Белый Дух
Шрифт:
Хольман: Вы не предупредили, что женщины будут одеты в бальные платья, в эти удивительные платья до пола! Я чувствовала себя настоящей простушкой в моём наряде.
Рейтер: Зато мужчины пялились на твои ноги. Тебе есть чем гордиться. А что касается одежды, то я обеспечу тебя любыми тряпкам, можешь не волноваться.
Рейтер усадил её в машину. В два часа ночи они приехали на квартиру к Хольман. Штандартенфюрер остался там до утра.
Здание, в которое зашла Мария фон Фюрстернберг, дышало холодом. У дверей стояли два эсэсовца, их чёрные неподвижные фигуры,
Войдя, Мария вздрогнула, обнаружив выросшего перед ней как из-под земли офицера в чёрной форме.
– Мария фон Фюрстернберг? – бесцветно, но отчётливо спросил он.
– Да. – Она почти испуганно протянула сложенную вдвое бумагу. Она никогда не приставляла «фон» к своей фамилии, несмотря на то что имела на это полное право. «Никакого баронства не осталось у нашей семьи! Один только пустой звук». Ей казалось, что после панического бегства из революционной России, после потери всего имущества и гибели отца она потеряла вместе со всем этим и право пользоваться приставкой «фон» и скромно опускала её. – Я получила письмо с просьбой к двенадцати часам явиться в кабинет номер четыре.
– Я в курсе, фройляйн. Вас ждут. На второй этаж, по коридору направо.
Она медленно поднялась по мраморным ступеням, вслушиваясь в стук своих каблуков. В здании стояла глубокая тишина. Казалось, там царило полное безлюдье. В конце лестницы на стене висело огромное красное полотно с белым кругом посредине, внутри которого гигантская нацистская свастика растопырила свои паучьи лапы.
Мария остановилась и осторожно обернулась, но встретивший её на входе офицер уже скрылся. Она вздохнула и двинулась дальше. Навстречу ей прошёл мужчина в длинном чёрном плаще, блестевшем так, будто его только что покрыли лаком. Мужчина не удостоил Марию даже беглым взглядом, сосредоточенно размышляя над чем-то. Как только за ним громко захлопнулась тяжёлая дверь, плеснув вязким эхом, опять наступила тишина.
Дойдя до нужного кабинета, Мария опять помедлила, достала письмо, напечатанное на официальном бланке Института древностей, и в который раз перечитала его: «Вас просят явиться 19 января к 12 часам в здание Института древностей, находящегося по адресу…» Она сглотнула и снова остановила взгляд на слове «просят».
«Всё-таки просят, а не требуют. Такая формулировка вселяет надежду, хотя ничего и не гарантирует. Тут всюду эсэсовцы». Она оторвала взгляд от бумаги и посмотрела на номер кабинета. Висевшая рядом с дверью золотистая табличка гласила: «Начальник отдела реконструкций Рейтер».
– Рейтер? Что-то знакомое. Кто он? – Мария не заметила, что произнесла эти слова вслух.
Надавив на старомодную бронзовую ручку, она отворила дверь и вошла в довольно тесное помещение. Сидевший за небольшим столом адъютант поднял голову:
– Фройляйн Фюрстернберг?
– Да.
– Штандартенфюрер ждёт вас.
«Штандартенфюрер? – переспросила она мысленно. – Куда же я попала? Что это за учреждение? Что за таинственный
Адъютант быстро встал, обогнул стол и распахнул перед Марией следующую дверь. Она послушно прошла дальше, внутренне сжавшись.
В просторном кабинете за массивным дубовым столом сидел человек в форме СС, на правом его плече сверкал погон, играла серебром окантовка петлиц, угрожающе чернела свастика на красной нарукавной повязке. Мария узнала его сразу. Это был Карл Рейтер, с которым она познакомилась месяц назад на коктейле у барона фон Штрассена, а позже встречалась в чилийском посольстве. Но как сильно отличался тот Карл Рейтер, с которым она виделась раньше и которого запомнила как очаровательного и светского человека, от этого – строгого, холодного, пугающего.
Он поднял голову и отложил бумаги, на которых делал какие-то пометки.
– Мария! Рад вас видеть.
– Неужели это вы? – Она была растеряна.
– Вас что-то смущает? – Он ободряюще улыбнулся, указывая на кресло, и широкая улыбка вернула его лицу знакомое Марии обаяние. – Присаживайтесь.
Она огляделась. Возле стены стояли четыре античные скульптуры – обнажённые атлеты, высеченные из белого мрамора. Справа от стола Рейтера виднелся бюст Адольфа Гитлера из чёрного камня на гранитной подставке в виде небольшой дорической колонны. По стенам были развешаны картины кисти голландских живописцев в массивных золочёных багетах.
– Теперь нет, не смущает, – отозвалась Мария.
– По вашим глазам я вижу, что вы озадачены.
– Меня… насторожило это здание. Всё так помпезно и… жутковато.
– Жутковато? По-моему, здесь всё очень красиво, элегантно.
– Не спорю. Но холодно.
– Строгость всегда холодна. Вы же работаете в Бюро радиовещания. Разве там по-другому?
– Да, там всё совсем иначе. Здание простенькое, да и сама обстановка суетливая, напоминает сумасшедший дом, всё делается в спешке, надо уложиться в расписание радиопередач… Постойте, откуда вы знаете, где я работаю?
– Мы должны знать то, что должны, – спокойно ответил Рейтер.
– Вы навели справки обо мне? – Она почувствовала себя уязвлённой.
– У меня есть исчерпывающая информация о вас. Вы родились в 1910 году в Санкт-Петербурге, покинули Россию в 1919 году. Ваша семья происходит из старинного германского рода Фюрстернбергов, что меня очень радует. После большевистского переворота в России ваш отец служил в Добровольческой армии, попал в плен и был расстрелян чекистами. Долгое время вы с матерью жили в Варшаве, затем перебрались в Париж. Последний год провели в Голландии, а четыре месяца назад приехали в Германию. Вам только что исполнилось тридцать лет, некоторое время вы были замужем, но разошлись, он остался в Париже. В настоящее время вы почти не имеете средств к существованию. Приехав в Берлин, вы хотели было устроиться на работу в американское посольство, но ваши друзья отсоветовали, сказав, что тогда вы попадёте под «колпак» гестапо. [3] Вы испугались и отказались от своей первоначальной затеи. По рекомендации госпожи фон Дирксен вы получили место в Бюро радиовещания. Вы знаете несколько языков: немецкий, английский, французский и, разумеется, русский, прекрасно печатаете на машинке…
3
Гестапо – нем. Gestapo, сокращённо от Geheime Staatspolizei, тайная политическая полиция.