Белый треугольник
Шрифт:
Раудашл, Кувайде, Брудер, Аккерсон, Демель... Кто мой ровесник, а кто и помоложе. Но у каждого гораздо больший опыт выступлений в крупных международных соревнованиях. И не просто выступлений, а удачных. Кувайде — трижды чемпион мира и победитель XVIII Олимпийских игр, Раудашл — чемпион мира и Европы, Демель — Европы... Так чем же они сильны?
Именно после этого сезона загорелся я идеей создать в Киеве школу “финнистов”. Если посмотреть дневники того периода, они испещрены записями о школе. С головой окунулся в организационные дела, не имея о них ни малейшего представления. Я знал, какой хочу видеть школу, учебный процесс в ней. Но как все это сделать? По правде
Вот когда пришлось столкнуться с понятиями совершенно не спортивного и уж никак не моего строительно-инженерного профиля. Узнал, что такое штатное расписание и сметы, как нелегко найти, даже когда утверждены и расписания и сметы, тренеров, которые могли бы работать в этой школе.
Несколько лет занимался делами школы. Отдал ребятам-“финнистам” все, какие мог, паруса, мачты. Короче, все, что накопилось у меня годами. Не говорю уж о том, как старался помочь мальчишкам усвоить парусные премудрости. В Киеве бывал мало, но стоило появиться, как бежал туда, в школу. Для ее нужд научился входить в закрытые двери, обивать пороги профсоюзных и других организаций, могущих ей помочь.
Школа была создана. У меня хватило сил ее пробить. Но не хватило сил направить ее по тому пути, который мне виделся в период ее создания.
Время в заботах летело быстро.
1967 год начался разочарованием в себе самом, после Балтийской регаты. Она вся проходила в тихий ветер. И хотя в конце концов победил, выиграв три последние гонки, были и плохие приходы (а запомнились именно они...). Снова начались разговоры о том, что Манкин-де не годится для соревнований в безветрие, что нужно хорошенько подумать, прежде чем называть его самым вероятным претендентом на участие в Мексиканской олимпиаде. Ведь в Акапулько обещают тихие ветра.
Сказанное мимоходом, брошенное вскользь замечание в спортивном отчете, более серьезные претензии, предъявленные на собрании сборной команды. И все из-за одного-единственного не очень уверенного выступления на внутренней регате. Да разве можно быть в спорте и не проигрывать? Разве можно всегда быть победителем?!
Вскоре после Балтийской регаты начинались финалы IV Спартакиады народов СССР. Парус впервые был включен в программу. Частично этим, а в значительной степени приближением Олимпийских игр объяснялось большое внимание к гонкам в Ленинграде.
Начались они с ветром. Первые два дня мой “Финн” пересекал финишный створ третьим. А потом по прогнозу должен был быть чуть ли не штиль. И вот тут-то на мне очень откровенно поставили крест. Если уж он с ветром не мог победить, так что будет дальше?
Объяснять им, что я целую зиму готовился к слабым ветрам, что на Балтике проверял свои пока что теоретические разработки да к тому же выступал на новой пластмассовой лодке фирмы Эльвстрема? Но кого это интересует? От лидера ждут только победы. А все остальное — его личные подробности.
На третью гонку Спартакиады вышел предельно собранным. Действительно, начиная с этого дня и до самого последнего, ветра не было. Но, начиная с этого дня и до самого последнего, мой “Финн” приходил только первым.
К четырем победам
Гостеприимный комфортабельный теплоход “Балтика”. В одиннадцать вечера отчалил из Ленинграда, а в одиннадцать утра — Хельсинки. В Финляндии я впервые, но знакомиться со столицей некогда. Недолгая стоянка, и на автомашине едем в Ханко.
Финляндия... “Финн”... Хотя и знаю, что конструктор “Финнов” — швед Рихард Сарби, все-таки мелькают мысли: “Финн” в Финляндии на месте. Будет нам тут с ним неплохо...
Опять маленький курортный городок. И опять переполненный. К многочисленной армии отдыхающих и туристов прибавилась еще и многоязыкая армада поклонников парусного спорта.
В Ханко парусом увлекаются чуть ли не все. Наверное, нет ни одной семьи, так или иначе не причастной к парусам. Справочники утверждают, что каждый десятый житель городка — член яхт-клуба.
Да, похоже. Еще никогда не приходилось видеть, чтобы все, буквально все было подчинено предстоящему первенству мира. Отовсюду — из витрин магазинов, со световой рекламы голубеет эмблема “Финна”: две волнистые линии.
126 гонщиков из 24 стран мира должны через день начать борьбу. Последний “Золотой кубок” перед Олимпиадой. Кто окажется сильнейшим? Претендентов хоть отбавляй. Все собрались. Встречаемся на обмере. Раудашлю и Брудеру делают много замечаний, и они принимаются за работу. Моя лодка проходит проверку чисто. Объявляют, что после каждого финиша будут вновь просматривать первые три яхты. И хоть каждый стремится попасть в число первых трех “обмериваемых”, но ведь это означает еще и дополнительную нагрузку после напряженной борьбы. И — не дай бог! — лодка чем-то не удовлетворит мерителей!
Седьмого августа — шторм. Шесть-семь баллов, и судейская коллегия отменяет гонку. Еще один свободный день. Ловлю себя на том, что нисколько не огорчен задержкой. Нервное напряжение стихает.
В яхт-клубе — музыка, разговоры за коктейлем. А все-таки непривычно целый день ничего не делать... Прошу мерителей еще раз проверить по лекалам мой “Финн”. Они соглашаются, и снова никаких замечаний. Теперь можно быть спокойным. Остановка за небольшим — приходить к финишу в первой тройке.
Восьмого снова небо хмурое. Ветер треплет листья на деревьях. Неуютно, холодно даже в окно выглянуть. А каково на улице?
В сводке, которая висит в яхт-клубе, указано: ветер 4—5 баллов. Гонка состоится вовремя.
Готовлю лодку, спускаю на воду. На душе спокойно, будто у себя дома собираюсь выйти на тренировку. За четверть часа до старта ветер усиливается... Эх, не ту мачту поставил, не рассчитывал, что так задует. И вот впервые за 12 лет выступлений на “Финне” принимаю решение поменять мачту. Так хочется выступить получше...
Запасная на катере у старшего тренера Игоря Николаевича Климчинского. Времени в обрез, минут двенадцать, не больше. В спешке никак не могу приблизиться к катеру. Наконец опустил парус, отсоединил его и вынул мачту. С трудом передал ее на катер. С не меньшим трудом принял другую. “Финн” почти неуправляем из-за того, что руки заняты работой, лодка танцует на волнах. Игорь Николаевич пытается помочь, да где уж там. Ветер крепчает все больше. Наконец мачта стоит. Пытаюсь поднять парус и вижу, что неправильно закрепил снасть. Перехлест — и парус застрял посередине мачты, дальше не поднимается. Нужно снимать мачту. На маленькой лодчонке с ней не управиться. Один выход — бросить за борт и в воде перевернуть.