Беовульф (Сборник)
Шрифт:
– Что-нибудь придумаешь, чесать языком ты горазд, – сказал Тимоти. – Значит, ты за?
– С некоторыми оговорками…
– Прекрати. Тут не заседание совета директоров «Монброн ле Пари», никаких оговорок – да или нет?
– Да. Но мне придется заниматься и другими делами…
– Успеешь, ты всегда был шустрым. Доктор?
– Я против, – решительно заявил Шпилер. – Ясная цель не поставлена, а вы, Джералд, не объяснили главного – зачем? Каков смысл? Никто не знает, каковы принципы действия предметов, якобы изготовленных мифическим Вёлундом, как в случае необходимости их использовать, и вообще, имеют ли они хоть какую-нибудь… хм-м… энергетику? При всем
– Единственный разумный голос, – сказал Робер. – Причем доктор Шпилер абсолютно прав. Мы опять руководствуемся не трезвым разумом и логикой, а чисто умозрительными построениями и метафизикой. Впрочем, я к этому уже привык, поэтому и согласен ехать…
– Я не сказал, что отказываюсь категорически, – буркнул доктор. – Поймите, у меня практика, я должен вернуть кредит, столь любезно предоставленный лордом Вулси….
– Ах, вы о деньгах? – Джералд вздернул брови. – Оставьте, какая чепуха! Отдадите, когда сможете, помнится точные сроки мы не обговаривали. Немецкая пунктуальность и обязательность – замечательные качества, но только не в нынешних обстоятельствах. Будет очень жаль, если вы не сможете принять участие…
– Я подумаю, – Шпилер не удержался и чуть поморщился. – Очень поздно, мы все устали и выпили слишком много виски, давайте отложим разговор на завтра? Спешка сейчас неуместна.
– Прекрасно, – кивнул лорд. – Завтра так завтра. Надеюсь, все помнят, где расположены комнаты? Плохо знакомые с планировкой замка гости могут заблудиться, такое случалось…
– Они говорят как каком угодно языке, только не на английском, – пожаловалась Ева. – Джералд, что это за диалект?
Открытая пролетка накрепко застряла на углу Хаттон-Гарден и Дэйл-стрит, в полусотне ярдов впереди перевернулся огромный фургон с сеном, зацепивший бортом электрический трамвай. Движение по перекрестку не могли восстановить уже четверть часа, несмотря на усилия полиции и добровольных помощников. На тротуарах сгрудились зеваки, пускай зрелище и не было столь захватывающим, как, например, пожар или авария парового катера на реке Мерси. От толпы ощутимо тянуло ароматами чеснока, въевшегося в одежду угольного дыма и перегоревшего дешевого джина.
Даже здесь, почти в самом центре Ливерпуля, прилично одетых джентльменов и дам было сравнительно мало, почти сплошь пролетариат в темных картузах и грубых брезентовых куртках, на фоне которых пальто и женские капоты мещан вкупе с твидовыми костюмами служащих несколько терялись.
Люди, рассевшиеся на пружинных подушках дорогого экипажа с эмблемой отеля «Мальмезон», вызывали у пролетариев плохо скрываемое чувство неприязни, словно британское общество испокон веку не было разделено на четко разграниченные и практически изолированные друг от друга сословные группы и где a priori один человек не был равен другому. Отпускали комментарии, поглядывали нагло и изредка сплевывали сквозь зубы чем-то темным, наверное кошмарным жевательным табаком.
Джералд Слоу, лорд Вулси, как и положено природному аристократу, не обращал на плебс и малейшего внимания – это ниже его достоинства. Однако на вопрос Евы ответил:
– Ирландцы, мадемуазель. Ливерпуль – один из городов королевства, где после картофельного голода 1840 года осело множество беженцев из Ирландии. Разговаривают они на смеси гэльского и примитивного английского. Своеобразный пиджин-инглиш.
– А разве гэльский язык не запрещен?
– Поверьте, полиция не станет следить за тем,
– Надеюсь, Тимоти и Робер уже на месте.
– Поезд из Дувра должен был прибыть два часа назад…
К пролетке подошел высокорослый констебль с пронзительно рыжими бакенбардами (и здесь несомненная ирландская кровь!), внимательно оглядел седоков, осведомился о месте назначения.
– …Александра-док? Тогда я бы посоветовал вернуться на Хаттон-Гарден, чтобы не создавать толчеи на улице и через Кингс-роуд сразу на Дерби-роуд, идущую вдоль берега реки на север, к докам. Это кратчайший маршрут. Разрешите пожелать вам доброго пути, джентльмены, и вам, уважаемая леди…
– Английский полисмен, – ничего не выражающим голосом сказал Джералд, провожая взглядом вежливого сержанта в куполообразном шлеме. – Такая же визитная карточка Британской империи, как король или Вестминстерское аббатство… Кучер, вы слышали советы констебля?
– Как будет угодно, ваша светлость!
Ливерпуль долгие столетия является одной из «морских столиц» Великобритании – столица графства Мерсисайд расположена вдоль впадающей в Ирландское море реки Мерси и узкого изогнутого залива-эстуария, а бесконечная цепь доков, пакгаузов и пристаней на правом берегу вытянулась почти на семь миль. Может быть, порты Лондона и Бристоля крупнее, да и оборот грузов там больше, но гавань Ливерпуля заслуженно считается самой протяженной. Здесь же находятся и «ворота в Америку» – большинство ирландских и английских эмигрантов отправляются в Новый Свет именно отсюда. Порт – это настоящий город в городе, со своими железными дорогами, верфями, мастерскими и огромными складами. «Крестник» концессии «Титаник» приписан к Ливерпулю, и если взглянуть левее и вперед в отдалении, можно рассмотреть четыре оранжево-черные трубы этого парохода, находящегося сейчас на стоянке у дока Трафальгар.
Коляска повернула на Сеймур-стрит, один из многих проулков, разделявших закопченные пятиэтажные пакгаузы красного кирпича. Пришлось остановиться и пропустить крошечный паровоз, тянущий по портовой узкоколейке платформы с тюками выделанных кож. Остро пахло дымом и креозотом, над устьем Мерси разносились низкие звуки корабельных сирен, жизнь в гавани бурлила.
– …Н-да, на причал для пассажиров первого класса не слишком похоже, – улыбнулась Ева. – Никогда не отправлялась в дальнее путешествие в столь романтической обстановке… По-моему, очень мило, вы не находите, Джералд?
– Бесподобно, – фыркнул лорд. – А вот, кстати, и наш… э-э… лайнер.
Широкий северный мол Александра-дока выглядел непрезентабельно: вид на залив скрывали похожие на черные конические курганы кучи угля и сероватого песка, возвышались выглядящие ужасно древними ржавые паровые краны. У причала стояли три грязноватых парохода и архаичная парусная шхуна, наверняка построенная еще во времена принца Альберта.
– Первый в ряду, с синей трубой и такой же полосой по борту, – пояснил лорд Вулси – Посудина небольшая, однако надежная, кроме того, этот каботажник совершенно незаметен на фоне десятков других таких же – «Эвертон» используется в основном на трассе Ливерпуль-Дублин-Голуэй, но ходил и в Амстердам и в Ригу… Судно новое, ему всего четыре года, а у капитана наилучшие рекомендации и огромный опыт. Согласитесь, моя собственная яхта вызвала бы нездоровый интерес у людей, внимания которых нам следовало бы избегать.