Белый свет

Павлов Юрий Владимирович

– Мне нужно срочно доложить Мафусаилу – я пойду.

Макс не стал его долго задерживать. Это был человек, очень не любящий переубеждать других, считая это пустым занятием. К своей основной обязанности – открывать и закрывать вход на базу – он относился хорошо, любил свою работу. На вид он был щуплый подросток, но сил отодвигать кусок чугуна у него хватало. Закрыв за Сэмом, он вновь сел на свое место, ожидая новых выходящих отсюда.

Сэм начал спускаться вниз по пещерному ущелью. С каждым его шагом в стороны отлетала пыль, а маленькие камешки, словно горошинки, с тихим звуком уходили вниз. Освещения было мало, его поддерживали факелы, расположенные через каждые 5–6 метров. Спуск был некрутым, но бывали случаи, что, неосторожно

наступив с краю на мягкий слой земли, люди падали вниз с громкими криками, прекращавшимися после тяжелого приземления, возвещавшего об очередной смерти. Он посмотрел вниз – уже давно там не было видно тел, похоже, что люди стали осмотрительнее. Сэм не соблюдал аккуратность, но и не обрывался вниз, никто из его друзей не знал, удача ли его охраняет.

Наконец спуск кончился, он оказался в огромном пещерном зале. В центре него оказалась огромная чаша с огнем, языки пламени которого с поскрипыванием давали свет; перед ней сидели на коленях люди. Все в плащах, мантиях и капюшонах, старых и испачканных, изорванных тряпках, которые здесь считали одеждой. Словом, здесь люди носили то, что могли носить. Чьи-то исцарапанные глаза закрывали бинты, тем, кому не хватило, приходилось довольствоваться неаккуратно оборванными кусками ткани. Почти у каждого здесь оставался свой отпечаток на теле, за исключением детей. Хриплый, но твердый голос позвал Сэма:

– Подойди ко мне, солдат.

Это был голос Мафусаила. У него были длинные распущенные седые волосы, доходившие до верха груди, а лицо покрыто морщинами. В его глазах читалась сила в сочетании со спокойствием. Несмотря на свою старость, его голос по-прежнему был полон твердости, а характер обладал качествами строгого, но справедливого лидера. Сделав неспешный шаг к Сэму, Мафусаил всмотрелся в обеспокоенные глаза недавно прибывшего воина и понял, о чем будет дальнейший разговор. Он уже предчувствовал, что произошло несчастье, как только увидел Сэма прибывшим без напарника. Сложно описать чувства отца, особенно на фронте войны. Эти страшные мысли не раз приходили ему в голову, наводя беспокойство, но каждый раз как-то обходилось без трагедии. Но в этот раз…

Мафусаил спокойно выслушал доклад Сэма, отвел взгляд в сторону и, поблагодарив его, отвернулся и направился в свою небольшую спальню, если ее таковой можно было назвать. Представляла она из себя узкое ущелье не более четырех метров, разумеется, без всяких житейских удобств. Каждый человек жил в подобных условиях от мала до велика, но было у этих людей между собой неописуемое согласие: не было здесь споров относительно работы, каждый пытался чем-то помочь общему делу, каждый понимал, что от его действий многое зависит, у каждого здесь было свое место. Так оно и должно быть в тяжелых жизненных условиях, человек один мало что может сделать, а вот коллектив – это сила.

Мафусаил разлегся на земле, накинув на себя большой пыльный и изодранный кусок выцветшей ткани красного оттенка. Закрыв глаза правой морщинистой рукой, он призадумался, вспомнил своего погибшего сына. Сомнений быть не могло: все, кто попадает в Штаб к неприятелю, сначала подвергаются беспощадному допросу, а затем те, кто не поддается влиянию белого света, неминуемо казнятся. Мафусаил был уверен, что произошел второй вариант. Он не заплакал, не почувствовал злости, но горечь засела в его груди. Давным-давно умерла его жена, теперь любимый сын. Чувство одиночества начало душить его изнутри. Нескончаемые воспоминания, повседневная суета о делах в Сопротивлении, тревога о будущем так взволновали его, что он выбился из колеи. Мафусаил даже не заметил, как уснул. Сон – лучшее лекарство, как говорили древние.

Тем временем Сэм чувствовал себя виновным, что донес эту весть. Он ни с кем не разговаривал, лишь отобедал, присев на каменный выступ в углу. К нему подошли братья Витя и Сережа, еще подростки, не имеющие боевого опыта, поинтересовались

его вылазкой в город, но, отговорившись сначала вежливо, потом с грубостью в ответ на их неугомонность, Сэм отошел от них и направился к выходу из подземелья. Яркий солнечный свет не слепил его, а воздух не казался душным. Он бы и не заметил внезапной грозы сейчас. Игорь и Сэм не были друзьями, несмотря на то что часто отправлялись на задания вместе. Игорь часто подшучивал над его грубой прямотой и неизощренностью в речи, неаккуратностью в делах. Там, где Игорь внезапно перебегал с места на место, оставаясь незамеченным, проникал внутрь здания без лишнего шума или обезвреживал одного из Уважаемых слуг, Сэму это удавалось менее хитро. В основном он полагался на грубую силу. Бывало, Игорю приходилось «подчищать за ним», за что он ехидно высказывал ему свое неудовлетворение по пути на базу. Конечно, Сэму бывало обидно от этого. Но теперь, когда Игоря не стало… Теперь все изменилось. Он пошел к речке, текшей недалеко, посидел, подумал и, кое-что припомнив, с горячей головой побежал к командованию. Мафусаил, проснувшийся к тому моменту, обратился к нему:

– Ты хочешь что-то предложить, Сэм?

Парень поглядел на остальных своих товарищей, внимательно смотревших на него, со страхом подозревая в нем буйство мысли и скорый опрометчивый шаг. Сэм действительно казался таким, но, начав свою речь, он улетучил эти опасения у окружающих:

– Когда я видел, как забирают Игоря, я обратил внимание на одного Уважаемого слугу. Мне показалось странным его поведение. Бьюсь об заклад, с ним не все так ясно, поэтому, Мафусаил, я хочу отправиться в город, чтобы выяснить, кто он такой.

– Постой, мой юный друг, отдохни, не надо резких шагов. Ты ведь только вернулся. Я лучше отправлю других ребят…

– Нет! – закричал Сэм, чем напугал присутствующих.

Мафусаил нахмурил брови, подбирая слова, чтобы убедить разъяренного парня остаться, однако тот, не дожидаясь ответа, побежал из ущелья. «Я достану этого парня, не знаю как, но достану», – с такой мыслью он увидел слепящий солнечный свет после темноты в подземелье.

– Сэйвир, отправляйся за ним, не дай ему наломать дров! – в страхе приказал Мафусаил одному из своих подчиненных.

– Слушаюсь, – глухо отозвался Сэйвир.

Сэйвир был закаленным бойцом, товарищи по оружию прозвали его Катапультой за необузданную ожесточенность во время битв. А их у него было немало, о чем свидетельствуют многочисленные шрамы на его теле. Не будь их у него на лице, он бы слыл завидным женихом в Сопротивлении, но изуродованные губы, порезанная левая щека и местами покусанное ухо поубавили прелести его внешнему виду.

Взяв с собой большой тесак, он вышел из-под ущелья и бегом отправился по следам Сэма. Молодой парень уже пробегал в гуще леса, по узкой, но изрядно протоптанной тропинке. Забыв о всякой осторожности, он то и дело бежал вперед своими мускулистыми ногами, не останавливаясь передохнуть. Ему не терпелось выяснить, кем является этот странный Уважаемый слуга. «А что, если я ошибся?» – завертелось вдруг в его голове. Он предался воспоминанию, как все было.

– Сэм, не отставай, не то брошу тебя здесь! – оборачиваясь через плечо, кричал на него Игорь.

Сэм оглядывался по сторонам на беззаботных жителей города, осматривал сам город, предаваясь разным мыслям.

– Пусть он и не наш, но этот город все равно прекрасен, – вымолвил вслух Сэм.

– Ну, по сравнению с нашей берлогой, естественно! Тебе любая обеспеченная продовольствием и теплом местность покажется уютной и красивой. Здесь люди не прячутся от солнца, от всякой дикой живности, которая в достатке развелась в Большом Экспериментальном Лесу, преграждая нам путь сюда и к отступлению. Возможно, ты прав, Сэм. Этот город, в каком бы он сейчас состоянии ни находился, действительно красив. Но он еще не наш, так что не нужно иллюзий. Нам необходимо выполнить дело.