Белый мерседес
Шрифт:
За стенкой жила тихая молодая пара. Зато едва ли не каждый вечер над головой в квартире внятно звучала далекая африканская речь, песни далекого Сенегала, женский смех или плач, перемежаемый отборным матом. Звоном разбитой посуды. Африканцы гуляли совсем по-русски, по-купечески. В крови у Крестовского закипало чувство классовой ненависти. Хотелось подойти к соседкой двери, и подложить гранату.
Первое и последнее официальное лицо, проявившее интерес к Родиону, как жителю Москвы, был участковый инспектор.
– Стало быть, квартируем? Стало, быть, без прописки? –
Взгляд участкового профессионально оглядел немудреную обстановку комнаты. Задержался на зажигалке «Мальборо», лежащей на столе.
– Сувенир, – Крестовский протянул ему понравившуюся зажигалку.
– Не курю, – отрезал тот. Но, немного подумав, добавил, – а вот шурин курит. И зажигалка исчезла в форменной куртке старшего лейтенанта.
«Почем нынче честность?» – так и подмывало спросить Родиона. Но остановил себя: «Ну, а кто мы все, как не физические лица, которые и при небольшой капле фантазии легко превращаются в подозреваемых».
Несмотря на сувенир, милиционер все же помнил о своем долге – штраф за нарушение паспортного режима выписал. Больше он в квартире не появлялся. Хотя мог бы зайти, опорный пункт располагался в соседнем доме.
Хозяин квартиры, человек трезвомыслящий, заколачивал деньги, торгуя иногда бесплатно полученной от государства квартирой, и ни с кем добычей делиться не собирался. Он был нормальным мелким домовладельцем, с нормальными для рынка инстинктами и повадками. Их отношения, не скрепленные штампиком в паспорте, могли бы длиться долго. Но однажды домовладелец решил перевести расчеты в иное русло, взвинтив цену в полтора раза. Дурной пример соседей, сдававших квартиру иностранцам, оказался заразителен. «Инфляция» – извинялся пенсионер. В общем, с квартиры пришлось Родиону съехать.
Он уже заметил, что как только жизнь его припирала к стене, и брала за горло, судьба услужливо находила ему выход. Помог все тот же Валера, который уже успел обзавестись жильем в виде однокомнатной квартирки.
– Проблемы с жильем?
– Проблемы.
Валера протянул ключи от своей холостяцкой квартиры, сказав:
– На, бери. И живи полгода.
– А ты?
– Я в Сибирь, начинать новое дело.
На новой квартире первым делом Родион разложил на видных местах фирменные зажигалки и блоки сигарет. Но никто к нему не пришел поговорить за жизнь, поинтересоваться уровнем дохода. Москва – большой город и здесь никому нет дела до других.
Услышав за стенкой музыку, понял, что соседи вернулись домой. Ими оказалась молодая семья с маленькой дочкой. Через полчаса он знал их по именам, а еще через несколько дней почти все, чем они живут вечером…
Ужин, телефонные разговоры с близкими и друзьями. Полночь, ритмичная музыка и поскрипывание кровати… Несколько минут душа. Тишина.
И каждый вечер, лежа перед сном, Родион высчитывал, сколько ему лет понадобится, чтобы заработать
12. Поиски работы
Родион решил всерьез заняться поиском достойной и самое главное постоянной работы. Именно работа избавляет от трех великих несчастий: скуки, порока, нужды. Но прежде чем ее искать, надо понять, что ты хочешь и можешь.
Если ты умеешь считать деньги – ты счетовод. Если деньги – единственное, что ты можешь выручить за то, что ты есть, – ты бедняк.
Устроиться работать в престижную западную фирму? А почему бы и нет? Например, может ли человек устроиться на работу по объявлению, сорванному со столба или прочитанного в газете?
Вначале он купил несколько газет и стал изучать рынок предложений. Однако был вскоре разочарован. Страна остро нуждалась в финансовых директорах, менеджерах, задыхалась без бухгалтеров, требовала неимоверное количество региональных представителей нефтяных и газовых фирм. Кроме того, мало-мальски подходящие вакансии требовали непременное «в/о» и «опыт работы».
Налицо был дефицит квалифицированных краснодеревщиков, паркетчиков, сварщиков, барменов и поваров.
Наконец, выбрав несколько довольно заманчивых предложений, он сел за телефон и стал туда звонить.
По телефонам, куда он звонил, сидели люди, обещавшие его озолотить, но державшие в секрете, за что собственно это они собирались сделать.
– У нас очень интересная и даже творческая работа, – часто говорили по телефону. В другой раз из телефонной трубки допытывались: «Вы студент?» Голос был строгим и приятным, наверно так разговаривала первая учительница со своим учеником. «Уже нет», – отвечал Родион. Дальше «учительница» заученно затараторила: «Два года президент нашей фирмы…, – и дальше следовало что-то неразборчивое, – принял решение продвигать на российском рынке…, – и далее следовало что-то опять неразборчивое…, – при самой передовой технологии. Если вы приедете на нашу презентацию, которая состоится». Дальше речь шла о вступительном взносе и каких-то налогах на развитие. «А откуда взята цифра в 300 долларов?» – поинтересовался Родион. «Вообще-то все вопросы не по телефону, – важно отрезала девушка, – но столько зарабатывают многие сотрудники нашей фирмы».
Круг сужался, но ему все не везло. Энтузиазм вызывали только объявления типа: «Работа для оптимистов и энтузиастов. Бесплатное обучение для нового русского». «Требуются люди, умеющие хорошо жить и зарабатывать». «Инофирма. Работа от 1000 долларов». Родион с удивлением для себя отметил, что практически все аналогичные фирмы с предложениями такого рода имеют сходство в названиях с неизменным присоединением «Клаб интернейшнл». Оказалось, что эта компания любезно приглашает всех желающих к себе на работу.