Белый рыцарь
Шрифт:
— Но я знаю, что он чувствует ко мне, Дейдре. Кристиан не оставил мне сомнений. Он никогда не хотел видеть меня своей женой. Разве ты не понимаешь? Поэтому я оставила его и приехала в Шотландию.
Дейдре только улыбнулась и снова покачала головой:
— Нет, миледи. Это вы не понимаете. Если бы ему и взаправду не было до вас дела, то и его бы здесь не было.
Глава 30
В Высокогорье есть древний обычай, который называется кейли [67] . Он берёт начало в те давние времена, когда соседи и друзья, собираясь за столом на вечернюю трапезу, пели,
67
ceilidh — вечеринка (гэльск.).
К духу сердечности и веселья, воцарившемуся в Скайнигэле с рождением малыша, вскоре добавилось ликование, когда два дня спустя в замок благополучно прибыл, целый и невредимый, муж Шонак, Эхан. Кристиану с Робертом повезло: они случайно встретили его сразу же после того, как Эхан возвратился к своему разорённому коттеджу. Самые страшные опасения арендатора сменились радостью, как только он услышал, что его неизвестно куда пропавшая жена и новорождённый сын живы, здоровы и сейчас находятся в Скайнигэле.
Мужчины ехали всю ночь и добрались до замка только вчера на закате дня, утомлённые дорогой да ещё и промокшие под дождём, который настиг их в конце пути. Но Эхан почти не замечал своей мокрой одежды. Он сразу направился в маленькую комнатку у кухни, где лежала Шонак, и уже не отходил от неё ни на шаг. Вместе они назвали малыша Йен, «дар Божий», потому что он и в самом деле был даром.
Маленькая семья собиралась остаться в Скайнигэле — по древнему обычаю дитя, родившееся на земле Скайнигэла, принималось в клан. Им отведут пахотный участок земли в долине реки, где они смогут начать всё заново, не боясь, что их опять выселят. Пока дом не построят, свои первые и самые важные недели семейной жизни Эхан и Шонак проведут в двух комнатах в дальней стороне конюшни, где раньше, в лучшие дни замка, обитал конюх Скайнигэла, человек, который был известен всем просто как Твиг, то есть «Прут». На чердаке замка для малыша нашлась колыбель в тюдоровском стиле, а все остальные арендаторы — как из Скайнигэла, так и те, кто приехал из других мест в поисках убежища, — пожертвовали одежду и остальные необходимые в хозяйстве вещи взамен погибшего в огне имущества.
Кейли собирались устроить на следующей неделе под стенами замка, так что у Флоры и Дейдре было достаточно времени, чтобы приготовить традиционные пироги, а у Макфи, Макги и еще нескольких мужчин — подстрелить к пиршеству оленя в оленьем заповеднике. Лучшего времени для праздника было не сыскать. Ремонт в замке и почти во всех домах арендаторов был, можно считать, закончен. В пышном цветении вереска, первоцвета и ракитника в Высокогорье пришло лето. Скайнигэл, каким увидела его Грейс, приехав сюда несколько месяцев назад, теперь казался всего лишь тенью своего нынешнего великолепия.
Стоя на поросшем вереском пригорке и наблюдая за виднеющимся вдали замком, Грейс могла думать только о том, что Скайнигэл поистине сказочное место. Солнечный свет сверкал на водах залива за её спиной, отражаясь в недавно застеклённых окнах замка. На пастбищах с сочной зелёной травой спокойно паслись косматые рыжие хайлендские коровы, а легендарные
Грейс посмотрела вниз, на стоящего рядом с ней Дабхара, почесала его седую голову и угостила кусочком сыра, что припасла в кармане, а затем перевела взгляд на группу женщин с детьми, которые ждали на раскинувшемся перед нею пойменном лугу. Это был чудесный, беззаботный день — летнее солнце быстро разогнало утренний туман, хотя высокая трава под ногами всё ещё оставалась мокрой. Она надела простое шерстяное платье серого цвета и спрятала под косынку волосы, готовясь весь день собирать чернику и чёрную смородину для сладких пирогов на кейли.
— Failte na maidne ort, [68] — обратилась к ней одна из женщин, Мораг, когда Грейс подошла.
Грейс поприветствовала её в ответ и начала раздавать принесённые с собой корзины из ивовых прутьев в протянутые в нетерпеливом ожидании руки детей, а потом с улыбкой смотрела, как они разбегаются в разные стороны в поисках ягод. Тому, кто соберёт больше всех, был обещан приз, поэтому маленькие проказники рассыпались вокруг по пустоши, хихикая и гоняясь друг за другом в зарослях вереска и дрока, и нередко сорванная ягода оказывалась во рту, а не в корзине.
68
доброе утро (гэльск.).
Грейс только-только приступила к работе, когда заметила, как вверх по склону к ним быстро приближается фигурка, беспорядочно размахивая руками и крича:
— Леди Грейс! Леди Грейс!
Заслонив рукой глаза от солнца, она увидела Микела, одного из мальчиков, ухаживающих в конюшнях за пони. Заметно было, что он расстроен, но Грейс не встревожилась: она знала, одна из кобыл должна была скоро ожеребиться, и попросила, чтобы ей сказали, когда настанет время родов. По-видимому, срок пришёл сейчас.
— Что, Микел? — спросила она, когда мальчик к ней подошел. — У Джо начались роды?
— Нет, миледи…
Он остановился перед нею, покачиваясь после быстрого, изматывающего бега, а затем согнулся пополам, пытаясь прийти в себя. Наконец через несколько секунд он сглотнул и произнес:
— Вам нужно поскорее идти. Приехал тот человек.
— Человек, Микел? Какой человек?
— Donas.
Одна из стоящих поблизости женщин ахнула и уронила корзину с ягодами. Грейс увидела, как женщина, широко раскрыв глаза, начала что-то быстро говорить по-гэльски своим соседкам. Хотя Грейс сумела уловить лишь несколько слов, непонятных для неё из-за скудных познаний в языке, она слышала, что одно слово повторяется снова и снова. Это было то слово, что произнёс Микел, — donas. И внезапно Грейс вспомнила, что donas по-гэльски означает «дьявол».
Она взяла парнишку за руку:
— Микел, что это? Кто этот Donas?
— Эт' мистер Старк. Из Сантерглена.
Грейс почувствовала, как по ней пробежала холодная дрожь, не имевшая никакого отношения к внезапной смене погоды. С тех пор как она прибыла в Скайнигэл, это имя, Старк, Грейс слышала намного чаще, чем ей бы хотелось. Это имя вызывало ужас у всякого, кому оно было знакомо — а таких нашлось бы слишком много. И то, что Дьявол здесь, в Скайнигэле, не могло предвещать ничего хорошего.