Белый Харбин: Середина 20-х
Шрифт:
Как он сказал потом, в жизни он не видел ничего подобного (да и мы, конечно, тоже!).
Мы, победители, отдыхали. А вскоре подошли и наши охотники.
— Ну как, ребята, поймали что-нибудь?
— Да, кое-что вон там в садке!
Увидев рыбу и, как опытные рыболовы, поняв, что мы сделали, они, по-видимому, почувствовали себя виноватыми и в дальнейшем все заботы по укладке и транспортировке рыбы взяли на себя. Как только вернулись в Чжаланьтунь, сразу же отдали рыбу в копчение опытным специалистам. Через день я уезжал домой. Нужно ли говорить, что привезенные три рыбины — моя доля — были царским кушаньем!
При встрече с ребятами в Харбине узнал, что оба они выдержали
Еще хочу вспомнить один забавный случай, который произошел со мной в седьмом классе.
Писали классное сочинение на тему "Характеристика Бориса Годунова".
Я симпатизировал Годунову и потому написал, как мне казалось, "оригинальное" сочинение в его защиту.
Обычно через несколько дней оценки за сочинение зачитывались в классе, а несколько позже сочинения возвращались.
В. Н. Орлов читает оценки, доходит до меня, произносит:
— Полная безграмотность, три!
В классе раздался гомерический хохот, а я сидел "ошарашенный" этим сообщением и, как говорили потом ребята, "пошел красными пятнами". Лихорадочно думал — в чем же дело? С пятого, а пожалуй, и с четвертого класса я не делал грамматических, а тем более — орфографических ошибок; стиль, судя по полученной при "полной безграмотности" тройке, тоже оказался неплохим…
И тут меня осенило! С введением после революции нового, но не обязательного правописания, только несколько человек во всем училище, а в нашем классе — один я, после тщательной, конечно, подготовки, перешли на это правописание. Вероятно, в этом все и дело!
Я встаю и говорю:
— Василий Николаевич! Вы приняли во внимание, что я пишу по новому правописанию?
— А? Ну, я посмотрю, — вяло протянул он.
На следующем уроке я услышал: "У Вас нет ни одной ошибки, пять!" Страницы полученного обратно сочинения были сплошь красными: на каждой было по десятку и более "ошибок"".
С первых лет сформирования украинской колонии в Харбине здесь существовал Украинский клуб (примерно с декабря 1907 г.) и Украинское Духовное общество — т. н. украинский приход. Клуб, собрав средства, приступил к строительству на Новоторговой ул. Украинского Национального дома, возводившегося безвозмездным общественным трудом харбинских украинцев. "Украинцы, как муравьи, трудятся над созданием своего Дома", — писала газета.
На одной из известных мне фотографий начального периода строительства на переднем плане запечатлена стройная подтянутая фигура человека во всем черном… Так было увековечено посещение стройки адмиралом А. В. Колчаком, который находился в это время в Харбине.
Постройкой Дом был закончен к 1920 г. и представлял собой великолепное 3-этажное здание, с флигелями и надворными постройками, в котором разместилась Покровская церковь (с 1922 г.), начальная украинская школа, Первая Украинская смешанная гимназия (с августа 1920 г.), библиотека и театр, обретший таким образом, наконец, свое постоянное место.
Позднее центром религиозной жизни украинцев стала Св. — Покровская церковь на Старом кладбище (угол Большого пр. и Мукденской), находившаяся в ведении украинского прихода и построенная в 1930 г. (до последнего времени — единственная действовавшая в Харбине). Она представляла собой уменьшенную копию разрушенного коммунистами Иркутского Кафедрального собора. Людмила Матвеевна Пенжукова отмечает ее поразительное сходство с бывшей Греческой церковью в Петербурге на Лиговском проспекте (Пенжукова Л. Харбин, Большой проспект // газ. Харбин (Новосибирск), апрель 1992, № 2/9).
Сложная ситуация на Украине с 1917 г. — немецкая оккупация, присутствие советской власти, стремление к национальному самоопределению, белые, красные, зеленые, создание Украинской Народной Республики, Украинской Центральной Рады, — оказывали сильнейшее влияние на жизнь украинской колонии в Харбине. В ее среде были исключительно активны различные политические течения, отражавшие эту сложную социальную и политическую обстановку на родине и на Дальнем Востоке (вначале — с 1917 г.): легализация деятельности и оживление национальной работы, ориентация на Дальневосточную Республику, на атамана Г. М. Семенова и других, последовавший затем разгром большевиками после ноября 1922 г. украинских организаций на русском Дальнем Востоке (совершенно иная ситуация сохранялась в этом отношении в Харбине), репрессии в отношении украинских национальных деятелей). И среди многочисленных украинских союзов, товариществ, кружков и пр. существовал глубокий раскол и постоянно шла глухая или открытая борьба.
С усилением в Харбине советского влияния, активизации профессиональных союзов, в особенности т. н. Дорожного комитета на КВЖД (дорком) эта борьба среди украинцев еще более обострилась. Грубо говоря, она свелась к противостоянию "белых" и "красных", но и у тех, и у других были очень сильны националистические настроения.
Украинский дом находился первоначально в руках националистических антибольшевистских сил. Однако коммунисты, несмотря на сопротивление последних, все же сумели завладеть и клубом, и домом.
Украинский клуб в апреле 1924 г. был возвращен его основателям (старому комитету, председателем которого являлся известный в Харбине учитель танцев Н. А. Белый); дом же оставался в руках доркомовцев, а затем попал в распоряжение начавших открыто действовать в Маньчжурии советских сил, сделавших Украинскую гимназию первым в Харбине советским средним учебным заведением, изъятым из ведения харбинского муниципалитета и перешедшим с 1925 г. в подчинение Отдела народного образования СССР(!) в Особом районе восточных провинций. При этом она получила название 5-я Украинская школа I и II ступени (заведующий школой М. Н. Кулеш).
Несмотря на все свои внутренние политические столкновения, украинцы осуществляли в Харбине большую культурно-просветительскую деятельность, стремились сохранить национальную самобытность, вели крупную благотворительную работу, оказывали населению широкую правовую помощь, чему способствовало то, что среди украинцев было много видных профессоров, юристов, учителей, предпринимателей, известных артистов.
Председателем Украинской колонии был в свое время профессор ХПИ Виктор Аркадьевич Кулябко-Корецкий. Инженер-электрик, прекрасный специалист и лектор, он был одним из основателей Института, а позднее деканом электрического и механического факультетов другого русского высшего учебного заведения в Харбине — Северо-Маньчжурского университета. Читал лекции по телеграфии. По воспоминаниям его бывших студентов, говорил с сильным украинским акцентом. Вступительную лекцию по своему предмету начинал так: "Телег(р)афия — слово не (р)усское. Далее, "теле" — значит — "ызда-ли", "г(р)афия" — "пышу". (Букву, заключенную в скобки, не выговаривал.) — "Пышу ыздали". Для студентов это был живой материал, и поэтому они так Виктора Аркадьевича за глаза и называли: "Пышу ыздали". Но пользовался он у студентов большим уважением" (Что сохранилось в памяти // Политехник, 1973, № 5, с. 20).