Белый дирижабль на синем море
Шрифт:
– Иногда смерть кажется легче жизни, – отстраненно заметил рыжий друг.
ГЛАВА 15
Машина, не останавливаясь, проскочила город когда-то могущественных правителей Республики и быстро мчалась вперед, мимо тех же болот и перелесков, мимо убранных полей и замерших в преддверии зимы и непонятных перемен городков и мелких поселений.
Было столько всего, о чем нужно было рассказать Костику, еще о большем хотелось расспросить его, но разговор не клеился. Рядом сидел неугомонный бесшабашный друг детства. Ее собственное Солнышко. И как будто бы не
Она несколько раз пыталась завязать разговор, но Коська отвечал односложно, а Макс вообще молчал. И Николь даже с некоторым облегчением приостановила попытки. Поговорить все равно придется: и с одним, и с другим, возможно, с каждым по отдельности, но уж точно не в присутствии постороннего человека, пусть их водитель и сказал за всю поездку не больше десятка слов.
***
В Либерград прибыли поздно вечером. Решили переночевать в той же гостинице, а путь домой продолжить завтра. Сразу как появилась возможность, Макс связался с Александром и выяснил, что они, как и договаривались, не стали дожидаться, а отправились в Империю. Мамин страх перед Зонгером гнал ее как можно дальше от этого человека. Страх не столько за себя, сколько за детей. И общих, и Николь.
– Спасибо, что подбросили! – излишне жизнерадостно поблагодарил Костик после того как водитель оставил их троих у гостиничного крыльца, простился до утра и уехал на базу. – Дальше я сам!
– Что? – растерянно спросила Николь.
– Я говорю, сам дальше справлюсь, пора мне, – для подтверждения уверенности в своих действиях рыжий друг засунул руки в карманы толстых ватных штанов и даже начал посвистывать, непринужденно оглядываясь по сторонам.
– Кось, ну куда ты сейчас, а? Тебе же совсем некуда пойти!
– Придумаю что-нибудь, – Костик усиленно делал вид, что его безумно интересуют красоты ночной столицы.
– Опять к Источнику собрался, слабак? – зло спросил Макс.
– Кто слабак? Я слабак? Да я тебя с твоим жалким вторым уровнем по стенке размажу! Мне плевать, я все равно смертник!
– Кось, – жалобно пискнула Николь.
– И что тебя останавливает? – Макс подхватил обоих под руки и повел в холл гостиницы – на улице на них стали обращать внимание немногочисленные в это время прохожие.
– Что останавливает, что останавливает. А то сам не поймешь, – буркнул Костик.
Николь быстро подошла к стойке регистратора, забрала ключи от комнат, которые по-прежнему оставались за ними, и поспешила за разошедшимися мужчинами. Видимо, дальше отложить разговор не получится. Когда она их догнала, конфликт внешне был улажен.
– Ну так что, позволишь поговорить с девушкой с глазу на глаз? Или побоишься оставить ее наедине с монстром? – Костик исподлобья поглядел на Макса.
– Не говори так! Иначе я тебя ударю! – Николь стало стыдно за слова друга. Она повернулась к Максу, нежно, едва касаясь, провела пальцами
Затем отдала ему один из ключей и широко открыла дверь своей комнаты, приглашая туда Костика, тот излишне широко ухмыльнулся, пропустил девушку вперед и с излишним рвением захлопнул дверь.
Как же трудно начать разговор. И времени с их последней встречи прошло не так уж и много, бывало, не виделись и дольше. Но видимо, жизнь измеряется не прожитым временем, а произошедшими событиями. У Николь появился Макс и ребенок, которого она ждет от него. А у Костика – приговор.
– Прости.
– Ника, за что ты просишь прощения?
– Если бы ты не приехал ко мне тем вечером, то ничего бы не случилось…
– Что бы не случилось?! Ты бы осталась в славном Либерстэне, продолжила бы являться на случки с его богоравной верхушкой и рожать элитных детей?!
– Костик! Зачем ты так?! – она сдержит слезы. Ведь заслужила, все до единого слова заслужила. – Я говорю про приговор, про то, что ты пострадал!
– А, столь ли это важно, если ты… если ты никогда не будешь моей. Не была и не будешь, – тоскливо произнес он, присаживаясь верхом на один из стульев и укладывая подбородок на сложенные на спинку руки. – А знаешь, что самое смешное и обидное? Я это всегда знал. Знал и все равно надеялся, глупец.
– И за это прости. Я тоже надеялась, что у нас может получиться. Ты хороший, нет, даже не так, ты самый лучший друг! Только благодаря тебе я являюсь тем, кто я есть. Может, живу только благодаря тебе!
– Да друг, всегда всего лишь друг, – горько признал он. – Сейчас я это вижу лучше, чем когда-либо раньше. Ваша связь с этим имперцем хорошо просматривается. Даже та стена отчуждения, что он пытается выстроить, не скрывает этого.
– Я не знаю, что сказать, отрицать это невозможно. Я… я не смогу без него, Костя! Он для меня все! Воздух, которым дышу, магия, которой владею, сама жизнь!
– Избавь меня от подробностей, хорошо? – Костик тряхнул головой, словно пытаясь освободиться от навалившихся проблем – привычный жест из кажущегося таким далеким детства. – А теперь позволь мне уйти. Я выяснил все, что хотел, – и он поднялся.
– К Источнику?
– Не все ли равно, – Костик очень старался, чтобы его голос звучал безразлично.
– Нет, мне не все равно! И ты это прекрасно знаешь!
– И что? Скажешь, что будешь удерживать меня силой?
– Я могла бы, но не буду этого делать, потому что ты по-прежнему мой Коська. Коська, который никогда и ни в чем не отказывал.
– А ты этим всегда пользовалась и вила из послушного Рыжика веревки.
– И все же, стоит признать, что не очень часто, – Николь подошла к другу, стоящему около самой двери, и легко коснулась спутанных вихров.
– Ника!
Костик сгреб девушку в охапку и впился в ее губы. Поцелуй был злой и болезненный. Совсем не похожий на то обмусоливание, что он практиковал раньше, и на те умопомрачительные, уносящие за грань поцелуи, которыми одаривал Макс, или на поцелуй-издевательство Револа, во время которого Николь повредила тому основной позвоночный поток. Но с Коськой она никогда не сотворит подобного. Она просто подождет.