Белый свет
Шрифт:
А на Свалке есть огненные языки. — К нему стала возвращаться его обычная велеречивость. — Но если ты никогда не умирал, это совсем другое дело, совсем другая уха, я бы сказал. Тебе еще предстоит так много узнать, дорогой мой Феликс.
— Почему бы тебе не начать с объяснения того, что такое свалки? — предложил я. — И постарайся попроще. Я уже замерзаю.
— Свалка, — поправил меня Франкс. — В единственном числе. Одним словом… Свалка — это скопление центров второго рождения. Когда человек сбрасывает свою смертную оболочку в Буффало, его суть воспаряет в Саймион.
Я
— Каждый вид притягивается к определенному месту на Лицевой стороне. Эти точки расположены вдоль линии, разделяющей Лицевую сторону пополам. Эта линия выглядит как — да она и есть — Свалка. Ты обратил внимание, какими короткими предложениями я обхожусь, Феликс? Как кристально четки мои объяснения?
Пот, которым я покрылся после многих часов лыжной гонки, испарялся, и я начал дрожать.
— И ты получаешь себе тело на Свалке, когда попадаешь сюда?
— О, как ты прав. На Свалке ты получаешь тело, а если это тело разрушается, ты снова оказываешься на Свалке, чтобы получить новое, которое не всегда совпадает по покрою с повторно скончавшимся, но…
У меня был еще один вопрос:
— А человек без тела выглядит как световое пятно?
Белый свет?
— Белый, красный или зеленый, — сказал Франкс. — Это зависит от ситуации. Мертвый или повторно мертвый человек, направляющийся на Свалку за новым телом, зеленый. Не ярко-зеленый, как ты понимаешь, а бледно-зеленый, мертвенно-рыбный. Это цвет, в чем-то похожий на…
— Я видел его, — перебил я, вспомнив Кэти на кладбище.
— "О, Лета, далее спеши, река забвенья", — театрально воскликнул Франкс. — Мертвые люди — зеленые.
Ты видишь, каким я умею быть кратким. Потом есть еще спящие. Они красные. Тебе, наверное, хочется знать, как они попадают сюда, но на это нет времени. Ты ведь спешишь. Поэтому я обхожу молчанием межразмерную связь.
Невежественные.., мы никогда не узнаем. Но белые сгустка света, такие, каким ты сам недавно был, дрейфуя в Стране Снов, пока неутомимые библиотекари не зачерпнули тебя, чтобы выжать из тебя книгу…
Он утерял нить своих разглагольствований и несколько секунд молча щелкал хитиновыми челюстями. Его передние лапы замерли в полужесте. По какой-то причине мысль, что я стал белым светом, очень его расстраивала.
Я вынул книгу из кармана на спине парки и дал ему.
— Вот, — сказал я, — можешь посмотреть на нее.
Им она не понадобилась.
Он взял книгу, но не посмотрел на нее.
— Белые сгустки света, как я говорил, являются формой тех немногих, которые способны спонтанно растворяться и реформировать свое тело, двигаясь в различных направлениях в промежутке. Это сложная техника, хотя, возможно, она более доступна человеческим существам, в особенности при наличии дурман-травы. Совсем недавно я тоже… А это что такое? — Он обратил внимание на книгу. — Как ты сказал, что это такое?
— Это все мои возможные жизни, — объяснил я. — После того как я вдохнул дым и побелел, я смог увидеть все мои жизни сразу. А потом я будто сел во всех параллельных вселенных и напечатал каждую жизнь в бесконечных подробностях. Каким-то образом Библиотека форм вытянула их все
Франкс раскрыл книгу наугад и быстро читал попавшую ему на глаза страницу, чуть склонив голову набок.
— ч — Но это феноменально! — вдруг воскликнул он. — Эта страница абсолютно верна. На ней даже написано, что я произнес эту фразу… — Он продолжил чтение, держа раскрытую книгу в передних лапах. — В ней говорится, что произойдет дальше. — Он стал читать дальше, его фасетчатые глаза подергивались все быстрее и быстрее. Внезапно он замер и медленно произнес:
— О Боже! Какой ужасный конец ожидает меня. — Его ноги конвульсивно подергивались.
Я потянулся за книгой. Неужели Франкс случайно наткнулся на единственное верное описание моей жизни?
Когда я брал книгу, налетевший порыв ветра перелистнул несколько страниц.
— Это было здесь, — сказал Франкс, перебросив тонкую пачку страниц, потом еще одну. Он остановился, чтобы прочитать открывшуюся страницу. — Нет, не эта. — Он листал вперед и назад, читал и перечитывал, потом внезапно прекратил поиски. — Бесполезно. Там говорилось, что снова мы ее не найдем.
В расселине глухо рыдал ветер. Позади расстилалась бескрайняя белизна, а над головой синело небо. Неужели Франкс прочитал мое будущее?
— Скажи, Франкс, что было потом.
— Мы встретимся с Георгом Кантором. Он пригласит нас в свой дом. А потом… — Его голос стих, ноги заплелись одна вокруг другой.
Я решил войти в ускорение и пролистать всю книгу, но скоро понял, что это невозможно. Единственная верная страница была потеряна среди континуума возможных жизней. Забавно, что Франкс наткнулся именно на нее. Было в этой ситуации что-то парадоксальное, но я никак не мог увидеть, в чем этот парадокс заключался. Я полистал еще и прочитал страницу, на которой я оказался стрелком в старом Эль-Пасо. Ииппи-тай-йяй-ти-йо.
Похоже, поиски были безнадежными. В конце концов в книге было "с" страниц, а "с" — это величина строго большая, чем алеф-нуль. И это означало, что А никогда не смогу просмотреть каждую страницу, если не сумею каким-нибудь образом восстановить эту способность белого света обращаться с неисчислимыми бесконечностями. Я постарался запомнить эту мысль и сунул книгу обратно в карман парки.
Тут Франкс посмотрел на меня.
— Теперь мне положено сказать следующее, — произнес он и глубоким голосом продекламировал:
— Так ты говоришь, в этой книге "с" страниц? Ну, Феликс, мы можем решить эту проблему, о которой ты говорил… проблему континуума. Пошли, найдем туннель, ведущий обратно на Изнанку. — Он говорил с жесткой интонацией, будто подшучивая над собой.
— В чем дело, Франкс?
— Разве ты не понял? Я прочитал истинное описание всего, что когда-либо случится с тобой, включая все наши разговоры и все, что ты увидишь, как я… — Он замолчал, потом с трудом продолжил:
— Даже то, что я только что сказал. И даже вот это. И даже это. — Он снова умолк в отчаянии. — Все кажется таким.., таким предсказуемым, таким тщетным. — Он в волнении сгибал и разгибал лапы, затем, запинаясь, продолжил: