
– Вы к кому? – спросила она, строго оглядев посетителя с ног до головы.
– Я к Харитонову. Палата номер шесть.
– Нельзя сейчас, – отрезала она. Подождите.
Медсестра, комично семеня маленькими ножками, быстро удалилась. «Ну и стерва, – подумал Айтал. – С такой женщиной долго не проживёшь». Он, увидев у окна диван, устало бухнулся, вытянул ноги. После вчерашнего «бума» у него слегка
– Надо было пивком опохмелиться, – пробормотал он. – Дурак!
Тут он вспомнил, как однажды они хорошо погуляли с Русланом в Русском театре на вечере, но там в буфете почему-то продавали одно сухое вино, и они, чтоб «вдарило», опустошили бутылок шесть или семь. А потом веселые, обнявшись, пошли по проспекту домой. Однако, дойдя до библиотеки Пушкина, они оба упали в сугроб, поднялись, пошли – и снова упали, хотя не были пьяными до «бодуна [19] », голова работала ясно и чётко. Вот только ноги не слушались. И это было странно. Потом они, громко хохоча, доползли на четвереньках до ворот дома, лежали там в сугробе, расслабленные, минут десять, пока их обоих не подняли друзья – Мишка с Борькой Васильевым. Они и помогли им наконец подняться на четвёртый этаж, где они жили соседями. Если бы не друзья, их, как пить дать, мильтоны [20] увезли бы в «весёлую хату» – медвытрезвитель. А это позор.
19
«до бодуна» – сильно пьяное состояние.
20
Мильтоны – милиционеры.
«Да-а, весёлые были времена, – подумал Айтал, разглядывая на стене копию картины Перова «Охотники на привале». Потом, после этого нелепого случая, Айтал узнал, что сухое вино в большом количестве «бьёт по коленкам», и ноги отказываются нормально ходить – отключка. А портвейн «Агдам», очень популярный в те времена в Якутске, был ещё тем пойлом, и он, наклюкавшись этой «бормотухи [21] », три дня лежал в кровати, блюя и матерясь. С тех пор Айтал избегал пить сухие вина и «бормотуху», предпочитал родную чистую водяру, желательно «Столичную», если есть.
21
«бормотуха» – вино низкого качества.
«Эх, Руслан, Руслан, что же ты так, – подумал он о заболевшем раком друге. – Ведь молодой ещё, нет и тридцати тебе – жить да жить! Судьба. Проклятая Матрица!»
Айтал вспомнил школьные годы свои, когда они втроём – Мишка, Руслан и он – увлекались футболом, ходили всегда вместе, за что их сверстники окрестили «Три мушкетёра». Это были герои их самой любимой книги, которую друзья читали взапой и перечитывали, знали слова и фразы отважных мушкетёров, цитировали: «Один за всех, и все за одного!» Так и живут они сейчас, помогая и поддерживая во всём друг друга. Три мушкетёра!
Сухая, как вобла, медсестра прошла мимо, не глядя на него, деловито вошла в палату номер 6, потом немного погодя, вышла оттуда и, глядя мимо него, громко сказала:
– Зайдите к больному. Быстро!
Айтал разом вскочил, вошёл в палату, где лежали трое мужин. Руслан, увидев его, радостно воскликнул:
– Пришёл! Садись, Физя, рассказывай. Ждал тебя.
Айтал подошёл, обнял крепко его, сказал:
– Виноград тебе принёс и Керуака. Американца.
– Керуака?! – обрадовался Руслан. – Ну, ты даёшь! Наслышан, мечтал. Давай сюда!