Белый олень

Тэрбер Джеймс

— Слазь со своей костылки!

— Грешно смеяться над человеком, который сидит на костылях. Чума на оба ваших дыма!

Четыре иволги в непроглазных кустах пропели: «Кру-го-голо-ва», а Тэг закрыл рот, задержал дыхание, крепко зажмурил глаза и поскакал сквозь колючие кольца дыма и тучный тошный запах. Через долгий миг он выехал из рощи кривых и узловатых деревьев и увидел прямо перед собой Долину Вечного Ликования.

Воздух засверкал сиянием чистейшего кристалла, из-за чего три человека, приближавшиеся к Тэгу, показались больше, чем были на самом деле. Они остановились рядом с конём Тэга, поклонились, улыбнулись и снова поклонились.

Тэг увидел, что в руках у каждого из них была маска точь-в-точь походившая на его лицо, но одна маска была строгой, вторая — печальной, а третья — торжественной. Первый человек хихикнул, второй — прыснул, а третий — фыркнул.

Первый сказал:

— Мы надеваем наши маски по вчерам и завтрам,

Второй добавил:

— а поскольку эти печальные дни никогда не приходят,

Третий продолжил:

— мы не ведаем печалей, — и помахал маской Тэгу. — Меня зовут Вэг, это — Гэг, а это — Жэг.

— А меня зовут Тэг, — сказал Тэг.

— Чудесное имя! — воскликнул Вэг.

— Изумительное имя! — воскликнул Гэг.

— Восхитительное имя! — воскликнул Жэг. — Я бы сам хотел называться таким именем.

— Добро пожаловать в Ликованию! — сказал Вэг. — Во всей земле не сыщешь уголка приветливей, привет тебе, о Тэг! Ты лучший и приятнейший из принцев, известных нам.

— Так ведь вы меня толком не знаете, — сказал Тэг.

— Мы знаем тебя прекрасно! — сказал Вэг.

— Мы знаем тебя чудесно! — сказал Гэг.

— Мы знаем тебя великолепно! — сказал Жэг.

Тэг нахмурился.

— Я ищу дорогу к Тэдонской Пуще в Лесу Страхов. Я должен ехать. У меня мало времени.

— Далёки страхи те от нас, ты не достигнешь их за час, — сказал Вэг.

— И за день, — уточнил Гэг.

— И за месяц, — добавил Жэг. — Мы знаем это чудесное место!

— Изумительное место! — сказал Гэг.

— Восхитительное место! — сказал Жэг.

Но Тэгу уже не сиделось, а коню его не стоялось.

— Скажите мне, стали ли страхи там страшнее, а чудища — чудовищней?

Трое схватили друг друга за плечи и расхохотались до слёз, а потом разрыдались до смеху.

— Ни бед, ни чудищ вовсе нет, — хихикнул Вэг, — и ужасов не знает свет!

— Забудь о страхах! — прыснул Гэг.

— Выброси из головы чудищ! — фыркнул Жэг.

И все трое опять хохотали до слёз и плакали до смеху.

— Так какой же дорогой проехать мне к Лесу Страхов? — вдруг гаркнул на них Тэг так, что смех и плач сразу оборвались.

— Скачи себе вперёд между тем, — ответил Вэг.

— и между прочим, — добавил Гэг.

— И не упускай из виду времени, — посоветовал Жэг.

Три человека снова захихикали, запрыскали и зафыркали, а Тэг поскакал галопом прямо вперёд по зелёной долине, полной звонкого грома, весёлого шума, забав и проказ, радостных глаз, ласковых рос и смеха до слёз.

Он скакал вперёд, и по левую его руку было То, а по правую — Прочее, не упуская из виду Времени, которое висело перед ним как большие часы со смеющимся циферблатом. Он всё ехал и ехал вдоль весёлого искристого ручья, пока холмы не расступились с обеих сторон, а цвет травы не стал из зелёного бурым, а потом — серым. Весёлый человечек в дальнем конце Долины Ликования крикнул ему вслед: «Лови мгновенье!»

Дорога стала неровной и каменистой, колючки сыпались с колючих кустов и впивались в землю кинжалами. Уже у самого порога Страхов погода внезапно переменилась. Опустился мшистый туман и поднялась стеклянная буря.

Вдруг с моря

налетели торнадо и циклоны, нагрянули муссоны и тучи скрыли даль, а по долине чёрной, дождями орошённой, пронзительно-холодный сорвался с гор мистраль.

Путь вёл через поток, мягкие волны которого колыхались так торжественно и пели так сладко, что Тэг едва поборол дрёму и чуть не утонул во сне. Чёрный конь ржал от страха, но понуканиями Принц заставил его пронестись галопом по гибельному лесу. Великий ветер задул с земли, и деревья падали перед всадником и конём, ?падали за ними, и по сторонам. Громадные ямы разверзались и смыкались в земле, будто пасти великанов, но Тэг направлял коня то в объезд, то между ними, то перескакивал их пржком.

Пожар охватил лес, но Тэг промчался сквозь огонь невредимым. Градины, большие, как чаши, сыпались с неба, но он избегал их. Сверкали молнии, грохотал гром, ливень обрушивался сплошным потоком, но Принц Тэг ехал вперёд и пел песню.

Наконец, замаячили чёрные деревья Тэдонской Пущи, прибежища Голубого Вепря. Тэг спешился с копьём в руке и осторожно пополз вперёд. Он оглох от звуков страшного, вздымающегося и опадающего храпа. Крепко сжав копьё, Тэг двинулся на звук, который, казалось, исходил от корней обоба. К величайшему удивлению Тэга, Голубой Вепрь из Тэдонской Пущи, которому надлежало спать лишь тридцать мгновений раз в тридцать лет, храпел под обобом, закрыв свои большущие глаза и вздымая мощные бока.

Тэг мягко и быстро шагнул к нему, но чудище, и во сне чуявшее опасность, открыло один глаз и с усилием встало на ноги, издав громовое «СКАРУУУУФФ!» Но было уже поздно. Копьё Тэга вонзилось прямо в сердце Голубого Вепря, и зверь рухнул на бок с такой силой, что сам вырыл себе могилу.

Тэг нагнулся и выломал золотые клыки совсем легко, будто они были сосульками, а через минуту он уже скакал обратно по гибельному лесу.

Валуны в десять обхватов зигали и загали то с одной, то с другой стороны тропы, изламывая её зигзагами, а птицы-жужжаки во множестве носились над головой Тэга, разевая острые, как ножницы, клювы. Принц на чёрном коне, избегая скал и жужжащих птиц, головокружительными скачками вырвался, наконец, на открытое место и помчался к отцовскому замку, сжимая в руке сверкающие клыки Голубого Вепря.

Из высокого окна высокого покоя королевского замка Принцесса, широко открыв огромные глаза, с трепетом вглядывалась в дорогу, по которой ускакали на конях искатели её руки и сердца, до самого места, где расходилась она в три стороны, как тройной подсвечник. Тэг поехал направо, Гэл — налево, а Джорн — прямо вперёд.

Насколько хватало таинственного взора девы, ни на одной из дорог не было ни облачка пыли, ни признака коня или человека. Она всматривалась в среднюю дорогу с надеждой и томлением, а в правую и в левую — со страхом и отчаянием.

Токо тихо сидел в своей сумрачной мастерской, пытаясь подыскать холодные и хрупкие рифмы к словам «печаль» и «время».

Маг сидел на корточках в своей комнате в башне, пытаясь превратить в золото кусок простого камня. Он скрещивал, переплетал и сжимал над ним пальцы, выкрикивал слово «Иккиссизо!», но ничего не получалось.

А Лекарь все ещё лежал в постели, то укоряя, то ободряя себя. Он старался высунуть язык так, чтобы разглядеть, не обложен ли он.

— Ну, маленький, ещё, ещё чуть-чуть. Ну, покажи свой длинный язычок, ну, постарайся, милый! — просил он ласково, и тут же горестно вздыхал: — Нет, не могу.