Белый шайен
Шрифт:
— Им нет никакого дела до того, что письма и посылки не доходят до адресата. Им наплевать на это, Торнтон?.. Не правда ли, Отважный Медведь?
— Совершенно верно, — откликнулся я. — В прериях идет война, и даже почтовые дилижансы не застрахованы от нападений.
Кастер резко встал и, опершись ладонями о край стола, отчетливо проговорил:
— Мы расстаемся врагами.
— Вокуини согласен с этим, — сказал Римский Нос, тронувшись к выходу. Кожаные концы его головного убора зашуршали по полу, а раковины
— Видите ли, Торнтон, — услышал я за своей спиной Кастера. — У этих язычников дубовые головы и кровожадная натура. Они прирожденные головорезы.
Это утверждение было вопиюще несправедливым, и я обернулся.
— Есть дикари в военной форме. Они хуже язычников…
— Ты кого имеешь в виду, парень? — в глазах подполковника сверкнула угроза.
— Того же Скотта, который был настоящим ублюдком, и ему подобных.
— Честное слово, Торнтон, этот белый индеец когда-нибудь да попадется мне в руки…
Кастер сказал еще что-то, но я его уже не слышал. Мы спустились с веранды, прыгнули на лошадей и в сопровождении шайенских бойцов выехали за пределы форта Уоллес.
Глава 17
Целый год шайены сражались с солдатами Кастера, проявляя безграничную отвагу. Длинным Ножам не удалось одержать ни одной, сколько-нибудь значимой победы. Индейцы бились за свою землю отчаянно, смело, и весной на подмогу Кастеру прибыло полторы тысячи кавалеристов во главе с генералом Хэнкоком.
С осени 66 — го года наша палатка лишилась одного жильца. Вернувшись на юг, Джордж Бент часто ездил за Арканзас к племяннице Черного Котла, Мэгпи. И кончилось это тем, что он женился, заявив о своем желании оставить Тропу Войны и мирно жить в лагере старого вождя.
Многие осудили его за это, в первую очередь брат Чарли. Я же пожелал Джорджу счастливой супружеской жизни, сказав, что искренне ему завидую.
Все это время я не оставлял попыток найти Блэкберна. Но мои путешествия к Мустанг Крик ничего не дали. Ни его, ни Сайкза не было на юге. О его местонахождении не знал даже один из его приспешников, Томпсон, которого однажды я прижал к стенке.
«Босс и Черный Тони уехали по своим делам, — говорил он. — Я не знаю куда».
Итак, я продолжал кочевать с шайенами, уповая на то, что Блэкберн все же объявится на юге. И еще я надеялся, что сама Лаура как-нибудь сумеет дать весточку о себе.
Генерал Хэнкок, прибыв в форт Ларнед, не стал, однако, сразу бросаться в бой. Он решил провести с шайенами переговоры.
Римский Нос наотрез отказался ехать в форт Ларнед.
— Я услышу от генерала то же, что от Кастера, — прямо заявил он. — Мне нечего делать в форте.
На переговоры с Хэнкоком поехали Высокий Бизон,
Мы прибыли в форт Ларнед 11 апреля. Он был буквально переполнен вооруженными до зубов солдатами. В комнате агента по индейским делам нас приняли Хэнкок и Кастер. Вожди питали некоторые надежды на доброту и уравновешенность нового генерала. Они исчезли с его первыми словами.
— Почему я не вижу здесь Римского Носа, отъявленного злодея и головореза, — поджав губы, надменно спросил он.
Я не стал переводить вождям эти слова и на его вопрос ответил сам:
— Генерал, вы не успели поприветствовать известных вождей, а уже вешаете такие оскорбительные ярлыки на лучшего из шайенов.
Военный явно не ожидал подобных речей. Его глаза округлились, тонкие бескровные губы заметно дрогнули. Кастер наклонился к его уху и, кивая на меня, что-то проговорил. Глаза Хэнкока расширились еще больше.
— Вот, значит, каков убийца лейтенанта Скотта!.. Что ж, остается только пожалеть, что я не могу поступиться честью в отношении неприкосновенности послов. Но, полагаю, мы еще побеседуем с тобой, когда ты будешь в путах… Ну, если ты начал говорить, говори до конца: почему тут нет Римского Носа? По-че-му?
— Римский Нос лишь воин, генерал, — спокойно сказал я. — А вы требовали сюда вождей.
— Не надо мне пудрить мозги, — скривился Хэнкок. — Римский Нос стоит за всеми этими бесчинствами на границе, и я хотел видеть его.
— Перед вами достойные вожди. Вы обидите их, если не станете говорить с ними.
Генерал посоветовался с Кастером и начал:
— Давайте определимся сразу. Шайены должны уйти из Канзаса. Это первое и самое главное условие. Если вы будете упорствовать и не сложите оружия, мои солдаты постараются выбить его из ваших рук, и тогда прольется большая индейская кровь. Строительство железной дороги будет продолжено. И я не потерплю на Западе бесчинств в отношении строителей, переселенцев и почтовых служащих. Вам лучше прислушаться ко мне.
Я перевел, и слово взял Высокий Бизон. Он сказал генералу:
— Когда я услышал твой зов, я пришел к тебе. Я думал услышать от тебя что-то хорошее, но ошибся. Мне не понравились твои слова, не понравятся они и Римскому Носу.
Бизоний Вождь печально покачал головой.
— Мои уши были открыты. Я услышал горькие слова и мне хочется уйти отсюда.
Узкое лицо Хэнкока напряглось от раздражения.
— Убирайтесь! — рявкнул он. — Убирайтесь в свой поганый лагерь. Завтра я буду в нем со всеми солдатами. Мне нужно встретиться с Римским Носом.