Белый змей Конохи
Шрифт:
— Ну, как хочешь. Тогда пошли, Сора.
Улица встретила нас стандартным весенним деньком для Конохи: ясное небо, теплое солнце. Здесь, вообще, осадков маловато летом бывает.
— Сора, а как у тебя с учебой? — спросил я на выходе из дома. — Сможешь по крышам до арены добраться?
— Наконец-то вы, Орочимару-сама, поинтересовались моими успехами! Конечно смогу! Я уже год занимаюсь с Микото контролем чакры, вот!
— Это хорошо, а то мы, кажется, опаздываем, и я уж думал тебя на себе нести.
— Орочимару-сама! Знаете, я очень неуверенно еще себя чувствую, пользуясь верхними тропами, —
Взглянув на нее, увидел, что девчонка смотрит на меня горящими от восторга глазами. Ну, все понятно…
— Ладно, забирайся, — вздохнув, разрешил я.
Довольная Сора мгновенно вскарабкалась мне на спину, вжавшись всем телом и шумно дыша прямо в ухо.
— Полетели! Ух-ху!!! — восторженно воскликнула Юки, оказавшись в воздухе.
Сколько радости от поездки на приемном папе-то.
— Кажется, ты ведешь себя как ребенок. Не стыдно будет, если одноклассники увидят, как тебя на спине носят? — язвительно поинтересовался я у девчонки.
— Ни капли! — довольно заявила Юки. — Пусть смотрят! Не мне же одной завидовать, когда кто-то с родителями за покупками ходит. Или тренируется с ними.
— Ну, прости уж, Сора, что папка такой занятой…
— Вы, Орочимару-сама, почти год где-то пропадали, — шепотом обличила меня девчонка. — Я почти сразу поняла, что вас подменили, хотя тот шиноби хорошо маскировался и хорошо вас знал.
— Но никому не сказала? — осторожно спросил я.
А я-то думал, что всех уже приучил, что иногда у меня бывают приступы социофобии, когда месяцами пропадаю в лабораториях и сам на себя становлюсь непохожим. Как раз на тот случай, если придется тайно ото всех покинуть деревню. Хотя Юки-то об этом ничего не знала, я ее удочерил незадолго до командировки.
— Сначала я спросила Мицуко, что не так с вами, — призналась Юки. — А она мне сказала, что все нормально и так нужно. Что вы на задании, наверно. И что ни в коем случае никто не должен узнать, что вы — это не вы, иначе вам будет плохо.
— Это Мицуко правильно сказала.
— Ага, — невесело подтвердила Сора. — Но мне пришлось соврать Микото, что с вами все нормально, когда она заподозрила, что с вами что-то не так.
— А она, значит, заподозрила?
— Шаринган! — получил я лаконичный ответ.
Странно. Мне казалось, что у Корня хорошо отработаны методы наложения личин, чтоб даже бьякуган и шаринган подмены не замечал. Хотя бы потому что их накладывают как раз сами обладатели шарингана и бьякугана. Тем более сама Микото меня своим додзюцу видела только один раз — когда оно пробудилось.
— А, может, вы ей сами расскажете? — осторожно спросила Юки.
— Что именно?
— Ну, что это не вы их в последние месяцы тренировали, — неуверенно пояснила девчонка. — А то Микото сильно расстроилась.
— Запомни, Сора, если у шиноби было секретное задание, то оно остается секретным до конца его жизни, и никто не должен о нем узнать, — пафосно задвинул я. — Ясно?
— Ясно, — грустно подтвердила Юки.
Хотя над предложением Соры стоит подумать. Рассориться с учениками в мои планы не входило. Однако есть сложности. Корень очень негативно относится к тому, что его тайны оказываются раскрыты. Вся та афера в Роуране строилась вокруг того, что в городе не должно было остаться
Не уверен, что кто-то сможет что-то выяснить у Микото, если я ей намекну, что я был не я. Но шпионов в Конохе хватает, чтоб не болтать лишний раз языком. И в данном случае стоит опасаться даже не агентов других деревень, а своих родных, из Корня.
Да и если у Микото были подозрения, что меня заменили другим шиноби, то она могла пойти со своими сомнениями не только к Юки, но и к кому-то другому. Что-то я очень сомневаюсь, что подобное ей сделать позволили. Надо бы проверить девчонку на гендзюцу. Но даже если ей мозги промыть не смогли магией, все равно все бы в один голос подтвердили, что Орочимару ее обучает самый что ни на есть натуральный. Потому что все лично меня знающие друзья оказались внезапно на заданиях, а требовать правды от Хокаге или Анбу — это все равно что у жмота копейку выпрашивать.
— Ладно, Сора, покаталась и хватит, — сказал я, приземлившись у ворот в Шикенкайджо, к которым тянулся жиденький ручеек зрителей. — И запомни, о нашем разговоре никому ни слова.
— Так точно, Орочимару-сама!
Скептически посмотрев на абсолютно серьезную Юки, все же решил, что она вняла моим приказам. И направился в сторону ворот.
Шикенкайджо, место экзамена, построенное еще при Первом и его усилиями. Снаружи выглядит как огромное деревянное яйцо, наполовину закопанное в землю и со срезанной верхушкой. И нам сейчас нужно подняться к самому верху, где расположены трибуны. Не стал я нервировать охрану Хокаге и дайме своим внеплановым появлением сразу среди зрителей, так что придется ножками пройтись.
За воротами темный коридорчик, вьющийся вдоль стен. Окон здесь маловато, а с одной стороны их и вовсе нет — там сплошная стена из массивных каменных плит. Генины и чунины, как правило, не отличаются большой мощью, но среди них встречаются кадры, способные сокрушить даже эту защиту.
Стоило нам преодолеть сотню с лишним метров пути наверх, как коридоры вывели нас сразу под трибуны. Сверху поднимались ряды сидений, справа кованый парапет, а снизу гигантский колодец арены, окруженной серыми плитами, на дне которого овальная площадка с редкими чудом уцелевшими деревьями. Когда-то и я здесь экзамен проходил.
Народу на этот экзамен пришло немало. На соседних трибунах люди толпятся прямо у парапета. Мы же вышли на места для привилегированных. Сразу над нами еще один этаж, где установлены троны для дайме, каге и глав деревень, а у нас здесь собралась вся элита деревни. Главы кланов, их семьи, местные богатеи, наставники. Здесь же будут наблюдать за поединками своих соперников экзаменуемые. Пока же они толпились все внизу, на арене, получали последние инструкции и ожидали торжественного начала экзамена. Которое, кажется, традиционно откладывалось из-за неизвестно где задерживающегося дайме.