Белый павлин. Терзание плоти
Шрифт:
— Итак, он провел ночь здесь? — спрашивает ее барон.
Девушка смотрит на него, не говоря ни слова.
— Что вы собирались делать? — опять спрашивает барон.
— Он хотел уехать в Америку, — едва слышно отвечает Эмили.
— Надо было заставить его вернуться в казармы, — отчеканивая каждое слово, произносит барон.
Эмили молчит.
— Теперь с ним покончено, — заключает барон.
Глаза Эмили, полные страдания, ранят его в самое сердце.
— Дурак! — презрительно бросает барон и выходит из комнаты.
ТЕНИ ВЕСНЫ
I
Через лес
Не было ни малейшей разницы между этим утром и той яркой весной шесть или восемь лет назад. Белые и песочно-золотистые домашние птицы все так же копошились около калитки, роняя на землю свои перья. Между двумя пышными кустами падуба — живой лесной ограды — была незаметная щель, через которую можно было пробраться в лес; около изгороди, как и раньше, можно было видеть следы ботинок лесника. Он вернулся в вечность.
Сайсон был чрезвычайно рад. Как беспокойный дух, он вернулся в страну, где когда-то жил, и нашел, что она не изменилась, ожидая его. Обыкновенный орешник все так же радостно протягивал свои маленькие руки к земле, колокольчики, все такие же бледные и редкие, по-прежнему таились среди буйной травы и в тени кустов.
Тропинка, пролегавшая через лес по самому краю склона, вилась среди развесистых дубов, только начинавших покрываться листвой, а земля вокруг была украшена душистым ясменником и группами гиацинтов. Два поваленных дерева все еще лежали поперек дороги. Сайсон спускался, подпрыгивая, по высокому неровному склону и вскоре оказался снова на открытом месте, просвет выходил на север, будто огромное окно в лесу. Он остановился, чтобы бросить пристальный взгляд через поля на вершину холма, на деревню, которая рассыпалась на голой гористой поверхности, будто выпав из проходивших вагонов, и была там брошена. Чопорная современная серая маленькая церковь возвышалась среди домов и домишек, разбросанных беспорядочно. За деревней поблескивали верхушки опор и виднелись неясные очертания выработок карьера. Все было голым, открытым ветрам, кругом — ни деревца. И все осталось неизменным.
Сайсон повернулся, удовлетворенный, чтобы продолжать путь по тропинке, вьющейся вниз по холму к лесу. Он был в подозрительно приподнятом настроении, будто чувствовал, что возвращается в свою давнюю мечту. Он вздрогнул. В нескольких ярдах впереди, преграждая ему путь, стоял лесник.
— И куда вы направляетесь этой дорогой, сэр? — спросил он гнусаво и вызывающе. Сайсон окинул парня беспристрастным, но пристально-внимательным взглядом. Это был молодой человек двадцати четырех — двадцати пяти лет, румяный и достаточно пристрастный. Его темно-голубые глаза агрессивно разглядывали незваного гостя. Темные усы парня, очень густые, были коротко подстрижены над маленьким, довольно мягким ртом. Вообще же он казался мужественным и был хорош собой. Лесник стоял, возвышаясь над Сайсоном; его сильная выпуклая грудь и прекрасная непринужденность прямого самодовольного тела вызывала чувство, что он хорошо знаком с жизнью животных, он выглядел, как упругая струя воды из фонтана. Лесник стоял, опустив приклад ружья на землю, и смотрел на Сайсона неуверенно и вопросительно. Нарушитель спокойствия разглядывал его темными, неспокойными, пронзительными глазами, игнорируя его должность, что обеспокоило лесника и заставило его покраснеть.
— А
— Вы ведь не из дома, правда? — спросил лесник. Этого не могло быть, так как все уехали.
— Нет, я не из дома, — ответил пришелец. Казалось, это развлекало его.
— Тогда могу я вас спросить, куда вы направляетесь? — рассердился лесник.
— Куда я направляюсь? — повторил Сайсон. — Я иду на ферму Уиллейуотер.
— Вы неправильно идете.
— Думаю, что правильно. Вниз по тропинке, мимо родника и через белую калитку.
— Но это же не общественная дорога.
— Полагаю, что нет. Я так часто пользовался ею во времена Нейлора, что и забыл о другой. Кстати, где он?
— Его скрутил ревматизм, — ответил лесник неохотно.
— Правда? — воскликнул Сайсон с сочувствием.
— Кто же вы такой? — спросил лесник с новой интонацией.
— Джон Эддерли Сайсон. Я раньше жил в Корди Лейн.
— Ухаживали за Хильдой Миллершип?
Глаза Сайсона широко открылись, он вымученно улыбнулся и кивнул. Воцарилось неловкое молчание.
— А вы — кто вы? — спросил Сайсон.
— Артур Пилбим. Нейлор — мой дядя, — ответил лесник.
— Живете здесь в Наттоле?
— Нет, остановился у дяди — у Нейлора.
— Понятно!
— Вы сказали, что идете на ферму Уиллейуотер? — спросил лесник.
— Да.
На мгновение повисла пауза, затем лесник выпалил:
— Я ухаживаю за Хильдой Миллершип.
Молодой парень смотрел на чужака с упрямым выражением, почти патетически. Сайсон взглянул на него по-новому.
— Правда? — удивился он.
— Она и я поддерживаем отношения, — сказал лесник, покраснев.
— Я не знал! — пожал плечами Сайсон. Парень ждал, что он будет делать, явно испытывая неудобство.
— И что, все уже решено? — поинтересовался нарушитель спокойствия.
— Что решено? — переспросил лесник мрачно.
— Вы собираетесь пожениться скоро и все такое?
Парень уставился на него в молчании, бессильный что-либо сказать.
— Полагаю, что так, — заявил наконец он, пылая негодованием.
— А… — Сайсон внимательно за ним наблюдал. — Я женат, — добавил он через некоторое время.
— Вы? — воскликнул Пилбим недоверчиво.
Сайсон рассмеялся удивительно горьким смехом.
— Последние пятнадцать месяцев, — сказал он.
Лесник посмотрел на него широко раскрытыми изумленными глазами, очевидно обдумывая его слова и пытаясь их понять.
— А что, разве вы не знали? — спросил Сайсон.
— Нет, я не знал, — ответил лесник угрюмо.
На мгновение воцарилось молчание.
— Ну, — сказал Сайсон, — мне нужно идти. Я полагаю, вы не возражаете? — Лесник молчал, его поза выражала враждебность. Два человека замерли, не зная, что делать дальше на открытом, заросшем травой и цветами пространстве, на маленьком уступе на краю холма. Сайсон сделал несколько нерешительных шагов и затем опять остановился.
— Надо же, как красиво! — воскликнул он.
Ему открылся изумительный вид со склона горы. Широкая тропинка сбегала от его ног, словно река, ее окаймляли нежные весенние цветы. Как поток, тропинка скатывалась в лазуревую мель полей, среди которых продолжала виться, как тонкое течение ледяной воды сквозь голубое озеро. И из-под густых веток кустов выплывали голубые тени, будто цветы в половодье.
— О, ну не прекрасно ли здесь! — воскликнул Сайсон; это было его прошлое, страна, которую он покинул, и ему было больно видеть, как она прекрасна. Лесные голуби ворковали в вышине, и воздух был наполнен веселым пением птиц.