Белые зубы
Шрифт:
— Скоро приедем?
Райан пожал сухую ручку миссис Б. и, прибавив газу, промчался по Стрэнду и объехал Национальную галерею.
— Да, силы пилигрима / ничто не сокрушит, / Ничто в бою с врагами / его не устрашит. / Есть правда пилигрима, / таков святой закон. / От правды не отступит, / ей будет верен он.
Верно подмечено, миссис Б.! Правда пилигрима! Правда того, кто не считает, что в мире все ясно, и наследует землю. Эта правда происходит от слов «прав» и «право»: пилигрим всегда прав и вправе учить других, он наделен правом быть во всех временах сразу, потому что Бог обещал ему вечность, правом приходить на чужую землю к враждебным людям, проповедовать им, темным, и знать, что все, сказанное тобой, истина. Он наделен правом быть всегда правым. А это гораздо лучше, чем те права, которые он
31.12.1992
Лондонский городской транспорт
маршрут 98
пункт отправления: Уиллзден-лейн
пункт назначения: Трафальгарская площадь
17:35
цена: взрослый полный — 0.70 lb
Сохраняйте билет для контроля
«Боже мой! —думал Арчи. — Раньше было не так».Это не значит, что раньше было лучше.Просто раньше было не так.Теперь всюду столько информации.Кажется, что как только ты компостируешь билет, какой-то всевидящий таксидермист прокалывает в тебе дырки, потрошит и набивает ватой. Тебе кажется, что тебя поймали, что ты застыл во времени. Насколько помнил Арчи, раньше так не было. Давным-давно у него был двоюродный брат Билл, который работал на 32-м автобусе, ходившем тогда по Оксфорд-стрит. Он был хорошим человеком, всем улыбался, с каждым перебрасывался словечком. Он тянул ленту билетов из грохочущей машинки с ручкой сбоку (куда они исчезли? Куда делись невысохшие чернила?), с хитрым видом говорил «Проходи, Арч» — и не брал с него ни пенса. А еще Билл всегда ему помогал выйти из автобуса. Так вот, на старых билетах не было написано ни куда ты едешь, ни, тем более, откуда. Арчи не припоминал, чтобы на них стояла дата. И время, уж конечно, тоже не было на них проставлено. Само собой, тогда все было по-другому. Столько информации. Арчи никак не мог понять, зачем. Он похлопал Самада по плечу. Тот сидел прямо перед ним, на переднем сиденье второго этажа автобуса. Самад обернулся, посмотрел на билет, выслушал вопрос Арчи и странно на него посмотрел.
— Что именноты хочешь узнать?
Самад сегодня немного нервничал. Все сегодня нервничали. Днем много спорили. Нина объявила, что они все должны пойти посмотреть на мышь. Айри уделила ей очень много времени, и Маджид тоже. Неужели они не могут хотя бы теперь пойти и поддержать родственников. Что бы они об этом ни думали, но Айри с Маджидом затратили столько сил, а молодежь должна знать, что родители одобряют их, так что она — Нина — пойдет, даже если не пойдет больше никто. И что это будет за мероприятие, если родственники не придут в такой важный день и… и так далее и тому подобное. А потом эмоции хлынули через край. Айри разрыдалась (Что творится с Айри? Она в последнее время слишком много плачет), Клара обвинила Нину в том, что та шантажирует ее слезами дочери, Алсана сказала, что пойдет, только если пойдет Самад, а Самад сказал, что вот уже восемнадцать лет он встречает Новый год в «О’Коннелле» и не собирается из-за такого пустяка нарушать традицию. Арчи, в свою очередь, заявил, что не вынесет таких криков всю ночь и что уж лучше он заберется куда-нибудь повыше и будет сидеть там в гордом одиночестве. Остальные удивленно посмотрели на него. Они не знали, что он имеет в виду совет, который дал ему Ибельгауфтс в открытке, пришедшей позапрошлым вечером.
28 декабря 1992
Дорогой Арчибальд!
Настало время веселья… По крайней мере, так говорят, но из окна я вижу только суматоху. Сейчас шесть представителей кошачьего рода дерутся за территорию у меня во дворе. Они теперь не удовлетворяются осенним желанием просто метить территорию, зима сделала их более нетерпимыми… Они пускают в ход когти, всюду летают клочья шерсти… Их мяуканье всю ночь не дает мне уснуть! Я рад, что мой кот Габриель занял правильную позицию: он забрался на крышу сарая
В итоге за всех решила Алсана. Арчи и остальные отправляются на презентацию, хочется им этого или нет. А им не хотелось. Поэтому они заняли половину автобуса, пытаясь сесть по отдельности: Клара за Алсаной, Алсана за Арчи, Арчи за Самадом, Самад через проход от Нины. Айри оказалась рядом с Арчи просто потому, что больше мест не было.
— Я хочу сказать… — начал Арчи, пытаясь завести разговор и нарушить ледяное молчание, воцарившееся с тех пор, как они покинули Уиллзден. — Удивительно, как много теперь информации на билете. По сравнению с тем, сколько было раньше. Вот я и думаю: почему? Довольно занятно.
— Честно говоря, Арчибальд, — скривился Самад, — я не нахожу в этом ничего занятного. По-моему, это ужасно скучно.
— A-а… хорошо, — сказал Арчи. — Ну, ладно.
Автобус резко повернул, так что казалось, один неосторожный вздох — и он перевернется.
— Э-э… но ведь непонятно, почему…?
— Джонс! Я не знаю, почему. У меня нет близких друзей среди водителей автобусов, и я не могу вдаваться в тонкости решений, которые ежедневно принимаются в Управлении лондонского транспорта. Но если ты хочешь знать мое непрофессиональное мнение, тогда пожалуйста: я думаю, что это часть коварного правительственного заговора, цель которого — контролировать все перемещения какого-нибудь Арчибальда Джонса, чтобы знать, где именно находится Арчибальд Джонс в каждую следующую минуту…
— Да хватит же! — сердито вмешалась Нина. — Сколько можно его терроризировать?
— Пардон, Нина, не знал, что я с тобойразговариваю.
— Он тебя всего лишь спросил, а ты уже на него набросился. Ты терроризируешь его пятьдесят лет подряд, неужели не надоело? Почему бы не оставить его в покое?
— Нина Беджум, если ты мне сегодня еще раз укажешь, как мне себя вести, я собственными руками вырву твой язык и повяжу его на шею вместо галстука.
— Самад, перестань, — вступился Арчи. Ему было неловко оттого, что он вызвал новую бурю. — Я ведь только хотел…
— Не смей угрожать моей племяннице! — завопила Алсана на весь автобус. — Нечего срывать на ней свою злость. Конечно, ты бы предпочел есть бобы или картошку… — «О-о! — печально подумал Арчи. — Бобы и картошка!»—…чем поехать и посмотреть на своего сына, который кое-чего добился…
— Что-то не помню, чтобы его интересы приводили тебя в такой восторг, — внесла свою лепту Клара. — Удобная у тебя память, Алси. Мигом забываешь, что говорила две минуты назад.
— И это говорит женщина, которая живет с Арчибальдом Джонсом! — фыркнул Самад. — Осмелюсь напомнить, что некоторые тепличные создания…
— Нет уж, Самад, — возмутилась Клара, — даже не пытайсямне ничего говорить. Ты же громче всех кричал, что не хочешь ехать! Но ты никогда не можешь сделать так, как решил, только носишься со своим Панде… Арчи, по крайней мере… по крайней мере… — Клара замялась: она не привыкла защищать мужа и не могла подобрать слова. — Арчи принимает решение раз и навсегда. Он твердый человек.
— Ну конечно! — ядовито заметила Алсана. — Такой же твердый, как камень. Такой же твердый, как моя бабушка. Еще бы не твердая, если ее похоронили много лет назад…
— Заткнись! — огрызнулась Айри.
Алсана на минуту замолчала. А когда шок прошел, она наконец нашлась, что сказать:
— Айри Джонс, не смей…
— Нет, я буду сметь! — оборвала раскрасневшаяся Айри. — Да, буду. Заткнись! Заткнись, Алсана. И вы все тоже заткнитесь. Ясно? Просто заткнитесь. Может, вы не заметили, но в этом автобусе есть и другие люди,и, как это ни странно, не все в этом мирехотят слушать ваши склоки. Так что заткнитесь. Вот, смотрите. Тишина. О! — Она подняла руки вверх, как будто держа над головой созданную ей тишину. — Разве это не прекрасно? Разве вы не знали, как живут нормальные семьи? В тишине.Спросите у других. Они вам скажут. У всех есть семьи. И они знают, что нормальные семьи живут в тишине.А вот некоторые думают, что в тишине живут те, кого угнетают, подавляют и все такое. Но знаете, что я о них думаю?