Белый вождь
Шрифт:
Каталина снова устремила взор на заходящее солнце, которое через несколько минут готовилось опуститься за Сьерру-Бланку. Через несколько часов должен был прийти Карлос, охотник на бизонов.
Робладо снова сидел у себя дома. И снова в его дверь постучались. Опять он спросил: «Кто там?» И опять прозвучал ответ: «Я». И снова он узнал голос и велел стучавшему войти. Хосе волчьими шагами вошел в комнату и раболепно отдал честь.
– Что нового? – спросил капитан.
– Вот вам новости, – ответил солдат, подавая капитану сложенную вдоль бумажку.
– Что
– Вы лучше узнаете, ведь я не умею читать. Я полагаю, это записка, которую сеньорита получила утром в церкви и которую поспешила прочесть, возвратясь от обедни. Висенса думает, что эту записку привезла крестьянка Хосефа с низовьев долины. Да капитан, наверное, сам увидит.
Не слушая объяснений Хосе, капитан быстро пробежал записку и соскочил с места с такой поспешностью, словно его кольнули иголкой.
– Живее пошли мне сержанта Гомеса и никому ничего не рассказывай! – воскликнул он, шагая по комнате. – Но будь и сам готов, потому что ты мне понадобишься. Сейчас же пришли Гомеса!
Хосе вышел так быстро, что даже поклонился на сей раз менее раболепно, чем обычно.
– Клянусь Небом, случай мне благоприятствует. Как легко захватить дурака, если любовь ставит ему ловушку. Свидание назначено в полночь, следовательно, я успею принять меры. Но куда же мне отправиться? Если бы знать место… Оно-то и не указано.
Робладо снова перечитал записку.
– Черт побери! Место не указано! Что же делать? Каким образом действовать вслепую? Но вот что: мы организуем засаду. Висенса постарается выследить госпожу и даст нам знать вовремя, где они встретились. И мы нарушим блаженство этих двух голубков. Тысяча чертей! Какой-то жалкий охотник за бизонами, презренный нищий, собака осмеливается встать на моем пути! Но, терпение! Будет и на моей улице праздник.
В этот момент сержант Гомес вошел в комнату.
– Гомес! Отбери двадцать молодцов и чтобы они были готовы к одиннадцати часам. Времени впереди много, но устройте все так, чтобы вскочить на коней по первому сигналу, и предупреди людей, чтобы молчали. Чужим – ни слова! Зарядить карабины, – а я позже отдам подробные приказания. Дельце для тебя! Узнаешь, какое. Ступай!
Сержант молча вышел из комнаты и отправился выполнять приказ.
– Ничего не желал бы более, чем узнать место свидания. В саду ли они встречаются или за садом? А может, за городом? Последнее вероятнее всего. Карлос не осмелится появиться в городе, опасаясь, что здесь узнают его или его лошадь. Чтоб они подохли, и лошадь, и ее всадник! Но нет, нет! Мне по праву принадлежит это знаменитое животное. Я еще буду иметь этого коня, не будь я Робладо! О, почему я не знаю места их свидания! Успех был бы обеспечен… А в записке упоминается только обычное место – место, где они часто встречались… часто!.. Тысяча чертей!
При этой мучительной мысли Робладо застонал от отчаяния и заметался по комнате, как сумасшедший.
– Не пойти ли мне сообщить новость Вискарре? Нет, лучше подожду. Он ужинает поздно – вот я и позабавлю его рассказом о своей добыче, а может быть, с удовольствием подам к столу на гарнир уши охотника на бизонов.
И, рассмеявшись диким смехом, капитан подвязал саблю, взял пару тяжелых пистолетов и, проверив, хорошо ли укреплены шпоры, вышел во
Глава XLIV
Час свидания
Было одиннадцать часов ночи. Луна уже взошла, но светила еще так низко над горизонтом, что скалы, замыкавшие долину с юга, отбрасывали огромные, во много ярдов, тени на равнину.
В этой тени, у самого подножия плоскогорья, вдоль его каменного края, тщательно укрывался всадник, который не желал быть видимым. С крайней осторожностью двигался он вперед, держась в тени скал; каждый раз, когда ему приходилось проезжать освещенную местность, где был пологий склон, сначала внимательно осмотревшись, он скакал галопом. Если бы он не остерегался посторонних глаз, он не жался бы так к утесам и выбрал бы лучшую дорогу, проходившую неподалеку.
Поравнявшись с городом, в трех милях от него, всадник пришел в раздумье, благоразумно ли ему выехать по прямой дороге, соединявшей Сан-Ильдефонсо с Утесом загубленной девушки. Опасаясь слежки, он продолжал путь вдоль утесов, пока не попал на поперечную дорогу, удобную только для верховой езды, которую, по-видимому, узнал. Уже не задумываясь, он поскакал по этой дороге, вынужденный выйти из защищающей его тени, отбрасываемой скалами, на открытое место.
В свете луны показался прекрасно сложенный молодой человек в костюме скотовода, сидевший на благородном вороном коне, шерсть которого лоснилась под серебряными лунными лучами. Всадника легко было узнать по его высокому росту, по белому цвету кожи и по светлым, густым кудрям, которые выбивались из-под широких полей сомбреро.
Это был Карлос, охотник на бизонов, а большая, похожая на волка собака, бежавшая следом и до этого не видная в тени, – его верный пес Бизон.
Приближаясь к городу, Карлос удвоил бдительность. К счастью, дорога не была открытой: кое-где возвышались отдельные группы деревьев, местами тропа пролегала через заросли кустарника. То тут, то там они выглядели, как заплаты на равнине. Прежде чем въезжать в кусты, Карлос посылал вперед собаку, а выезжая на равнину, зорко осматривал открытое пространство, отделявшее его от следующей группы деревьев, после чего продолжал путь.
Вскоре он достиг предместья города, над стенами которого блестел озаренный луной купол церкви. Всадник смотрел на ближайшую к нему стену. Он узнал этот дом, к нему он и направлялся.
Через несколько минут он распознал за садом террасу дома дона Амбросио. Карлос подъезжал к нему с задней стороны. Он остановился в маленькой рощице, последней в долине. Отсюда до самой речки, замыкавшей сад дона Амбросио, тянулась открытая местность шагов на триста – обширный луг, принадлежавший богатому рудокопу, где обычно паслись его лошади. Для облегчения перегона лошадей был построен грубо сколоченный мост, начинающийся за оградой сада. Но был там и другой, более легкий и щегольской мостик, соединявший оба берега – луг и сад, предназначавшийся только для пешеходов. Через него переходила Каталина, когда отправлялась гулять по лугу на другом берегу реки. Впрочем, едва ли кто-то, кроме молодой сеньориты, пользовался этим мостом, на середине которого была решетчатая калитка, запиравшаяся на ключ, чтобы кто-то любопытный не возжелал забраться внутрь сада.