Белый Слон
Шрифт:
Осознав все это, Лера не знала, как отнестись к новым фактам. Ясно одно — страшная смерть, которую пережили Антон, его тетушка, сама Валерия — все это можно перечеркнуть, если вырвать Милу из лап Шахматиста.
Но пока нужно действовать по плану. Как и договорились, Лера рассказала Леониду почти все, что было возможно. Что позволяли правила игры, установленные Шахматистом. А ведь он больше не позвонил. Ночной звонок буквально взбесил Валерию, но теперь она переживала. Антон до сих пор не объявился. Но и с Полонезом пока
С такими мыслями девушка два часа просидела в кровати, заткнув уши плеером, и созерцая окружающий беспорядок. Пожалуй, если бы не музыка, она бы совсем раскисла. Ни в голове порядка, ни вокруг… Он есть только в Логике и Музыке. Хотя и то и другое рождается из хаоса. Сначала ты слышишь обрывки мыслей или звуков, настоящую какофонию, из которой вдруг появляется нить догадок или мелодия. Ты ухватываешься за нее — и вытягиваешь, пока весь хаос не упорядочится и не соберется по кусочкам в гармоничную и монолитную структуру. В цепь или сонет.
— Леонид, — Лера открыла глаза и отыскала взглядом парня. Он стоял у зашторенного окна и задумчиво смотрел в щель между занавесками.
— Вернулась к жизни? — парень обернулся на голос, сел в кресло напротив и внимательно посмотрел на Валерию.
— Ты ведь знаешь что-то про машину-двойника. Или про того, кто за рулем, — она сняла наушники.
— Почему ты так решила?
— Разве я не права? — вместо ответа спросила Лера.
— Нет. Я сказал все, что нужно.
— Вот именно, что нужно, — Лера погладила Гаджета, умостившегося рядом. — Но не больше.
— Как и ты, — серьезным тоном ответил Леонид. — Можно вернуться к нашей старой схеме. Ответ взамен на ответ.
— Чтобы ты снова сжульничал? Спасибо, обойдусь, — Лера встала и пошла к холодильнику.
— Я не солгал насчет вольного художника, — сказал он.
Лера на секунду остановилась и пошла дальше. Конечно, не солгал. Бродяга и вор, вольный художник без привязанностей, обязательств и своего угла.
Лера не обернулась, когда услышала шорох за спиной.
— Скоро вернусь, — сказал Леонид, и, ничего не объясняя, выпрыгнул в окно.
Она не успела ничего сказать. Махнув рукой, открыла холодильник.
— Ну-с, посмотрим…
Там оказалось только замороженная рыба, кусок старого сыра и… и все.
— Не густо, — констатировала Лера.
Ладно, подумала она, есть еще рис, можно его сварить.
К тому моменту, как половинка рыбы, готовящаяся на сковороде, покрылась хрустящей корочкой (правда, снизу немного почернела, но это ничего, бывало и хуже), вернулся Смолин. О стекло ударился камешек, и Лера открыла окно. Но она всем видом давала понять, что была бы счастлива, если бы он не вернулся.
— О, не сердитесь, мадемуазель, — Леонид за секунду очутился в комнате и незаметным движением достал
— И как это понимать? — скрестив руки на груди, спросила Валерия.
— Это? Можно понимать, как знак внимания, комплимент или извинение. Что больше нравится.
— Хватит ломать комедию, Смолин, — Лера поморщилась. — Как понимать твой внезапный уход? Сначала говоришь, что из дома высовываться нельзя, потом исчезаешь. И что-то никто тебя не схватил, живой и здоровый вернулся.
— А ты расстроена этим фактом? — осведомился Леонид.
— Я им заинтересована. Мы заключили сделку — и пока что я держу слово. Я рассказала тебе почти все, что знаю. Итак…
— Проветриться ходил, — не моргнув глазом, ответил Леонид.
— А в папке что?
Леонид как-то странно помедлил, словно хотел рассказать — но передумал.
— Это личное, — он положил папку на подоконник.
Лера развернулась и молча отправилась к своей недожаренной рыбе.
— А роза? — вдогонку спросил Леонид. — Так и останется сохнуть на столе?
— У тебя руки есть, переложи на подоконник, пусть сохнет там.
Смолин взял цветок и бесшумно подошел к Лере. Сначала за спиной слышалось только тихое дыхание, но потом он набрался смелости и сказал.
— Я не украл. Правда.
— Конечно. Ты купил ее на украденные деньги. Или на деньги, полученные за кражу, что, в общем-то, одно и то же.
— Нет. У меня оставалось кое-что… из прошлой жизни.
Лера встала в пол оборота, и посмотрела на цветок. Совсем живой, с влажными лепестками, словно еще дышит. Ей стало его жалко. Точнее — их обоих, и розу, и Леонида. У парня был очень виноватый вид.
Лера вздохнула, взяла розу и пошла за вазой. По дороге сказала.
— Ужин на сковороде.
Они сели за стол, но Лера по-прежнему была не в восторге от общества вора.
Вилка брякнула о тарелку, и Леонид с трудом проглотил кусочек рыбы.
— Знаешь… Это просто ужасно. Это невозможно есть.
От такого нахальства Лера сама едва не подавилась, но взяла себя в руки, и сказала:
— Не нравится — не ешь.
— Но мне больно смотреть, как это ешь ты… — добавил Леонид. — Нет, это не рыба! А рис? Он же пригорел!
— Не смотри, — отрезала Валерия. — Я вообще тебя сюда не звала.
— Неправда. Ты сама пригласила к столу — это раз. И ты девушка, а значит должна уметь готовить — это два. И три — если девушка не умеет готовить, она либо ходит в ресторан, либо за нее готовит ее парень.
Лера исподлобья посмотрела на Смолина и проворчала:
— Почему вообще женщины должны готовить? Это дискриминация. И вообще… не забывайся. Мы не друзья, и даже не знакомые. И уж тем более ты ни при каких обстоятельствах не можешь стать моим парнем.