Белый Ворон: Малыш

Щербинин Андрей Владимирович

— Не проще ли тогда прийти к Виллиоти и объясниться с ним?

— Нет, — Искримаш смотрел прямо на Спайка, — этого делать нельзя. Если Хаймер знает о готовящейся провокации, значит, у него есть агент в ближнем окружении Курга. Пойти к Виллиоти, значит сообщить Кургу об этом агенте. И ещё не известно, что предпримет Виллиоти. Может, он поверит не ему, а Кургу. Война начнётся в любом случае. Хаймер не захочет остаться без осведомителя в столь опасный для себя момент. Вот ведь, какая история, Спайк. А ты меня по морде бьёшь… Но есть ещё одна неприятность.

— Какая?

— Кург знает,

что Мирла не дочь Виллиоти. Я узнал об этом, через свою агентуру из его лагеря. Когда он похитил её, он с одним из своих людей развлекался с ней.

— Что? — Зарычал Спайк, приходя бешенство, — если ты врёшь…

— Заткнись! — Рявкнул Искримаш, — и слушай дальше. Она ещё ребёнок совсем. Виллиоти её не раз насиловал, а потом она и сопротивляться перестала. Она постоянно ходит в ожидании смерти, играет непонятную ей роль. Что от неё можно ожидать? Она проболталась. Кург сличил её ДНК с ДНК Виллиоти и получил доказательство, что она ему не дочь. Если Штырь, узнал, что похищение организовал Кург и ему известно истинное положение вещей, то Мирла в любом случае будет убита. Начнётся перестрелка, завалят этого Курга, но завалят и её. А потом, все объявят, что Кург, такая сволочь, устроил бойню и дочь Виллиоти погибла. А настоящая дочь Виллиоти останется жива, чего Виллиоти и добивается. Ты это понять можешь?

Спайк мог это понять. Всё очень стройно выглядело, но что, если всё это враньё?

— Если ты врёшь, — с неуверенной угрозой в голосе сказал Спайк, — я убью тебя.

— Если я вру, ты этого не узнаешь, — парировал Искримаш, — не успеешь узнать. Тут всё так обставлено, что у тебя нет времени разбираться. Но есть один вариант: я вывезу вас на своей машине и дам возможность бежать. Это всё, что я смогу сделать для Мирлы.

— А почему я должен тебе верить?

— Можешь не верить. Но у тебя тоже нет выбора. Ты пешка в этой игре и едва ли тебя, как пешку пожалеют. Знаешь, что такое пешка?

— Знаю. Играл.

— Вот и хорошо. А теперь я пойду, — он указал на своего телохранителя, — ты его не убил?

— «Вырубил».

— Красиво. — Искримаш нагнулся и, приподняв телохранителя, прислонил его к стене. — Надумаешь, сообщи.

Спайк не стал его задерживать. Дал возможность выйти, а потом вышел и сам.

Глава 15

По его виду, Мирла поняла, что что-то произошло. Бледная и сама не своя, она отошла от игрового столика и пошла навстречу:

— Что случилось?

— С Искримашем побеседовал, — Спайк оглянулся по сторонам и взял её за локоть, — отойдём в сторонку. И отвечай мне правду, как есть: ты не дочь Виллиоти?

Она сделалась белая, как мел.

— Нет.

— Это не ответ. Дочь, или не дочь?

— Не дочь. Это Искримаш сказал?

— Да.

— А он откуда знает? — Едва слышно спросила она, — мне конец.

К ним подошёл толстяк, который целовал ей ручку у входа в клуб.

— Мирла, — слащаво улыбаясь, произнёс он, — что с вами? Что ж вы покинули нас? Без вас в нашей компании скучно. Вам выигрыш выпал, а вы ушли.

— Пошёл отсюда! — Спайк выдвинулся навстречу.

Толстяк остановился и его глаза сделались злыми:

— Ты с кем так разговариваешь?

Мирла

срочно влезла между ними.

— Не груби, Спайк. Извинись немедленно. Это большой человек.

Пришлось извиняться. Конфликт в данной ситуации неуместен.

— Извините, — сказал Спайк, — я дурно воспитан. И день тяжёлый.

Толстяк смерил его тяжёлым взглядом и подарил Мирле свою сладкую, как прежде улыбку:

— Только ради вас. Вы ведь знаете, как я уважаю вашего отца.

И он поплыл, потряхивая жиром, обратно к рулетке.

Мирла повернулась к Спайку:

— Ты с ума сошёл! Ты знаешь кто это? Это Хаймер. У нас и так с ним чуть ли не война.

— Хаймер? — Спайк посмотрел толстяку в вдогонку, — а Кург где?

— Кург? — Переспросила она и вдруг надвинулась на Спайка всем телом и руками вцепилась в него. — Не бросай меня!

Бедная девочка! Она сразу всё поняла. Поняла и то, что если Спайк хочет остаться на работе у Виллиоти, ему надо не защищать её, а наоборот подставить под удар. Его, как человека подготовленного, убивать не станут. Но в этот момент, он был её последней надеждой и в отчаянной попытке спастись, она цеплялась за него, как за соломинку.

— Не брошу, — сказал Спайк и обнял её за плечи, — я друзей в беде не бросаю. Забери деньги со своего счёта. Они нам понадобятся.

— Прямо сейчас?

— Сейчас.

— Хорошо, — Она повернулась и тихонько пошла к кассиру.

На них все смотрели. Кто с любопытством, кто с недоумением, а один из присутствующих с напряжённым вниманием. Это был высокий мужчина, лет сорока. В его ухе болталась золотая серьга, а на пальцах переливались бриллианты. Он был холёный, гладко выбритый и аккуратно зачёсанный.

Спайк оставался на месте, пока Мирла не вернулась.

— Взяла, — радостно сообщила она и протянула Спайку две пачки с деньгами, — десять тысяч. У меня там было девять, но я выпросила в долг.

— Есть куда положить? — Спросил Спайк, принимая деньги.

— Нет, — она покачала головой и показала на платье, — у меня даже карманов нормальных нету.

— Ладно, — Спайк засунул пачки в карман и заметил её настороженный взгляд. Она боялась, не могла не бояться, что её обманут. Спайк был её надеждой, но она привыкла никому не доверять. Мог ли Спайк обижаться на её недоверие? Нет. Он захотел хоть немного её успокоить. Глянув по сторонам, легонько притянул её к себе и на самое ухо прошептал:

— Я тебя не предам. Не надо бояться. Но мне надо знать: Виллиоти тебя насиловал?

Она кивнула.

— А Кург?

Мирла готова была расплакаться. Но кивнула и в этот раз.

— Он был один, или с кем-то ещё?

Мирла слабо кивнула в правую сторону, но даже глаза туда не повернула:

— Лысый.

Спайк осторожно посмотрел в указанную сторону.

— Это его телохранитель?

— Да.

— А почему ты Виллиоти ничего не сказала?

— Испугалась. Они вначале хотели убить меня, потому что я в лицо их узнала, а потом, когда узнали, что я не дочь ему, решили оставить. Кург сказал, что как только папа узнает, что тайна раскрыта, я стану ненужной и меня убьют. За то, что они будут молчать, они требовали «стучать» им на папа.