Белый Паяц

Угрюмова Виктория

Следом маршировали одетые в зеленое и алое корифоры Лекса Баваны – лучшие лучники Медиоланы. Быстрые и меткие, как лесные духи; отважные и яростные, как демоны войны.

Гадрумет в шлеме, будто бы сплетенном из толстых металлических жгутов и увенчанном драконьим гребнем и двумя рогами по бокам, вел своих наемников. Первыми ехали монгадои – пять сотен на вороных конях, пять сотен – на чалых, пять сотен – на белых. Следом шагали несокрушимые эрги – лучшие из лучших, испытанные в битвах и прощенные смертью. Все они рассчитывали, что она отступит перед их

яростным напором и на сей раз. Все они знали, что любому из них может не повезти. Все они улыбались.

Цветы и ветви упругим ароматным ковром ложились им под ноги, падали бесконечным дождем, и последние шеренги эргов утопали в них по самую щиколотку.

Уже совсем рассвело и рассеялся туман, когда под узорчатой аркой Фрейзингенских ворот появился золотой габбас – сигнум когорты Созидателей, и на южную дорогу выехал Картахаль Лу Кастель – живая надежда Охриды, тот, кто всегда возвращается из преисподней.

Следом, в тяжелой длинной повозке, запряженной четверкой черных как ночь быков, везли барабан Бунда-Хум – важный и красивый, как султан Терната. Это он будет созывать на бой воинов, это он будет гнать их в яростную атаку, это ему предстоит собирать их жалкие остатки вокруг сигнума когорты, это его размеренный рокот будет нашептывать ритм биения их сердцам:

– Бунда-хум, бунда-хум, бунда-хум…

Все смертники – его подданные, и те, кто об этом знает, и те, кто еще не догадывается.

Они плыли за ним в облаке розовых лепестков, прекрасные, как юные боги. Веселые, как пьяный влюбленный. Отважные, как человек, которому нечего терять. Непреклонные – как Созидатели.

Говорят, на смерть нельзя смотреть в упор. Они шли на войну, чтобы встретиться с костлявой, схватить ее за плечи, развернуть к себе лицом и заглянуть в черные, бездонные провалы в поисках ответов.

Говорят, никто не вспомнит имен павших в бою. Они шли на войну, не рассчитывая на то, что их похоронят с почестями. Хорошо, если вообще будет могила. Но главное – сами они отлично знали, кто они такие, а ведь не каждый может похвалиться подобным знанием.

Каждый из них понимал, что его ждет: ливень стрел, непреодолимая стена щитов, смертоносные клинки таких же отчаянных храбрецов; свистящие косы боевых колесниц; обагренные кровью – их кровью – лезвия секир и мечей; и в конце – темнота, в которой, светлячком, отголоском былой жизни, голос Картахаля:

– Ищу Созидателей!

Они парили над землей, и толпе казалось, что это непобедимое небесное воинство движется по фрейзингенской дороге, от столицы – к славе и смерти.

Они и в самом деле в большей степени принадлежали уже небесам, нежели земле.

* * *

Лоточник с сурком стоял чуть в стороне от основной массы людей.

Когда под аркой показались стройные шеренги Созидателей, он сделал один незаметный шаг и очутился чуть ли не в гуще рыцарей. Картахаль заметил его и отсалютовал мечом; Рагана, Лахандан и Да Корбей дружески улыбнулись; Бобадилья Хорн – кивнул, а вот Лио Бардонеро покинул строй и подошел к паяцу.

– Привет, –

сказал он и почесал сурка за ухом.

Отчего-то складывалось впечатление, что эти двое знакомы уже очень давно, задолго до случайной встречи в «Выпивохе». Но рядом не нашлось никого, кто мог бы это заметить, и впечатление растворилось в пыли, поднятой шеренгами рыцарей, и унеслось с ветром.

– Я принес тебе счастливый билетик, – улыбнулся лоточник.

– Давай.

– Вот, держи.

Падре спрятал пергамент в набитую мошну.

– Опять не станешь читать?

– Нет. Ты же не хуже меня знаешь.

– А если я попрошу?

– Да проси сколько хочешь – все равно не стану.

– Ну, дело твое.

– Ты… это… береги себя, – смущаясь собственных чувств, попросил Бардонеро. – Хоть ты и язва, и зануда, а все же… Ты понимаешь.

И снова почесал сурка.

– Понимаю, – усмехнулся паяц. – Вся беда моя в том, что я понимаю. И ты себя береги. А то нелепо было бы после стольких лет… Может, все-таки не поедешь?

– Куда я денусь без них? А куда они без меня?

– Я приготовлю к твоему возвращению новое предсказание.

– Договорились. Я приду за ним.

– Смотри, ты обещал.

Бардонеро крепко пожал ему руку и сказал:

– Прощай, Паяц.

Лоточник подумал, что совсем недавно где-то слышал нечто подобное. А вслух ответил:

– До встречи, Печальный король.

Конец первой книги.

ГЛОССАРИЙ

Абарбанель – злой дух, владыка Тьмы, повелитель подземного царства, антагонист Пантократора.

Агихоры – копьеносцы в регулярных войсках Охриды, Тагастии, Аэтты и Хоттогайта. Обычно были вооружены еще коротким мечом, метательным топором и большим щитом.

Алоха – согласно верованиям манга-ди-хайя – богиня, владычица озер, жена Бар-Эбрея, четырехрукого верховного божества Айн-Джалуты. А. являлась в виде рыбоголовой девы с раздвоенным хвостом вместо ног или байги; также – А., бессмертная царица древнего водяного народа, пережившая смерть своих подданных и обреченная на вечное одиночество в подземном озере.

Анку – призрак с повозкой, полной людских трупов. Предвещает несчастья, войну и смерть.

Аргон – согласно верованиям жителей Айн-Джалуты – дух лесов. А. являлся в виде белого торитоя либо невысокого, но крайне могучего человека с одним глазом и одним ухом. А. выбирал себе в жены самых уродливых смертных дев, оттого их потомство отличалось чрезвычайной силой и отталкивающей внешностью.

Ардамалех – Несущий смерть, в старых гессерских мифах – сын повелителя зла, разрушитель старых миров. Его символом считался исполинский змей, поглощающий земной диск.