Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах.
Шрифт:
24
Вождь рассмеялся — страха не ведал он, — когда грудь рассекли дробящего шлемы и сердце на блюде подали Гуннару.25
Гуннар сказал,
славный Нифлунг? «Тут лежит сердце смелого Хёгни, это не сердце трусливого Хьялли, оно но дрожит, лежа на блюде, как не дрожало и прежде, в груди его!26
Атли, ты радости так не увидишь, как не увидишь ты наших сокровищ! Я лишь один, если Хёгни убит, знаю,27
Был жив он — сомненье меня донимало, нет его больше — нет и сомненья: останется в Рейне раздора металл, — в реке быстроводной асов богатство! Пусть в водах сверкают вальские кольца, а не на руках отпрысков гуннских!»28(1)
Атли сказал:
«Готовьте повозку, пленник закован!»29
Атли могучий ехал на Глауме, (непонятное место) Гудрун богов слез не лила, войдя в палату.30
Гудрун сказала:
«Клятвы тебя пусть покарают, которые Гуннару часто давал ты, клялся ты солнцем, Одина камнем, [774] ложа конем [775] и Улля [776] кольцом!»774
Камень Одина— см. примечание к «Третьей Песни о Гудрун».
775
Конь ложа— дом.
776
Улль— см. примечание к «Речам Гримнира».
28(2)
И стража сокровищ, Одина битвы, [777] поводья рвущий на гибель повез.31
Воины конунга взяли живого, в ров положили. где ползали змеи; в гневе один Гуннар остался, пальцами струн на арфе касаясь; струны звенели; так должен смелый — кольца дарящий [778] — добро защищать!777
Один битвы— воин, в данном случае Гуннар.
778
Кольца дарящий— конунг.
32
Атли направил в путь обратный коня своего после убийства. С топотом копи теснились в ограде, звенели доспехи дружины вернувшейся.33
Вышла Гудрун, чтоб Атли встретить с кубком в руках золотым, как пристало; «Конунг, прими в палатах твоих от Гудрун зверенышей, в сумрак ушедших! [779] »779
Звереныши, в сумрак ушедшие— двусмысленно: приготовленные в пищу домашние животные и ею убитые сыновья.
34
Звенели чаши, от пива тяжелые, когда собрались гунны усатые, в палате толпились храбрые воины.35
Плавно вошла с питьем яснолицая, еду подала побледневшему36
«С медом ты съел сердца сыновей — кровавое мясо, мечи раздающий! [780] Перевари теперь трупную пищу, что съедена с пивом, и после извергни!780
Мечи раздающий— конунг.
37
Не подзовешь, не возьмешь на колени Эйтиля с Эрпом, [781] веселых от пива; не увидишь, как дротики крепят на древки, гривы стригут, скачут верхом!»38
Вопили неистово люди в палате, коврами увешанной, плакали гунны; одна только Гудрун не стала оплакивать братьев смелых и милых сынов, юных, немудрых, от Атли рожденных781
Эйтиль и Эрп— сыновья Атли. Исторически сыновей Атли звали Эллак и Эрнак. Имя Эрп имеет немецкие соответствия.
39
Золото сеяла лебяжьебелая, челяди кольца дарила червонные; судьбе покорясь, раздавала сокровища, капищ она не жалела, [782] щедрая.40
Атли беспечный пьян был от пива, меча не схватил, не противился Гудрун иными бывали их прежние встречи, когда он при всех обнимал ее нежно!782
… капищ она не жалела… — Капище было в то же время сокровищницей.
41
Постель она с лезвия кровью насытила рукой, в Хель ведущей, выгнала псов, дверь заперла, подняла домочадцев, дом запалила в отплату за братьев.42
Всех предала огню, кто вернулся из Мюркхейма вспять после Гуннара смерти; рушились балки, дымилось капище, Будлунгов двор, щитоносные девы падали мертвые в жаркое пламя.43
Довольно об этом! Жены другие кольчуг не наденут для мести подобной! Трем конунгам смерть она принесла, прежде чем гибель ее постигла!Еще подробнее об этом рассказано в Гренландских Речах Атли.
Гренландские Речи Атли [783]
1
Слышали люди о сходке воителей, державших совет, для многих опасный: беседы их тайные беды несли, сынов же Гьюки измена сгубила.783
У этой песни совершенно тот же сюжет, что и у предшествующей, но есть в ней новые детали. «Речи Атли» в два с половиной раза длиннее «Песни об Атли». Распространение произошло за счет увеличения количества речей, введения новых персонажей и новых сцен, замедления темпа действия, повторений, пояснений, размышлений. В песни есть реализм, необычный для песен «Эдды». Песнь обычно считается поздней. Многие считали, что песнь названа «гренландской» потому, что она действительно возникла в Гренландии, и ссылались на белого медведя в строфе 18, длинный переезд по морю и т. п. Другие предполагали, что песнь возникла в Гренланде — области на юго-востоке Норвегии. Но возможно также, что она возникла в Исландии. Скачки в нумерации строф объясняются тем, что С. Бюгге предполагал в этих местах пропуски.