Белый орк

Чехин Сергей Николаевич

Горран подошел к костру, на ходу доставая из-за пазухи костяной кинжал. Протянул руку к краю костра, сложил ладонь горстью и резанул по пальцам. Кровь упала в огонь, и пламя полыхнуло, обдав жаром всех собравшихся. Струйка белого дыма выстрелила в небеса.

— Духи следят за нашими словами, — угрюмо произнес кочевник.

— Да будет так, — хором отозвались вожди.

— Сегодня от моего лица будет говорить человек! — выкрикнул Горран и, не дав вождям открыть ртов, продолжил. — Он заслужил добрую славу в моем племени. Я верю его словам как своим собственным.

И он не простолюдин, а знатный переговорщик. Посол Империи. Я прошу вас дать ему высказаться.

Стоило орку замолчать, в кругу раздался тихий ропот. До Альберта долетали обрывки фраз, но общий мотив он понял: иноверец, белокожий враг, осквернитель…

— С каких это пор мы стали якшаться с людьми? — бросил толстый кочевник с перьями в волосах. — Разве они нам не враги?

Вожди одобрительно загудели. Альберт видел, что Горран боится идти против большинства. Поник головой, язык проглотил и явно не желает вставать грудью за товарища. Пришла пора брать вожжи в свои руки.

— Не враги! — громко ответил Шайн, подойдя к здоровяку. — Пока не враги.

Небольшая пауза возымела невиданный эффект. Вожди возмутились, а кто-то и вовсе оскалил клыки и стал грозить кулаком незваному гостю. Альберт не зря тратил время в академии и прекрасно знал, как направлять настроение оппонентов в нужное русло. Главное самому не оступиться, раз уж вызвался гулять по грани.

— Той стране, что вы называете Империей, осталось недолго. Возможно, в эти самые минуты мятежники жгут замок правителя. А вместе с ним и тот хрупкий мир, длившийся без малого два века. А теперь скажите мне, чего вы жаждете больше: человеческой крови или спокойного будущего для своих племен?

Главарь Багряных Топоров порвал жилет и принялся стучать кулаками в грудь. Что это означало Альберт прекрасно знал, тут и думать особо нечего. Но другие вожди рвения коллеги не поддержали. Ропот поутих, дипломата внимательно слушали.

— Поверьте, люди не хотят войны. И никогда не хотели. Мы не виноваты, что у одного товарища чрезмерно чешутся руки. Как у вон того, с красными узорами на лице.

Толстяк с перьями расхохотался, многие заулыбались. Шутка пришлась кочевникам по душе и слегка ослабила напряжение.

— И сейчас я обращаюсь к вам от лица простого народа. Не воевод и царей, привыкших решать проблемы чужими руками. Не вельмож, надеющихся отсидеться за толстыми стенами крепостей. Мы не хотим новой бойни. Два века ушло на то, чтобы исправить последствия Первой войны. Больше нам такого счастья не надо! И вам, я уверен, тоже! И пусть плюнет в меня тот, кто не согласен с этим!

Багряный Топор бы точно харкнул, но Альберт стоял далеко, а подойти задира побоялся. Одного взгляда Горрана хватило, чтобы Топор предпочел сплюнуть себе под ноги, вообразив там лицо бледного выскочки.

— Ты красиво говоришь, человек, — прохрипел старый, очень старый вожак с синими полосками под глазами. — Но каковы твои предложения? Что нам делать дальше?

— Во-первых, — Шайн поднял указательный палец вверх, — никаких маневров у границы. То есть, не надо вообще приближаться к

Империи. Живите как раньше — кочуйте, охотьтесь, но людей не беспокойте. Я думаю, вы бы тоже испугались, увидь рано утречком имперские легионы в ста шагах от шатра! Во-вторых: очень скоро, я надеюсь, по Степи пойдет эльфийская конница. Прекрасно осведомлен о вашей ненависти к ушастым, но трогать их категорически запрещено. Впрочем, если хотите воевать на два фронта — пожалуйста. Окажетесь между молотом и наковальней. Так что надеюсь на ваше благоразумие. И третье: у Каменных Сердец есть вещь, принадлежащая мне. Я хочу, чтобы Горран помог мне доставить ее на север. Империю еще можно спасти при вашем содействии. Только так можно избежать новой войны. У меня все.

Не меньше получаса вожди обсуждали услышанное. Что называется: судили-рядили, часть с явным недоверием и подозрением, часть так, будто нашла ответ на давно волнующий вопрос. Альберт все время всматривался в лица и жесты, но не мог понять, какой вердикт вынесут зеленокожие судьи.

Наконец старик молвил:

— Мы услышали тебя, человек. Но нас легко обмануть и ввести в заблуждение, ибо мы всего лишь смертные. Но духи с легкостью отделят правду ото лжи. Ты должен пройти испытание священным огнем.

— И что мне надо сделать?

— Пройти через костер.

Шайн встряхнул головой. Уж не послышалось ли ему?

— Простите, это как? Прямо сквозь пламя?

Вождь кивнул с таким лицом, будто предлагал дипломату попить водички, а не совершить акт самосожжения.

— Или грош цена твои словам. А мы поступим так, как сочтем нужным.

Альберт замер как громом пораженный. Пред глазами возникли большие весы: на одной чаще лежало знамя Империи, на другой — урна с прахом. Пока что они уравновешивали друг друга, но с каждой секундой урна опускалась все ниже.

Чертовщина какая-то. Ну заставили бы проглотить ящерицу, выпить отвар "священных" грибов или прокатиться на бешеном быке — там все же есть шансы выжить. Но пройти через костер высотой в два человеческих роста? Это что, такой хитрый способ избавиться от неугодного?

— Откажись, — шепнул Горран. — Пусть все идет свои чередом. Зачем гибнуть? Свожу я тебя на север и так, не переживай.

— Боги следят за нами, сидя на небесах, — тихо пропел Альберт, сделав шажок в сторону огня. — Вот пробил час, судьба страны в моих руках. Пускай проникнет в душу страх, пусть тело обратится в прах…, - вытянутую ладонь лизнул раскаленный воздух, но Шайн не отдернул руку. — Мы все умрем, лишь бы Империя жила…

Невыносимый жар сменился легкой прохладой. В голове раздался знакомый голос:

— Заткнись, будь добр. Хуже этого я ничего не слышал.

— Ты про слова или мое исполнение?

— Про все сразу, — фыркнул Зарзул. — Иди уже, я придержу огонь.

— Надеюсь, я не лишусь пальца?

Шаман расхохотался.

— То душу за свою страну решил отдать, а то какого-то пальца жалко. Не бойся, больше мне ничего не надо.

Альберт закрыл глаза и шагнул в бушующее пламя. Под ногами захрустели угли.