Белый брат Виннету
Шрифт:
Форстер открыл было рот, чтобы ответить ему, но не успел вымолвить ни слова. Раздался страшный гул, земля задрожала под ногами. Я посмотрел в сторону в с ужасом увидел, что в верхней части долины, там, где рабочие бурили скважины, в небо поднялся огромный огненный факел. Пылающая нефть падала на землю и растекалась во все стороны с невероятной скоростью. В нос ударил резкий запах гари.
Мне уже приходилось наблюдать это жуткое зрелище, когда огненная река пожирает все на своем пути, а раскаленный, словно пылающий, воздух испепеляет легкие. Огромным прыжком я преодолел расстояние, отделявшее меня от веранды, и крикнул оцепеневшим от страха людям:
– Тушите лампы и
Я метался от одного канделябра к другому, но свечей было так много, что я все равно не успел бы их погасить. К тому же и в других домах ярко горели окна. На раздумье не оставалось времени.
– Люди, спасайтесь, бегите отсюда! Постарайтесь выбраться из долины! кричал я.
Не думая больше ни о ком, я схватил Гарри и прыгнул с ним в седло. Не понимая, что происходит, мальчик не мог оценить размеры опасности и яростно брыкался и извивался всем телом, пытаясь освободиться, но я держал его железной хваткой, и вскоре он утих. Сволоу птицей мчался вдоль реки, подгоняемый не столько шпорами, сколько инстинктом. Я рассчитывал повернуть на тропу, по которой мы спустились в долину, но стена огня уже преграждала нам путь.
– Где выход из долины?
– спросил я мальчика.
– Пустите меня, - простонал он в ответ.
– Мне не нужна ваша помощь, я сам справлюсь.
Он снова попытался освободиться, но я только крепче сжал его и продолжал вглядываться в отвесные скалы впереди нас в надежде найти путь к спасению. Тщетно. Скалы смыкались, между ними бурлила река, с трудом прокладывая себе дорогу среди камней, не оставляя даже узкой щели. Внезапно я почувствовал, что мальчик прекратил сопротивление, и услышал его слова:
– Что вы собираетесь сделать со мной? Немедленно отпустите меня, иначе я убью вас!
В его небольшой, еще полудетской руке блеснул мой нож, который он исхитрился выхватить из-за моего пояса. В следующее мгновение острое, как бритва, лезвие уперлось мне в живот. Уговаривать и переубеждать мальчика не было времени, одним движением я перехватил руку Гарри и сжал ее так, что хрустнули кости.
Опасность нарастала с каждой минутой. Огненный поток достиг складов, с оглушительным грохотом начали взрываться бочки с нефтью, превращая все вокруг в море огня, разливающееся с огромной скоростью и затапливающее всю долину. Воздух стал горяч и удушлив, дыхание перехватило. Мне казалось, что нас бросили на гигантскую раскаленную сковородку, в легкие при каждом вдохе впивались тысячи игл. Голова шла кругом, и я не потерял сознания только потому, что ответственность за жизнь мальчика неожиданно придала мне силы.
– Вперед, Сволоу!
– хриплым, еще слышным шепотом понукал я коня.
Жар обжигал губы. К счастью, конь и без понуканий несся сломя голову и без труда вынес бы нас в безопасное место, если бы на нашем пути не встали непреодолимые скалы. "В реку!" - пронеслось у меня в мозгу, и я, пришпорив и без того обезумевшую лошадь, направил ее в пенившийся рядом поток. Вода сомкнулась над нами, освежила наши опаленные тела и придала новых сил. Спина Сволоу выскользнула из-под меня, но это было уже неважно - река несла горящую нефть и огонь нагонял нас. Никогда в жизни мне не приходилось плыть так быстро. Я даже не плыл, а, работая одной рукой и ногами, выбрасывал тело из воды, чтобы тут же снова погрузиться в нее. Второй рукой я придерживал мальчика, потерявшего сознание и судорожной хваткой тонущего человека вцепившегося в мою одежду.
Отблески огня просвечивали реку до дна, и по нему
Выбравшись из воды, я взгромоздил бесчувственное тело Гарри на спину Сволоу, но вспрыгнуть в седло мне недостало сил. Лишь с третьей попытки, призывая на помощь Бога и всех святых, я сумел даже не сесть, а вползти на коня.
Мне уже было все равно, куда мы скачем, я полностью положился на инстинкт животного. Мои глубоко запавшие глаза, казалось, плавились, а свет прожигал мозг. Язык вывалился из почерневших губ, тело превратилось в уголья, еще немного, и я стану пеплом, который развеется по миру с малейшим дуновением ветра. Конь хрипел и стонал подо мной почти по-человечески. Он мчался вверх по камням, перепрыгивая через расщелины, валун и обрывы, чудом удерживаясь на краю пропасти, а я лежал на нем, обхватив его правой рукой за шею, а левой поддерживая мальчика. Последним, неимоверно большим прыжком конь вынес нас на равнину и остановился. Я медленно сполз на траву и замер, жадно глотая свежий воздух, не в силах пошевелиться.
Отдышавшись, я встал на ноги, преодолевая боль в обожженном теле, и обнял верного Сволоу за шею. Я целовал его, как жених целует невесту в минуту счастья.
– Спасибо тебе, спасибо!
– бормотал я коню, дрожавшему всем телом от усталости.
– Ты спас нас обоих!
Небо горело кровавыми отблесками, сплошной стеной стояли над долиной густые черные, с пурпурным отливом клубы дыма. Гарри, бледный как полотно, лежал на траве передо мной, все еще сжимая в руке мой нож. "Он мертв, - с ужасом подумал я.
– Он захлебнулся в воде, когда я пытался спасти его от огня!"
Мокрая одежда прилипла к худому телу. Я склонился над ним, откинул волосы с холодного, как мрамор, лба, растер виски и прижался ртом к его губам, чтобы вдохнуть в бездыханную грудь собственную жизнь.
Наконец мальчик вздрогнул, чихнул и задышал. Сердце билось в груди часто и неровно, но все же билось! Он медленно открыл глаза и посмотрел на меня взором выходца с того света. Но через минуту-другую его мертвый взгляд ожил, и он вскочил на ноги, дико озираясь по сторонам.
– Где? Что случилось? Зачем вы меня сюда притащили?
– вскричал он.
– В долине пожар, но вам ничто не угрожает. Мы вне опасности.
Звуки моего голоса и вид дыма и пламени, вырывающихся из долины, привели его в чувство.
– Пожар в долине? Боже мой, там горит! Где же Форстеры?
Вспомнив о том, что его родственникам угрожает смертельная опасность, он накинулся на меня с упреками и оскорблениями:
– Вы подлый трус! Вы койот, бегущий от лая собак! Почему вы не спасли всех? Вы цените только собственную шкуру, поэтому я презираю вас и возвращаюсь к ним.
Он отвернулся от меня и зашагал прочь, но я ухватил его за руку.
– Остановитесь! Вы идете навстречу собственной гибели. Им уже никто и ничто не поможет.
– Отпустите меня! Я не могу иметь ничего общего с трусливым койотом.
Он вырвал руку и бросился бежать, оставив в моей ладони какой-то небольшой предмет. Я поднес его к глазам. Это был перстень, соскользнувший с его пальца. Я побежал за ним, но мальчик уже исчез среди крутых скал. Я не обижался на него, он был еще очень молод, и страшная картина разгула стихии выбила его из колеи, лишила покоя и способности здраво рассуждать, поэтому мне не оставалось ничего другого, как устроиться на траве и дождаться рассвета, чтобы не сломать себе шею, спускаясь в темноте по скалам.