Белый волчонок
Шрифт:
— Тебе не обязательно проводить тут столько времени, — в мужском голосе звучит недовольство. — Его жизни больше ничего не угрожает. У нас есть и другие обязательства.
— Я буду там, где считаю нужным, — женский я узнаю — она называла меня сыном и грозилась кого-то убить. Ее голос смягчается: — Извини. Я слишком долго ждала его возвращения. И сразу чуть не потеряла.
— Я понимаю тебя, дорогая, — мужчина тоже меняет тон на более теплый. — Мы знали, что ритуал посвящения может быть опасен. Я тоже беспокоился. И пусть случившееся во время ритуала
Ясно, мать склонна к гиперопеке. Отец вроде адекватный. Надеюсь, в маменькиного сыночка играть не придется, такое у меня точно не получится. Надо разобраться, как себя вести. Каким бы ни был новый мир, сомневаюсь что тут нормально относятся к захватчикам тел.
Я решаю и дальше притворяться, что не пришел в себя. Надо обдумать стратегию поведения. Но меня тут же предает новое тело — онемевшие конечности начинает отпускать. Я непроизвольно дергаюсь и открываю глаза.
Просторная светлая комната, вроде жилая, на больничную палату не похоже. Передо мной стоят двое. Не старики, лет по сорок, может чуть больше. Сколько же лет мне?
Женщина в строгом платье, современном. Такое вполне может быть и в моем мире. Немного полновата, но все еще благородно красива.
Мужчина, в белой рубашке и темных брюках, идеально выглаженных. Прямая спина, поднятая голова, взгляд, осанка — все выдает в нем военного.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он, опередив шагнувшую ко мне мать.
— Я… — в голове проносятся мириады идей и ни одной достойной. — Где я? Кто вы? Я… я ничего не помню.
Черт, вариант вырывается не из лучших. Я изображаю страдальческие муки на лице. Язык заплетается, в горле выжженная пустыня, тут и притворяться сильно не надо. Ох, если потеря памяти не прокатит…
— О, боги, — женщина прикрывает рот рукой. — Все хуже, чем мы думали.
— Спокойно, — хмурится мужчина. — Целитель предупреждал, что такое возможно. Маловероятно, но возможно. Не волнуйся, — он обращается ко мне. — Ты в безопасности, дома. Мы твои родители и поможем со всем разобраться. А пока отдыхай, набирайся сил.
Что-то меня цепляет в его властном голосе и пронзительном взгляде. Я ему сразу верю. Надо будет осторожнее с этим мужиком. Такой поможет, догонит и еще раз поможет. Я закрываю глаза, делая вид, что засыпаю.
— Пойдем, пусть поспит, он очнулся, значит все будет хорошо, — тихо говорит отец.
Шаги, звук открывающейся и закрывающейся двери. Я лежу еще минут пятнадцать с закрытыми глазами, на всякий случай. Иногда я слишком паранойю, но хоть сейчас это к месту.
Все тихо и я решаюсь — приоткрываю один глаз. Никого, можно изучить обстановку. Беглый осмотр ничего не дает. Белые стены, высокие потолки, мебель — не старинная, но явно недешевая. Похоже на дорогую гостиничную спальню, не особо обжитую.
Странно, если я дома, то есть у себя — где хоть какой-то намек на мою персону? Или тут так принято? Или это не моя комната? Вопросики… Поднимаюсь и подхожу к окну.
Этаж третий, большой парк, за ним набережная.
В мареве позади домов виднеются колонны огромного храма. На его фоне дома кажутся игрушечными. Плоская крыша без крестов и куполов, но предназначение строения сомнений не вызывает. Это что за…?
Я утыкаюсь носом в стекло и пытаюсь рассмотреть горизонт — справа, вдалеке, виднеется еще один храм. Кто у нас там был? Викинги, нет… О, римляне. Или греки. Похоже на них, хотя и мощновато конечно. Тут прямо гигантомания натуральная.
И вместо высоток, уходящих ввысь на сотни метров, безоблачное небо, куда не посмотри. Так, историю своего мира я знаю очень поверхностно. В голове полная мешанина из обрывочных данных. И то, предполагаю, не самых правдивых.
Не смотря на вылезшую не пойми откуда тягу к старине и мифам о религиях, я не особо следил за этими трендами. Так, почитывал долгими ночными сменами, пока ожидал результаты в Лаборатории. Усмехался над тем, как предки верили в богов. Теперь уже не смешно.
Так, надо срочно изучить сеттинг и составить толковый словарь. Как тут гуглить? Черт, это тоже надо изучить. Ладно, разговариваем осторожно, ругаемся про себя, в случае чего делаем вид, что болезный. Вроде цивилизованное общество, не должны ущербных мочить. Да и «родня» нормально отреагировала на мою амнезию.
Закрытая дверь манит. Но вдруг они прямо за ней? Через окно не выбраться — слишком высоко. Надо переждать и хорошенько все обдумать.
Голова начинает кружится, ноги подкашиваются. Спина вдруг начинает ныть болью заживающей раны.
Про какой бы ритуал они не говорили, для этого тела он прошел тяжелее, чем мне показалось сначала. Я ложусь обратно на кровать, закрываю глаза, делаю глубокие вдохи и выдохи. И отрубаюсь.
Снова прихожу в себя еще засветло. Осторожно поднимаюсь, прислушиваясь к ощущениям. Вроде все в порядке — ничего не болит и не кружится. И вот как оценивать свое состояние, когда твое тело — не твое?
Ну хоть молодое, крепкое и не тощее. Бывший хозяин явно им занимался больше, чем я своим в прошлой жизни. Даже если и мордой не вышел, то по крайней мере тело не подкачало. Стать дрищом я, по идее, и не мог. Мне же обещали силу.
Всю кожу, что я могу видеть, покрывает ровный загар. Парень, похоже, отдыхал где-то в южных странах. Родители хоть и были не бледными, но не такими смуглыми. Ощупываю лицо и голову — мне в глаза падают пряди волос. Абсолютно белые.
Я что, хтонь меня забери, альбинос? Вдруг резко хочется увидеть свое лицо. В комнате еще одна дверь, в самом углу, за кроватью. Забываю про паранойю и рывком распахиваю ее. Нашариваю выключатель, зажигается свет. Как и предполагал — ванная. Душ, унитаз, раковина. О, зеркало!