Белый олень. Часть 3. Одинокий волк под луной
Шрифт:
–Софронов, горе ты луковое! Ну куда ты тащишь жратву? Я же приказывал сперва боеприпасы грузить… Захотите обедать, где потом искать продукты? – и снова обращаясь к Сергею, наблюдавшему за погрузкой, затараторил как ни в чем не бывало. – Так значит, вместе «духов» давить будем?
– Нет, майор, – невесело усмехнулся тот. – Давить, это по твоей части. Моя задача немного проще: перевозить давителей…
Ровно гудят могучие турбины, автопилот управляет вертолетом без участия летчиков, за хвостовым винтом машины осталась половина пути. Семнадцать человек в новенькой камуфлированной экипировке спят безмятежно. Молодежь скрючилась на боковых откидных сиденьях, в обнимку с «калашами», а «старики» вольготно разлеглись на рифленом вибрирующем полу, постелив моторные чехлы и забросив подальше осточертевшее оружие.
Призадумался, глядя на спящих ребят, Сергей. Вспомнилось: вот так же, восемнадцать
4
ШХБ-125 – шнур хлопчато-бумажный, с разрывным усилием 125 килограммов. Излюбленная силовая игра-утеха десантников заключается в том, что бицепс распрямленной руки туго перевязывается данной стропой. Затем рука медленно сгибается и от расширения бицепса стропа рвется с громким эффектным щелчком.
Все представлялось примерно так: вот он, Серега Романов, в одиночку отстреливается из автомата от наседающих со всех сторон «духов». Вот к нему на помощь приходят боевые товарищи и душманы в панике отступают. Сергей организует преследование и в бою, коротком и яростном, уничтожает бородатого главаря моджахедов, какого-нибудь там курбаши Мохаммада.
И вот он, тот самый великий миг в жизни настоящего мужчины-воина, ради которого стоит жить: перед парадным строем полка генерал вручает ему орден… Потом будет еще много таких вот героических и обязательно победных операций, и целый ряд новеньких орденов и медалей засияет на груди героя Воздушно-десантных войск. И не стыдно будет вернуться в родное Забайкалье уже гвардии старшему сержанту Сергею Романову…
Он горько усмехнулся про себя. Да, не зря говорят на Ближнем Востоке: «Кто не был глуп, тот не был молод!» Розовые иллюзии рассеялись уже через пару недель после прибытия в провинцию Куна'р, когда из расположения роты исчез друг Сергея по учебке Сашка Поспелов. Его безрезультатно искали несколько дней, прочесали почти всю «зеленку» вокруг расположения части. Наконец, над лесом взлетела условная ракета: три черных звезды – «Нашли!»
Развернувшись, двинулись в нужном направлении. Из-под чахлого куста вдруг прянула вверх огромная кобра, вздулся ее ужасный капюшон, раздалось леденящее душу шипение. Двухметровое, словно набранное из колец темно-коричневое тело с черными опоясками по желтому брюху напряглось перед броском, плоская голова с блестящими глазами угрожающе закачалась. Сергей оцепенел, руки на автомате вдруг стали чужими. Толчок прикладом, жесткий и болезненный, пришелся в левый бок, и он отлетел в сторону. Прогрохотала короткая очередь, кобра переломилась надвое, ее хвост судорожно забился на камнях.
– Только так и никак иначе, понял, салабон!? – подняв Сергея за шиворот, прошипел будто та же кобра сосед по цепи, рядовой Юрка Большаков, здоровенный рыжеволосый детина. – Ты что, ссучара, застыл как памятник? Ждал, когда она тебе в харю вцепится? А если бы это был «дух»? Тоже бы е..лом щелкал? Запомни, пацан: тут середины нет: или – ты, или – тебя! Пошел вперед, да под ноги смотри, а то еще «растяжку» зацепишь, и твои яйца будут болтаться на кустах.
… Сашку нашли висящим вниз головой на горизонтальном суку, высохшего, твердого как камень, карагача. Цепляясь когтистыми мохнатыми лапами, помогая себе редкими взмахами серых с белым подбоем крыльев, огромный остроклювый гриф тянул из распавшегося живота человека внутренности и улетел лишь тогда, когда цепь солдат приблизилась к казненному однополчанину. Многих необстрелков, в том числе и Сергея, стошнило, широким рукавом маскхалата он обтер рот, отошел в сторону. Глядеть на убитого товарища не было сил. Это с его кроткими, как у новорожденного телёнка, синими глазами, он каждое утро встречался взглядом после сигнала: «Рота, подъем!» – их койки в учебном подразделении стояли рядом. Все тот же Большаков, дембель, процедил угрожающе:
– Смотри и запоминай, соплежуй! Да другим салабонам расскажи про этот бакшиш 5 . То, что ты сейчас видишь, называется «красный тюльпан», усёк?
Сергей судорожно кивнул, но что такое «красный тюльпан» понял значительно позже. Это была одна из самых жутких
5
Бакши'ш – подарок. (афганск.)
… Так началась для Сергея его война. Впервые он увидел смерть на расстоянии вытянутой руки. Это была не какая-то абстрактная и чья-то далекая смерть, о которой узнаёшь понаслышке примерно так: «Ты в курсе, что Ванька Сидоров вчера дуба дал?» Это была смерть друга, которого ты знал целых полгода, с которым сидел рядом в одном учебном классе или на соседних креслах десантного самолета перед выходом в километровую пустоту.
Ужасная война, ужасная смерть, и ужасен тот день, когда месяц спустя, Сергей принял участие в боевом выходе, где роте предстояло прочесать «зеленку» в районе уезда Асадаба'д. Новичков инструктировали, что называется, до слез. Растолковали все до мелочей: во время прочесывания держать в цепи визуальный контакт, внимательно контролировать местность на звук, как можно чаще смотреть под ноги, а в случае обнаружения противника, действовать смело и инициативно.
Сергей был настроен решительно и собран как никогда. Богатое воображение молодого человека рисовало радужные картины обязательно победного боя, а в голове уже сложился некий результат этой спецоперации: вот он, Сергей Романов, обнаружил лагерь душманов, а когда они пошли на прорыв, захватил в плен одного из полевых командиров так называемого «Нового джихада»… И конечно же, им оказался известный на весь Афганистан курбаши Рахматулло, а еще лучше, если это будут курбаши Юнус Халес или Мовлан Джабар… Об этих кровавых головорезах, приходилось слышать не раз в учебном подразделении, а еще чаще здесь, в провинции Кунар.
В начавшейся рукопашной схватке победу, конечно же, одерживает младший сержант Романов из 56-й гвардейской десантно-штурмовой бригады. Сергей, не посрамил чести этого прославленного соединения и притащил в качестве «языка» одного из перечисленных бандитов, известного своей беспредельной жестокостью.
С такими мыслями Сергей вместе с однополчанами приступил к прочесыванию указанного района. Шел осторожно, предельно внимательно озирая местность и контролируя обстановку на слух. Но почему-то не заметил, как огибая непроходимые заросли, на какое-то время утратил визуальную связь с товарищами и вырвался вперед. Именно в этот момент произошло неожиданное: из высокой травы вдруг резко вскочил вооруженный человек. Как ни настраивал себя Сергей на первый боевой выход, как ни проникся глубоким инструктажем опытных командиров, а от неожиданности застыл в двадцати шагах от противника с обмершим, сорвавшимся с ритма сердцем. По всему телу сверху-вниз заструилось тепло, ощущение было такое, что выброшенный в кровь адреналин медленно стёк в сапоги.
В жизни всё оказалось значительно проще: впервые увиденный им враг, увы, не был одним из тех курбаши, о которых думалось перед началом операции. Седобородый гигант Арифхан, криворотый Рахматулло и уж тем более толстяк Юнус Халес, фотографии которых разведчики заучивали на память, никак не соответствовали тому человеку, которого лицезрел сейчас растерявшийся Сергей.
Он видел перед собой насмерть перепуганного мальчишку, года на два-три моложе себя. Судя по всему, его назначили в боевое охранение, а он, разморившись на жаре, задремал, позволив тем самым приблизиться к себе вражескому солдату. Зрение Сергея отсекло и зафиксировало его узкое смуглое лицо с горящими на нем пронзительно черными раскосинами заспанных глаз, прыгающие от страха губы, худенькие руки, судорожно сжимающие обшарпанный английский «Бур». Должно быть точно такую же картину являл в эту минуту и сам Сергей, но он не мог видеть себя со стороны, лишь обостренно ощущал, как онемело и оделось льдом все тело, как одеревенели губы. Он не знал, что ему делать, а сознание для чего-то подсказало, что этот мальчишка по национальности – пуштун, ибо на его голове красовался знаменитый головной убор-блин, под названием паку'ль 6 , или как его еще называли русские солдаты «пуштунка» или «нуристанка». Одет парень был почему-то в черно-белый демаскирующий, плохо подходящий для партизанских действий пуштунский хет парту'г 7 , обут в ча'бли, некое подобие сандалий.
6
Паку'ль – пуштунский мужской головной убор.
7
Хет парту'г – пуштунская мужская одежда.