Бемби (с илл.)
Шрифт:
— Так-так. Значит, вы меня уважаете. А за что, позвольте спросить?
— За вашу мудрость, — искренне сказал Бемби. — Кроме того, за вашу всегдашнюю веселость и приветливость и еще за то, что вы так искусно умеете пугать окружающих. Это так умно, необыкновенно умно! Если бы я обладал вашим талантом, это принесло бы мне большую пользу.
Сыч глубоко погрузил клюв в грудное оперение — он был счастлив.
— Ну, — сказал он, — мне известно, что старый очень расположен к вам.
— Почему вы так думаете? — спросил Бемби, и сердце его радостно
— Я совершенно уверен в этом, — ответил сыч. — Он от души расположен к вам, и я полагаю, это дает мне право открыть вам его местонахождение.
Он снова стянул свои перышки к телу, словно ожидая, что его в благодарность погладят.
— Знаете ли вы ров, заросший ивами?
— Да, — кивнул Бемби.
— А знаком ли вам молодой дубняк по ту сторону рва?
— Нет, — признался Бемби, — я еще не бывал на той стороне.
— Тогда слушайте меня внимательно, — прошептал сыч. — По ту сторону рва растет дубняк. За дубняком раскинулся кустарник, много кустарника: орешник, бузина, боярышник и бирючина. А посреди лежит старый, поверженный ветром бук. Там вы и должны искать. Но смотрите не выдавайте меня!
— Под стволом? — ошеломленно повторил Бемби.
— Ну да! — засмеялся сыч. — Ведь ствол лежит поперек глубокой ямы. Там вы и найдете старого вождя.
— Спасибо вам! — сказал Бемби от всего сердца. — Не знаю, сумею ли я отыскать его по этим приметам, но тысячу раз благодарю вас.
И он быстро побежал прочь. Сыч бесшумно следовал за ним и вдруг заорал над самым его ухом:
— У-ик! У-ик! У-ик!
Бемби всего передернуло.
— Вы испугались? — осведомился сыч. — Я напугал вас?
— Да… — пролепетал Бемби, и на этот раз он сказал правду.
Сыч заворковал, очень довольный:
— Я только хотел еще раз напомнить вам — не выдавайте меня.
Но Бемби уже бежал дальше.
Когда он достиг края рва, из темной, мрачной глуби нежданно и бесшумно вырос перед ним старый вождь.
— Меня уже нет там, куда ты стремишься, — сказал он. — Что тебе нужно от меня?
— Ничего… — пробормотал Бемби, охваченный внезапной робостью. — О… ничего особенного…
После короткого молчания старый сказал мягким голосом:
— Но ты ищешь меня не первый день. Вчера ты дважды прошел совсем близко от меня, а сегодня ты едва не задел меня, пробираясь через валежник у лисьей норы.
— Почему… — Бемби собрал все свое мужество. — Почему вы так сказали тогда о Гобо?..
— Ты что же, думаешь, я не прав?
— Нет, я чувствую, что это правда!.. — страстно воскликнул Бемби.
Старый вождь чуть приметно кивнул. Глаза его еще никогда не глядели на Бемби так благосклонно, и Бемби, осмелев, повторил:
— Но почему? Вот что я не могу понять!
— Довольно и того, что ты чувствуешь это. Придет время — и ты все поймешь. Прощай.
Вскоре уже все обитатели леса стали замечать странное и опасное поведение Гобо.
Ночью, когда все бодрствовали и бродили по лесу, Гобо спал. Зато днем, когда каждое разумное существо ищет укрытия, чтобы выспаться
Бемби не мог больше терпеть подобное безрассудство.
— Ты что же, совсем не думаешь об опасности? — спросил он Гобо.
— Нет, — отвечал Гобо, — для меня ее просто не существует.
— Ты забываешь, дорогой Бемби, — вмешалась тетя Энна, — ты забываешь, что Он лучший друг моего Гобо. Вот почему Гобо может позволить себе гораздо больше, чем ты или кто другой. — И тетя Энна победоносно огляделась.
Однажды Гобо сказал ему доверительно:
— Странные порядки у вас тут в лесу: каждый кормится когда попало и где попало.
— А как же может быть иначе? — не понял Бемби.
— Что касается меня, — самодовольно сказал Гобо, — то я привык, чтобы еду мне приносили в положенное время и приглашали меня откушать.
Бемби с состраданием взглянул на Гобо. Затем он перевел взгляд на тетю Энну, Фалину и Марену, но те лишь посмеивались, восхищенные словами Гобо.
— Мне кажется, — сказала Фалина, — тебе будет особенно трудно привыкнуть к зиме, Гобо. У нас тут зимой не водится ни свежего сена, ни картофеля, ни репы.
— А ведь верно, — задумчиво произнес Гобо. — Мне это как-то не приходило в голову. Я даже представить себе не могу, каково это будет зимой. Должно быть, ужасно!..
— Не надо преувеличивать, — спокойно сказал Бемби. — Иной раз, правда, приходится трудно, но ничего ужасного в этом нет.
— Ну, — высокомерно сказал Гобо, — если мне будет трудно, я просто-напросто опять отправлюсь к Нему. Почему я должен голодать? Это не в моих привычках.
Бемби молча отвернулся и пошел прочь.
Когда Гобо остался наедине с Мареной, он заговорил о Бемби.
— Он не понимает меня, — жаловался Гобо. — Милый Бемби думает, что я все тот же маленький, глупый Гобо, каким он меня знал когда-то. Он никак не может взять в толк, что из меня вышло нечто не совсем обычное, что я не такой, как все. Далась ему эта опасность! Он, конечно, говорит из добрых побуждений, но пусть он раз и навсегда усвоит, что опасность существует только для него и ему подобных, но не для меня.
Марена во всем соглашалась с Гобо. Она любила его, и Гобо любил ее, они были очень счастливы друг с другом.
— Видишь ли, — продолжал Гобо, — никто не понимает меня так хорошо, как ты. Конечно, мне не на что жаловаться, меня уважают и чтут повсеместно. Но ты, ты понимаешь меня лучше всех. Сколько ни рассказываю я другим о Его доброте, они все равно остаются при своем…
— А я всегда верила в Него! — мечтательно сказала Марена. — Разве ты не помнишь, что мы говорили о Нем незадолго до твоего исчезновения? И я сказала тогда, что настанет время, и Он придет к нам в лес и будет играть с нами…