Белый Бушлат
Шрифт:
— Молодые люди, я продолжаю свои замечания относительно прохождения ядра in vacuo [439] , каковые замечания были прерваны вчера боевой тревогой. Процитировав замечательный пассаж из «Британского артиллериста» Спирмана, я сказал вам, как вы помните, что путь ядра in vacuo представляет параболическую кривую. К этому я теперь добавлю, что, согласно методу, коему следовал знаменитый Ньютон в рассмотрении вопроса криволинейного движения, я полагаю траекторию, или кривую, описываемую телом в пространстве, состоящей из ряда прямых, пройденных в последовательные отрезки времени и представляющих собой диагонали параллелограммов, образованных в вертикальной плоскости между вертикальными отклонениями, вызванными
439
В пустоте (лат.).
440
Абсурдному выводу (лат.).
— Всей команде брать рифы на марселях! — прогремели боцманматы. Ядро выпало из ладони Профессора, очки соскользнули ему на нос, а класс его шумно разбежался, карабкаясь по трапам вместе с матросами, которые тоже издали слушали лекцию.
LXXXIV
Корабельные цирюльники
Упоминание об одном из корабельных брадобреев в предыдущей главе вместе с воспоминанием о том, какую видную роль они играли в трагических событиях, о которых я расскажу ниже, заставляет меня познакомить с ними читателя.
Среди многочисленных мастеров и представителей галантерейных профессий на корабле ни одна не пользуется таким уважением и не извлекает столько прибыли, как профессия цирюльника. Легко можно себе представить, что пятьсот шевелюр и пятьсот бород на фрегате должны доставить немало труда тем лицам, коим препоручена забота о них. Поскольку все, касающееся частных дел военного корабля, находится под наблюдением военного начальства, иные парикмахеры официально утверждаются в своей должности старшим офицером. Дабы наилучшим образом выполнять возложенные на них обязанности, они освобождаются от несения каких бы то ни было обязанностей по кораблю, за исключением ночных вахт во время похода, выхода на общие построения и авральных работ, когда вызывают всю команду. Им присваивается звание матросов первойили второй статьи, и в соответствии с этим получают они свое жалованье, будучи еще вдобавок щедро оплачиваемы за оказанные услуги. Размер вознаграждения исчисляется по числу матросов, столько-то за квартал, причем сумма, причитающаяся с каждого, списывается с его личного счета и переводится на счет брадобрея.
Заметим, что пока брадобрей бреет своих клиентов из расчета столько-то за подбородок, жалованье его продолжает поступать, что делает из него по отношению к матросу своеобразного компаньона, не участвующего в ведении дела; да и те деньги, которые парикмахер получает как матрос, строго говоря, нельзя считать его заработком. Впрочем, принимая во внимание все обстоятельства, особых возражений по этой части брадобреям сделать нельзя. Однако на «Неверсинке» были случаи, когда люди получали часть своего содержания за выполнение работ для частных лиц. Среди них было несколько великолепных портных, просидевших по-турецки на галф-деке почти все плавание за изготовлением сюртуков, панталон и жилетов для господ офицеров. Некоторые из них, совсем или почти совсем не знающие морской службы и лишь редко, а то и никогда не выполняющие обязанностей матросов, числились в судовых книгах матросами второй статьи, получающими десять долларов в месяц. А почему? Да потому что, прежде чем завербоваться, они раскрыли тайну своего ремесла. Правда, офицеры, которых они обшивали, платили им за труд, но некоторые давали так мало, что вызывали изрядную воркотню мастеров. Во всяком случае, эти швецы и латальщики не получали от иных из них того, что могли бы свободно заработать за такой же заказ на берегу. Возможность обшиваться на корабле представляла
Подобный же случай представляли судовые плотники. В команду эту входило от шести до восьми человек. В течение всего плавания они упорно трудились. Над чем, спрашивается? Главным образом над тем, что выделывали шкапчики, трости, модели кораблей и шхун и тому подобные пустяки, требующие кропотливой работы, преимущественно для командира корабля. А что платил командир за их труды? Шиш. Расплачивалось за него правительство Соединенных Штатов: двое из них — помощники получали по девятнадцати долларов в месяц, а остальные, в качестве матросов первой статьи, по двенадцати.
Но вернемся к своей теме.
Те дни, по которым парикмахеры упражняются в своем искусстве, включены в судовой календарь под названием брадобрейных. На «Неверсинке» операция эта происходила по средам и субботам; парикмахерские в эти дни открывались сразу же после завтрака; разбросаны они были по различным частям батарейной палубы между длинными двадцатичетырехфунтовиками. Оборудование их, впрочем, особой сложностью не отличалось и не шло ни в какое сравнение с роскошным оборудованием столичных мастеров. На корабле все сводилось к фитильной кадке, поставленной на снарядный ящик, вместо кресла для клиента. Никаких тебе зеркал во весь рост, ни ручных зеркалец, ни кувшинов, ни тазиков, ни уютной мягкой скамеечки для ног — словом, ничего, что превращает бритье на берегу в такое наслаждение.
Бритвенные принадлежности судовых цирюльников вполне соответствуют суровой скромности их парикмахерских. Бритвы их самого простого образца и по своей щербатости кажутся более приспособленными для взрезания и рыхления почвы, нежели для жатвенных операций. Но удивляться этому нечего, так как брить приходится множество подбородков, а в футляре помещается лишь две бритвы. Судовой брадобрей обладает всего лишь двумя лезвиями, кои, подобно морским пехотинцам, стоящим в порту на часах у входного трапа, несут свои обязанности по очереди, то один, то другой. Одна кисточка служит также для всех подбородков, и одной мыльной пеной все они намыливаются. Никаких собственных кисточек и частных ящиков, вообще ничего приватного.
Так как для каждого матроса было бы чрезмерно хлопотно держать собственные бритвенные принадлежности и самостоятельно бриться в условиях похода, почти вся команда корабля является клиентами цирюльника, и так как в брадобрейный день матросы ко времени вечернего построения уже все должны быть побриты, можно легко себе представить, что за суматоха и беспорядок творятся в очереди к парикмахерам, когда бритвы пущены в ход. Лозунг тут: первым придешь, первым и пройдешь, ибо часто приходится дожидаться несколько часов, не покидая очереди, как бывает на почте, когда конторщики торговых домов получают корреспонденцию, прежде чем тебе удастся занять пьедестал фитильной кадки. Часто толпа сварливых кандидатов вступает в спор и даже в рукопашную по вопросу, кто пришел раньше, между тем как болтливые используют ожидание для того, чтобы почесать язык и посплетничать на всевозможные корабельные темы.
Поскольку дни бритья установлены раз и навсегда, они нередко выпадают на то время, когда дует сильный ветер, на море большое волнение и корабль испытывает самую ужасающую бортовую и килевую качку. Вследствие этого много драгоценных жизней подвергаются смертельной опасности из-за того, что бритвой приходится орудовать при столь неблагоприятных обстоятельствах. Но морские парикмахеры похваляются твердостью ног, и нередко вам приходится видеть, как они, широко расставив их, склоняются над своими пациентами и весьма искусно раскачивают корпус в такт с размахом судна, проводя лезвием у губ, ноздрей и яремной вены.
Бросив взгляд в такое время на мастера и его клиентов, я не мог удержаться от мысли, что, если бы матросы страховали свою жизнь, страхование было бы признано недействительным, случись председателю страхового общества пройтись по соседству и увидеть своих клиентов, подвергающихся столь смертельной опасности. Что до меня, то я считал бритье прекрасной подготовкой к морскому бою, где способность бестрепетно стоять у своего орудия, в то время как вокруг тебя летают осколки, входит в те практические требования, которые предъявляются к хорошему матросу на военном корабле.