Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах.

Автор неизвестен

Авентюра XXXVII

О том, как был убит Рюдегер

2135 Едва отбили рейнцы тот приступ поутру, Муж Готелинды милой явился ко двору, И, услыхав повсюду рыдания и стон, В сердечном сокрушении заплакал горько он. 2136 «Увы! — маркграф воскликнул. — Не мил мне белый свет. Ужель уладить ссору надежды больше нет? И рад бы я вмешаться, да много ль проку в том? Не буду даже выслушан я нашим королем». 2137 У Дитриха из Берна он приказал узнать, Не согласится ль Этцель призывам к миру внять, Но тот ему ответил: «Бургундов не спасти. Не разрешит противников король нам развести». 2138 Один воитель гуннский, случайно увидав, Как утирает слезы бехларенский маркграф, Приблизился к Кримхильде и злобно ей сказал: «Взгляните, как себя ведет сильнейший ваш вассал, 2139 С которым обращались как с другом вы досель. Немало он подарков, и замков, и земель От вашего супруга в награду заслужил. Так почему же нынче он меча не обнажил? 2140 Выходит, дела нету ему до наших слез — Ведь он-то от бургундов ущерба не понес. Я слышал, не обидел его отвагой Бог, Однако это доказать нам Рюдегер не смог». 2141 Окинул гневным взором бехларенец того, Кто вел такие речи с Кримхильдой про него. Он думал: «Ты на людях чернишь меня, подлец, [1269] Но убедишься ты сейчас, что я и впрямь храбрец». 2142 Он ринулся на гунна и, крепко сжав кулак, Советчика дурного в лицо ударил так, Что разом жизнь угасла в поверженном лгуне, Но Этцель, это увидав, мрачнее стал вдвойне. 2143 Воскликнул честный витязь: «Издохни, мерзкий трус! Я сам скорблю глубоко, что нынче не дерусь И до сих пор дружину на рейнцев не веду. Причина есть и у меня питать к гостям вражду. 2144 И я бы мог немало наделать им вреда, Когда бы самолично их не привез сюда. Коль скоро я бургундам служил проводником, Не подобает, чтоб меня сочли они врагом». [1270] 2145 Взглянул король на гунна, лежавшего в пыли, И Рюдегеру бросил: «Да, мне вы помогли, Но только мало проку от помощи такой — И без того недешево обходится нам бой». 2146 Маркграф ему ответил: «Я лишь обиду смыл. При всех меня покойник бесстыдно осрамил, Сказав, что я не стою наград, мне данных вами. Пусть не язвит он впредь других поносными словами». 2147 Явилась королева и тоже увидала, Сколь страшной смерти предал маркграф ее вассала, И покатились слезы у ней из ясных глаз. Она спросила: «Рюдегер, за что вы злы на нас 2148 И отягчить хотите нам бремя наших бед? Вы сами мне и мужу твердили много лет, Что жизнью да и честью для нас рискнуть готовы. Как весь наш двор, считали мы, что держите вы слово. 2149 Ужели вы забыли, в чем клятву дали встарь, Когда меня в супруги избрал ваш государь? Служить вы обещали мне до скончанья дней, А нам такой слуга, как вы, сейчас всего нужней». 2150 «Да, госпожа, вы правы: принес я клятву вам, Что ради вас, коль надо, и жизнь и честь отдам, Но никогда не клялся, что душу погублю. На пир, а не на смерть я вез бургундов к королю». 2151 Воскликнула Кримхильда: «Припомните, маркграф, Как вы давали клятву, рукой мне руку сжав, Отметить тому, кем будет задета честь моя». Он молвил: «Вам не отказал ни в чем ни разу я». 2152 Сам Этцель обратиться к нему был принужден. Склонил с женой колени перед вассалом он. Дослушал государя с тоской в душе смельчак И на мольбы о помощи ему ответил так: 2153 «Увы, зачем доныне щадила смерть меня? Знать, Богом я отринут, коли дожил до дня, Когда презреть придется мне дружбу, верность, честь — Все, что для нас заветного на этом свете есть. 2154 К какому бы решенью сейчас я ни пришел, Любое будет только одним из равных зол, А оба отвергая, я трусом бы прослыл. Да просветит мой разум Тот, кто жизнь в меня вселил!» 2155 Но Этцель и Кримхильда стояли на своем, И я вам без утайки поведаю о том, Как после долгих споров им уступил храбрец, Дал рейнцам бой и в том бою нашел себе конец. 2156 Знал Рюдегер достойный, что, обнажив клинок, Лишь новые несчастья на всех бы он навлек И сам бы неизбежно был осужден молвой. Вот оттого и возражал он Этцелю с женой. 2157 «Король, — промолвил витязь, — я буду только рад, Коль все награды ваши возьмете вы назад. Мне ничего не надо — ни замков, ни земель. Уж лучше я в изгнание с сумой уйду отсель». [1271] 2158 «Кто ж мне тогда поможет? — король в ответ ему. — Нет, я назад ни земли, ни замки не возьму, А разделю? напротив, с тобою власть свою, Коль за меня моим врагам ты отомстишь в бою». 2159 «Не знаю я, что делать, — сказал маркграф опять. — В Бехларене бургундов мне довелось принять, Хлеб-соль водил я с ними, дарил подарки им. [1272] Так вправе ль приуготовлять я смерть гостям своим? 2160 Хоть посчитают люди, что стал я трусом низким, Не страх меня снедает, а мысль, что другом близким Имею я несчастье владыкам рейнским быть И с ними, на свою беду, хотел в родство вступить. 2161 Я дочь свою просватал за младшего из них: Ведь Гизельхер — завидный по всем статьям жених. Ручаюсь головою, еще не видел свет, Чтоб был так смел, силен, учтив король столь юных лет». 2162 Вновь молвила Кримхильда, о помощи моля; «Ах, друг мой, пожалейте меня и короля! Подумайте хотя бы о том, какой урон Был нынче нам, хозяевам, гостями нанесен». 2163 С

отчаяньем на это ей Рюдегер сказал: «Итак, своею кровью заплатит ваш вассал За все, чем вы взыскали в былые дни его, И больше мне доказывать не надо ничего. 2164 Теперь лишусь не только земель и замков я. Безвременно прервется сегодня жизнь моя, А вы уж позаботьтесь о тех, кто дорог мне — О всех моих бехларенцах, о дочке и жене». 2165 Король, услышав это, опять воспрял душой. «Пусть небо, — он воскликнул, — воздаст тебе, герой, А я твоих домашних вовеки не покину, Хоть и уверен, что в бою не ждет тебя кончина». [1273] 2166 Заплакала Кримхильда, поверив наконец, Что жизнь и душу ставит на ставку удалец, А он промолвил: «Долгу я верность соблюду, [1274] Как мне ни горько, что друзьям я принесу беду». 2167 Расстался с государем маркграф в большой тоске. Пошел он и вассалов сыскал невдалеке. Дружинникам отважным дал Рюдегер приказ: «К оружью! Принужден вести я на пришельцев вас». 2168 Оруженосцам тут же велели смельчаки Подать кольчуги, копья, щиты и шишаки, И каждый снарядился, как мужу подобало. Бургундам вскоре сделали они вреда немало. 2169 Шло с Рюдегером в битву пять сотен храбрецов Да, сверх того, двенадцать Кримхильдиных бойцов, К бехларенцам примкнувших, чтоб славу заслужить. Не знали витязи, что им уже недолго жить. 2170 Маркграф шишак надежный надвинул на чело, Мечи его вассалы держали наголо, У каждого на локте висел широкий щит. Внушил тревогу Фолькеру воинственный их вид. 2171 Узнав, что к двери зала бехларенцы спешат, Млад Гизильхер Бургундский был несказанно рад — Он счел, что на подмогу к нему явился тесть. Как можно было иначе понять такую весть? 2172 Соратникам он молвил: «На счастье наше с вами, Успели мы в дороге обзавестись друзьями. Как славно, что невесту мне ниспослал Творец! В последний миг на помощь нам приспел ее отец». 2173 «С чего вы это взяли? — скрипач в ответ ему. — Тому, кто хочет мира, ей-богу, ни к чему К нам для переговоров вести такую рать. Нет, нас за земли с замками ваш тесть решил продать». 2174 Все это смелый шпильман еще не досказал, Как Рюдегер добрался уже до входа в зал И на пороге молча поставил щит к ногам, Не пожелав хотя б кивком послать привет друзьям. 2175 Затем, возвысив голос, предупредил гостей: «Сражайтесь, нибелунги, с дружиною моей. Я к вам пришел, герои, не с миром, но с мечом. Я прежде вашим другом был, а ныне стал врагом». 2176 Бургунды приуныли, услышав речь его. Немало натерпелись они и без того. Поэтому жестоко терзала и гнела Их мысль, что даже Рюдегер — и тот им хочет зла. 2177 Сказал с испугом Гунтер: «Помилуй вормсцев, Боже! Ужели отвернулись от нас, маркграф, вы тоже И не на кого больше надеяться нам здесь? Нет, я не верю, что презреть могли вы долг и честь». 2178 Но Рюдегер печально промолвил королю: «Поклялся я Кримхильде, что с вами в бой вступлю, А госпожу не вправе обманывать слуга. Обороняйтесь, витязи, коль жизнь вам дорога». 2179 На это дал маркграфу король ответ такой: «Вам следовало б раньше к нам воспылать враждой. Вы так нам были верны и так любили нас, Что мы от друга вправе ждать того же и сейчас. 2180 Когда б вы согласились нам нынче дать пощаду, Мы все до самой смерти служить вам были б рады За щедрые подарки, что нам вы поднесли, [1275] Когда нас в землю Этцеля на празднество везли». 2181 И Рюдегер воскликнул: «С какою бы охотой Я снова вас осыпал подарками без счета, Когда б повиноваться лишь зову сердца мог И мне за это не грозил, в предательстве упрек!» 2182 Возвысил голос Гернот: «Одумайтесь, маркграф! Ужель, нас так сердечно в Бехларене приняв, Вы только зла хотите теперь гостям своим? А мы ведь пригодимся вам, коль смерти избежим». 2183 Но Рюдегер ответил: «Ах, если бы Творец На Рейн вам дал вернуться, а мне послал конец, Чтоб этою ценою бесчестья я избег! Убив друзей, себя стыдом покрою я навек». 2184 Опять промолвил Гернот: «Мне было б тяжело, Когда б такого мужа сраженье унесло. Пусть, Рюдегер, за щедрость вам Бог воздаст с лихвой. Я ваш подарок — добрый меч [1276] — всегда ношу с собой. 2185 Он нынче безотказно хозяину служил. Я им немало гуннов с размаху уложил. Он так блестящ и звонок, надежен и остер, Что мир оружья лучшего не видел до сих пор. 2186 Но если нападете вы на моих родных И смерти предадите кого-нибудь из них, Вас вашим же подарком убью немедля я, Хоть мне супругу вашу жаль, а с вами мы друзья». 2187 «Ах, господин мой Гернот, дай Бог, чтоб было так, И в поединке с вами пал ваш невольный враг. Ведь если целы вормсцы останутся в бою, Смогу оставить я на вас жену и дочь свою». 2188 Млад Гизельхер, сын Уты, сказал на это: «Тесть, Неужто вы забыли, что все вас любят здесь? Ваш долг — не биться с нами, а нам в беде помочь, Иначе станет до венца вдовою ваша дочь. 2189 Коль с нами поведете вы разговор мечом, Раскаяться придется мне поневоле в том, Что вас я чтил глубоко, во всем вам доверял И в жены вашу дочь, маркграф, поэтому избрал». 2190 Бехларенец ответил: «Коль всемогущий Бог Сподобит вас вернуться на Рейн в свой час и срок, Мой грех не вымещайте на дочери моей И, невзирая ни на что, останьтесь верны ей». 2191 Млад Гизельхер промолвил: «Я ей не изменю, Но если нападете вы на мою родню И тех, кто жив покуда, начнете убивать, Придется с вашей дочерью и с вами мне порвать». 2192 «Так пусть нас Бог рассудит!» — вскричал маркграф с тоской И поднял щит, готовясь вести дружину в бой, И начал подниматься по лестнице к дверям, Но Хаген сверху закричал бехларенским бойцам: 2193 «Не торопитесь кровью оружье обагрить. В последний раз мы с вами хотим поговорить, Пока не перебили нас всех до одного, Хоть, право, пользы Этцелю не будет от того». 2194 Муж Гунтера прибавил: «Я сильно озабочен. Как ни широк и звонок, как ни тяжел и прочен Тот щит, что Готелиндой мне в дар преподнесен, Но гуннских копий и мечей не выдержал и он. 2195 Вот если б соизволил ты, Господи всезрящий, Чтоб Рюдегер достойный мне отдал щит блестящий, Который он на локоть так ловко нацепил, С таким прикрытьем я бы в бой и без брони вступил». 2196 «Его тебе, мой Хаген, я сам вручил давно бы, Когда б не знал, что это вселит в Кримхильду злобу. А впрочем, для чего мне теперь ее любовь? Возьми мой щит [1277] — Бог даст, на Рейн ты с ним вернешься вновь». 2197 У многих покраснели глаза от жарких слез, Когда свой щит воитель так щедро преподнес Тому, с кем было биться приказано ему. Не делал больше он с тех пор подарков никому. 2198 На что владетель Тронье был грозен и суров, Но и его, как прочих бургундских удальцов, Бехларенец глубоко растрогал и потряс Своим великодушием в предсмертный грозный час. 2199 Сказал маркграфу Хаген: «О, доблестный боец, Пускай за благородство тебе воздаст Творец! Никто с тобой на свете в радушье не сравнится, И память о твоих делах навеки сохранится. 2200 Как сознавать мне больно, что мы — враги отныне! И без того довольно с нас горя на чужбине, А тут еще с друзьями придется драться нам». Ответил Рюдегер: «Скорблю об этом я и сам». 2201 «Я разочтусь немедля с тобой за щедрый дар, И как бы ни был нынче твой натиск лют и яр, Пусть даже ты всех рейнцев до одного убьешь, Меч на тебя, мой Рюдегер, не подниму я все ж». 2202 Учтиво поклонился бехларенец в ответ. Заплакали бургунды, поняв — надежды нет. Неотвратима схватка, в которой смерть найдут И много вормсцев, и маркграф, всех доблестей сосуд. 2203 Из зала сверху крикнул ему скрипач лихой: «Коль обещал не трогать вас сотоварищ мой, Вам, Рюдегер, я тоже не причиню вреда. У вас за ласковый прием в долгу мы навсегда. 2204 Я вот о чем прошу вас сказать своей жене: Браслеты золотые она вручила мне, Велев, чтоб их у гуннов носил я в честь ее: Смотрите — обещание я выполнил свое». 2205 Маркграф на это молвил: «Дай Бог еще не раз Моей супруге милой почтить подарком вас, А я про вашу верность ей, Фолькер, расскажу, Коль голову в сражении сегодня не сложу».

1269

Ты на людях чернишь меня, подлец… —Гнев Рюдегера вызван прежде всего тем, что его подозревают в трусости в присутствии двора, т. е. перед лицом короля, — отсюда его немедленная и столь бурная реакция, не свойственная, казалось бы, куртуазному человеку, каким был маркграф Бехларенский (см. строфу 2142).

1270

Коль скоро я бургундам служил проводником, // Не подобает, чтоб меня сочли они врагом. —Рюдегер имеет перед бургундами моральные обязательства, препятствующие ему выполнить обязательства вассала по отношению к господину, и этот конфликт, подробно изображаемый далее, ставит Рюдегера перед неразрешимой дилеммой. Рюдегер — воплощение рыцарской чести и верности, а сохранить верность обеим враждующим сторонам, между которыми он оказался, и соблюсти свою честь он не в состоянии. Выходом из этой трагической коллизии может быть только его смерть.

1271

Уж лучше я в изгнание с сумой уйду отсель. —Вассал мог расторгнуть отношения, связывающие его с господином, и Рюдегер готов прибегнуть к такому выходу, но прежде он обязан выполнить все обязательства, лежавшие на нём, и Этцель требует от него именно этого.

1272

В Бехларене бургундов, мне довелось принять, // Хлеб-соль водил я с ними, дарил подарки им. — Для понимания основных факторов, определявших поведение рыцаря, показательно, что Рюдегер в первую очередь говорит не о своём чувстве дружбы, а о поступках, которые связали его с бургундами взаимными обязательствами верности, — об оказанном им гостеприимстве и о розданных им подарках. Лишь после этого он упоминает связавшую их дружбу и помолвку его дочери с Гизельхером (строфа 2160 след.).

1273

А я твоих домашних вовеки не покину, // Хоть и уверен, что в бою не ждёт тебя кончина. — Имеются в виду не одни домашние, но и вассалы Рюдегера, остающиеся после его гибели без покровительства. Этцель выражает надежду, что его королевская удача поможет Рюдегеру, поскольку тот будет сражаться на его стороне.

1274

Долгу я верность соблюду… — Рюдегер решает выполнить свой первейший долг — долг верности сеньору, но губит свою душу (ср. строфу 2150).

1275

Мы все до самой смерти служить вам были б рады // За щедрые подарки, что вы нам поднесли… — Имеются в виду не только самые подарки, но и то, что они символизировали, — те отношения, которые были установлены между Рюдегером и одаренными им бургундами.

1276

…ваш подарок — добрый меч… — См. строфу 1696.

1277

Возьми мой щит… — Будучи вассалом Кримхильды и дав ей обещание бороться на её стороне, Рюдегер — образцовый рыцарь — не способен отречься от своей госпожи. Его минутное колебание перед передачей щита Хагену объясняется тем, что он таким образом помогает своему врагу. Самый же этот жест символизирует его героическую позицию перед лицом судьбы. См. реакцию присутствующих — строфа 2197 след.

2206 Герою-музыканту такую клятву дав, Воспламенился духом и поднял щит маркграф. Взбежал он по ступеням и на гостей напал. По богатырски Рюдегер удары рассыпал. 2207 Как Хаген, так и шпильман, чтоб не нарушить слово, Подальше отступили от витязя лихого, Но и без них там было так много смельчаков, Что нелегко бехларенцу пришлось в толпе врагов. 2208 Ему ворваться Гунтер и Гернот дали в дом, Чтоб за порогом зала покончить с храбрецом. Лишь Гизельхер старался к нему не подходить, Надеясь и себя спасти, и тестя пощадить. 2209 В отваге состязаясь с владыкою своим, Дружинники маркграфа спешили вслед за ним. Сверкали и свистели их острые клинки, И от ударов лопались щиты и шишаки. 2210 Хоть долгий бой изрядно бургундов утомил, У них для новой схватки еще хватило сил. Мечами пробивали они броню насквозь. Немало славных подвигов свершить им довелось. 2211 Как только в зал успели бехларенцы вбежать, Взялись скрипач и Хаген врагов уничтожать. В той схватке не щадили герои никого, Стараясь лишь не поразить маркграфа самого. 2212 Не видел мир поныне второй такой резни. Трещали, разрываясь, подщитные ремни, И со щитов каменья летели в кровь и грязь, И дико лязгали мечи, о панцири щербясь. 2213 Маркграф не ведал страха и первым шел туда, Где злей всего кипела кровавая страда. Наглядно доказали дела богатыря, Что он за храбрость был молвой превознесен не зря. 2214 Как Гунтер, так и Гернот отважно бой вели. Бехларенцев нещадно рубили короли, А Гизельхер и Данкварт сражались так с врагом, Что стал злосчастный этот день для многих Судным днем. 2215 Но Рюдегер достойный не отставал от них, Без счета истребляя бургундов удалых, Чем был один из рейнцев так сильно разъярен, Что смертный час бехларенца решил приблизить он. 2216 Вскричал могучий Гернот — так звался рейнец тот: «Мне, Рюдегер, терпенья уже недостает Смотреть на то, как косит моих мужей ваш меч. Я вижу, смерти вы нас всех намерены обречь. 2217 Столь многим нашим людям вы принесли кончину, Что я подарком вашим убить вас не премину. Ко мне оборотитесь, чтоб рассчитаться мог Я с вами за полученный в Бехларене клинок». 2218 На многих яркий панцирь от крови потемнел, Пока маркграф добраться до Гернота сумел, И все ж, до славы жадны, они вступили в бой, Щиты свои надежные держа перед собой. 2219 Однако не укрыться им было за щитами — Любую сталь герои могли пробить мечами. Сквозь шлем удар смертельный маркграф нанес врагу, Но не остался и король у недруга в долгу. 2220 Взметнул над головою он Рюдегеров дар И, кровью истекая, нанес такой удар, Что меч завязки шлема рассек, пройдя сквозь щит, И удалец бехларенский был наповал убит. 2221 От сотворенья мира до нынешних времен Даритель не был хуже за щедрость награжден. С маркграфом рядом рухнул его недавний враг, [1278] И Хаген, это увидав, в сердцах промолвил так: 2222 «Безмерную утрату сегодня понесли мы: Смерть двух таких героев — ущерб непоправимый. Вот и пускай залогом расплаты за него Останутся бехларенцы здесь все до одного». 2223 Воскликнул Гунтер: «Горе! Мой милый брат угас. Все мыслимые беды обрушились на нас. И Рюдегера тоже мне вечно будет жаль. Постигла обе стороны великая печаль». 2224 Когда о смерти брата млад Гизельхер узнал, Пришлось куда как худо тем, кто ворвался в зал. Такую там дружину смерть набрала себе, Что ни один бехларенец не уцелел в борьбе. 2225 А после Хаген, Данкварт, и Фолькер из Альцая, И Гизельхер, и Гунтер, оружием бряцая, Пошли туда, где Гернот с маркграфом полегли, И слезы у богатырей от скорби потекли. 2226 «Смерть, — Гизельхер промолвил, — крадет у нас друзей. Но осушите слезы, и встанем у дверей, Чтоб ветер наши брони немного остудил. Увы, сегодня умереть Господь всем нам судил». 2227 Остались вновь без дела бургундские вассалы. Кто прислонился к стенке, кто сел на что попало, И удивился Этцель, что в зале шум утих — Ведь он не знал о гибели бехларенцев лихих. 2228 Разгневалась Кримхильда: «Хорош у нас слуга! Честь короля ни капли ему не дорога. Нет, Рюдегер не только не покарал врагов, Но и без боя отпустить их всех на Рейн готов. 2229 Напрасно не скупились мы на дары ему. Неверен оказался он долгу своему И с нашими гостями пошел на мировую». На это Фолькер сверху дал ей отповедь такую: 2230 «К несчастью, вы ошиблись, и я сказал бы вам, Не будь грешно за лгуний считать столь знатных дам, Что Рюдегера нынче вы низко оболгали. Нам мира ни его мужи, ни он не предлагали. 2231 Маркграф приказ так честно старался исполнять, Что смерть со всей дружиной пришлось ему принять. Искать слугу другого я вам совет даю — Свой долг исполнил до конца бехларенец в бою. 2232 Сейчас вы убедитесь, что Рюдегер сражен». И труп на зло Кримхильде к дверям был принесен, Чтоб Этцель мог увидеть его бескровный лик. Впервые гуннскую страну такой удар постиг. 2233 Едва ли мы сумеем вам передать словами, Как обливались дамы и витязи слезами, Какой жестокой болью терзатась их сердца, Когда им был показан прах усопшего бойца. 2234 Рыдала королева, от горя побледнев, А разъяренный Этцель, рыча, как грозный лев, И повергая в трепет всех, кто стоял кругом, Скорбел во всеуслышанье о леннике своем.

1278

С маркграфом рядом рухнул его недавний враг… — Рюдегер умер славной смертью: от руки короля, который и сам был им сражён (ср. строфу 2302).

Авентюра XXXVIII

О том, как были перебиты дружинники Дитриха

2235 Стенаньями и плачем был оглашен дворец. [1279] Один из храбрых бернцев услышал наконец, Как гунны причитают и льют потоки слез. Об этом воин Дитриху немедленно донес. 2236 Сказал он господину: «Спешу вам доложить, Что, хоть пришлось довольно на свете мне пожить, Таких истошных воплей не слышал никогда я. Боюсь, что с нашим королем стряслась беда большая. 2237 Он иль жены лишился, иль сам в бою убит. С чего б иначе плакать всему двору навзрыд? Наверно, зла немало понатворили гости, Коль стонут гуннские мужи от горя и от злости». 2238 Ответил витязь бернский: «Не будь в сужденьях скор. Быть может, ты выносишь пришельцам приговор За грех, свершенный теми, кто их втянул в беду. Я обещал бургундам мир и слово соблюду». 2239 Воскликнул смелый Вольфхарт: «Я выспросить берусь, Что гуннов повергает в такую скорбь и грусть; Когда же разузнаю, о чем они вопят, С известьями, мой государь, к вам поспешу назад». 2240 На это Дитрих молвил: «Где все кипит враждой, Там праздные расспросы кончаются бедой — Лишь пуще раздражают они бойцов всегда. Вы, Вольфхарт, вспыльчивы, и вам нельзя идти туда». 2241 Он приказал, чтоб Хельфрих шел ко двору скорей И вызнал у хозяев иль даже у гостей, Кто вверг всех гуннов разом в отчаянье такое, Что их стенания полны безмерною тоскою. 2242 Спросил гонец у гуннов: «Чем вы удручены?» Один из них ответил: «Отрада всей страны, Любимец государя и каждого из нас, Убит маркграф бехларенский бургундами сейчас. 2243 С ним вся его дружина легла на поле чести». Вовек не слышал Хельфрих печальнее известья. Слезами обливаясь, подавлен, потрясен, Пришел со страшной новостью к владыке Берна он. 2244 Спросил вассала Дитрих: «Что вы узнали там И по какой причине в слезах вернулись к нам?» Промолвил Хельфрих: «Можно ль не исходить слезами, Коль добрый Рюдегер сражен бургундскими бойцами?» 2245 Вскричал властитель бернский: «Пусть грех простит им Бог! Их на такое дело толкнуть лишь дьявол мог. Чем заслужил покойный столь горестный удел? Ведь он же вормсцев так любил и так о них радел». 2246 Вскипел отважный Вольфхарт: «Коль вправду он убит, С лихвой дружина наша за смерть его отметит, Иначе люди скажут, что предан нами друг — Немало добрый Рюдегер нам оказал услуг». [1280] 2247 Владыка амелунгов уселся у окна. Решив узнать сначала, на ком лежит вина, А уж потом виновных к ответу призывать, Он Хильдебранда с рейнцами послал потолковать. 2248 Брать Хильдебранд с собою не стал ни щит, ни меч: По-дружески с гостями вести хотел он речь, Но этим так разгневан был сын сестры его, Что даже накричал в сердцах на дядю своего. 2249 Рек Вольфхарт: «Коль придете вы к рейнцам без брони, Вас примут неучтиво, и высмеют они, И от себя с позором прогонят, может быть; А коль в доспехах явитесь, вам не дерзнут грубить». 2250 И внял старик советам горячего юнца. Едва вооружиться успел он до конца, Как бернцы окружили его со всех сторон. Был этим Хильдебранд седой немало удивлен. 2251 Он их спросил: «Куда вы с мечами наголо?» — «Пусть видит дерзкий Хаген, как много нас пришло, Иначе он обидит и вас насмешкой злою». И согласился взять старик соратников с собою. 2252 Заметил смелый Фолькер, из зала бросив взор, Что Дитриховы люди пересекают двор — Щиты у них на локте, мечи блестят в руках, И королей предупредил скрипач в таких словах: 2253 «Подходят к залу бернцы, и мнится мне, вражда, А не стремленье к миру их привела сюда, Иначе бы доспехи им были не нужны. Боюсь, и с ними будем мы затеять бой должны». 2254 Едва отважный шпильман все это досказал, Как Хильдебранд с дружиной пришел ко входу в зал, На землю щит поставил и закричал гостям: «Богатыри, что Рюдегер худого сделал вам? 2255 Мне господин мой Дитрих велел спросить у вас, Не ложное ль известье он получил сейчас И правда ли, что вами маркграф убит в бою. Коль это так, нам не избыть до смерти скорбь свою». 2256 Сказал владетель Тронье: «Известие правдиво, Хоть я б желал, чтоб ложью его считать могли вы, А Рюдегер достойный остался жив и цел И не пришлось оплакивать нам всем его удел». 2257 Когда известно стало, что впрямь маркграф убит, Все Дитриховы люди заплакали навзрыд. Текли у бернцев слезы со щек, бород, усов. Унынье преисполнило сердца лихих бойцов. 2258 Промолвил герцог Зигштаб, один из их числа: «Отраду нашу битва навеки унесла. Пал тот, кто кров и пищу давал нам в дни изгнанья. До срока меч врага прервал его существованье». 2259 Сказал печально Вольфвин, бесстрашный удалец: «Когда б сражен сегодня был мой родной отец, Я и тогда навряд ли скорбел бы так душой. Не вынести его жене утраты столь большой». 2260 Могучий Вольфхарт гневно воскликнул в свой черед: «Кому теперь придется вести войска в поход, Как их водил когда-то бехларенский маркграф? Нас, амелунгов, навсегда осиротил он, пав». 2261 От этих слов заплакал он сам еще сильней, С ним — Хельфрих, Вольфбранд, Хельмнот и много их друзей, А Хильдебранд бургундам, рыдая, возгласил: «Молю вас сделать то, о чем наш государь просил. 2262 Велите труп из зала к порогу принести, Чтоб мы могли оплакать и с честью погрести Того, кто свято верность хранил друзьям своим — И нам, лишенным родины, и вам, и остальным. 2263 Мы, бернцы, здесь чужие, и он чужим был тоже. [1281] Поэтому нам в просьбе отказывать негоже. Должны, хотя б по смерти, маркграфу мы воздать То, что от нас он вправе был при жизни ожидать». 2264 Державный Гунтер молвил: «Хвала и честь тому, Кто и по смерти друга готов служить ему. Мы, люди, умираем, а верность — никогда. Почтите же усопшего — был добр он к вам всегда». 2265 Но тут вмешался Вольфхарт: «Просить нам надоело. Извольте-ка, бургунды, немедля выдать тело. Оплот и радость нашу убили вы в сраженье, Так не мешайте хоть предать маркграфа погребенью». 2266 Скрипач ему: «Не ждите от нас таких услуг. Возьмите тело сами, коль нужен вам ваш друг — Лежит, в крови купаясь, он недвижимо здесь. Вот этим и окажете вы Рюдегеру честь». 2267 С трудом сдержался Вольфхарт и так сказал в ответ: «Уймитесь! Нашу рану вам растравлять не след. За грубость, сударь шпильман, воздал бы я с лихвой, Не запрети нам Дитрих наш вступать с гостями в бой». 2268 Промолвил Фолькер бернцу: «Блюдет запреты тот, Кому их малодушье нарушить не дает, [1282] И я отнюдь героем не назову его». Одобрил Хаген от души речь друга своего. 2269 Могучий бернец вспыхнул: «Горазды вы шутить, Но ваш язык сумею я так укоротить И так расстроит скрипку вам мой клинок булатный, Что вы меня попомните, прибыв на Рейн обратно». 2270 Ответил Фолькер: «Будьте уверены вполне, Что если струны скрипки расстроите вы мне, То, прежде чем вернусь я на Рейн родимый вновь, Ваш ныне столь блестящий шлем покроет ржою кровь». 2271 Племянник Хильдебранда рванулся к двери в зал. По счастью, дядя силой задиру удержал. «Как видно, ты рехнулся, коль обнажаешь меч. Ведь это может на тебя гнев Дитриха навлечь». 2272 «Пустите льва на волю, — опять съязвил скрипач. — Вам, старец, с ним не сладить — он чересчур горяч. Но как бы смел он ни был, я так его приструню, Что заречется у меня он похваляться втуне». 2273 Поносными словами был бернец разъярен. Себя щитом надежным прикрыл поспешно он И шпильману навстречу помчался, словно лев. Пустились вслед за ним друзья, придя в великий гнев. 2274 Как ни был Вольфхарт молод, проворен, полон сил, А все же старый дядя его опередил [1283] И первым устремился по лестнице к дверям. Вот так был амелунгами навязан бой гостям. 2275 Скрестили грозный Хаген и Хильдебранд клинки. Неукротимой злобой пылали смельчаки. Звенели и трещали щиты в руках у них, И красный ветер поднялся от их мечей стальных. 2276 Но в этом поединке взять верх никто не смог: Противников с собою унес людской поток, И проложить друг к другу не удалось им путь. Меж тем схватились музыкант и Вольфхарт грудь на грудь. 2277 Неустрашимый бернец рубнул бургунда так, Что вплоть до самых стяжек рассек на нем шишак; Но тут удар ответный нанес скрипач мечом, И искры из брони врага посыпались дождем. 2278 Безудержная ярость кипела в их сердцах. Дымились от ударов кольчуги на бойцах. Но смелый бернец Вольфвин их развести сумел. Кто встал меж двух таких врагов, тот в самом деле смел. 2279 Пример радушья Гунтер в тот день являл собой: С любым из амелунгов был рад вступить он в бой; А Гизельхер и брата бесстрашьем затмевал: Он шишаки десятками на бернцах разбивал. 2280 Сын Альдриана Данкварт был мужествен всегда. Немало гуннам сделал и раньше он вреда, Но все ж ни с чем сравниться не может тот урон, Который братом Хагена был бернцам нанесен. 2281 Шли Ритшард, Гербарт, Хельфрих и Вихарт на врага Так, словно бы нисколько им жизнь не дорога. Бросался Вольфбранд в сечу, круша, разя, рубя. Отвагой бернцы превзошли тогда самих себя. 2282 В глазах у Хильдебранда сверкал безумный гнев. С ним рядом бился Вольфхарт, вконец рассвирепев, И не один из вормсцев простерся, недвижим. Так мстили люди Дитриха за Рюдегера им. 2283 Сражался герцог Зигштаб едва ль не всех храбрей. Ах, сколько добрых шлемов он сшиб с богатырей! Да, много гордых рейнцев до срока и поры Убил сей ленник Дитриха и сын его сестры. 2284 Заклокотала ярость в груди у скрипача, Когда увидел Фолькер, как Зигштаб бьет сплеча И по кольчугам вормсцев ручьями кровь течет. Он подскочил к противнику, и герцог в свой черед 2285 Изведал, сколь искусен бургунд в науке ратной. [1284] Взметнул могучий шпильман высоко меч булатный, И дух отважный бернец на месте испустил, Но старый Хильдебранд врагу за друга отомстил. 2286 «Увы! — вскричал воитель. — Соратник дорогой, Тебя свирепый Фолькер сразил своей рукой, Но у меня сегодня и он не минет гроба». Вовеки не был Хильдебранд столь преисполнен злобы. 2287 На шпильмана низвергся такой удар клинка, Что

расскочились стяжки щита и шишака. Осколками стальными вокруг покрылся пол. Плашмя упал лихой скрипач, затих и отошел. 2288 В ряды бургундов бернцы врубались вновь и вновь. Из рассеченных шлемов ключом хлестала кровь. Блестящие кольчуги на витязях рвались. Куски мечей изломанных, свистя, взлетали ввысь. 2289 Была потеря друга для Хагена стократ Страшней и тяжелее всех остальных утрат, Хоть их герой немало понес в чужом краю. О, как за сотоварища он отомстил в бою! 2290 «Вон верный мой сподвижник и лучший друг лежит. Он старым Хильдебрандом повержен и убит, Но рук моих убийце теперь не миновать». Повыше Хаген поднял щит и в бой вступил опять. 2291 Неустрашимый Данкварт был Хельфрихом сражен, И хоть успел пред смертью с врагом расчесться он, Млад Гизельхер и Гунтер слезу смахнули с глаз, Увидев, что такой боец безвременно угас. 2292 Уж в третий раз по залу шел из конца в конец Племянник Хильдебранда, могучий удалец, Направо и налево удары нанося И рейнцев на своем пути безжалостно кося. 2293 Щит Гизельхер поправил и бернцу молвил так: «Я вижу, мне попался весьма опасный враг. Оборотись-ка, Вольфхарт, коль ты и вправду смел. Твоим бесчинствам положить давно пора предел». 2294 Оборотился Вольфхарт в ответ на эту речь И к королю бургундов пошел, вздымая меч. Был шаг его столь тяжек, что из-под ног бойца Взлетали струи крови вверх, до самого лица. 2295 Но сын пригожей Уты не дрогнул пред врагом. Млад Гизельхер так ловко орудовал мечом, Что с ним и бернцу было не сладить в рукопашной. Вовек столь юный государь не дрался столь бесстрашно. 2296 На Вольфхарте кольчугу клинок его пробил, И амелунг могучий смертельно ранен был. Залился кровью алой он с головы до ног. Удар подобный нанести лишь истый витязь мог. 2297 Когда почуял бернец, что смерть ему грозит, Он от себя отбросил уже ненужный щит И с силою такою нанес удар сплеча, Что шлем и панцирь короля рассек концом меча. 2298 Бок о бок с Гизельхером простерся враг его. Из бернцев не осталось в живых ни одного. Лишь Хильдебранда минул печальный их удел. Как горько старый богатырь о Вольфхарте скорбел! 2299 Всех спутников и Гунтер в той сече потерял. Загромождали трупы залитый кровью зал. Отыскан Хильдебрандом племянник был меж них. Сжал дядя с плачем витязя в объятиях своих. 2300 Сородича он поднял и с ним к дверям пошел, Но сразу рухнул наземь — тот слишком был тяжел. Тут полумертвый Вольфхарт, придя в себя на миг, Увидел, как его спасти пытается старик. 2301 Он молвил: «Мне не властен уже никто помочь, И вы, любезный дядя, бегите лучше прочь, Чтоб не нанес вам Хаген ущерба и вреда. Поверьте, пуще прежнего пылает в нем вражда. 2302 Родне моей велите не горевать напрасно: От слез мертвец не встанет, — а смерть моя прекрасна! — Ведь я на поле чести нашел себе конец, И победил меня король, а не простой боец. [1285] 2303 К тому ж я не остался в долгу у пришлецов. Из-за меня поплачет на Рейне много вдов, И если люди спросят вас о моей кончине, Ответьте, что один прервал я сотню жизней ныне». 2304 Но тут припомнил Хаген, кем Фолькер был сражен, И Хильдебранду крикнул с угрозой гневной он: «Сведу я счеты с вами за скорбь свою сейчас. Немало славных воинов вы отняли у нас». 2305 Ударил Хильдебранда он Бальмунгом стальным, — Тот меч ему достался в лесу, где Зигфрид им Предательски заколот был давнею порой, — Но старый бернец не сробел и смело принял бой. 2306 Муж Дитриха обрушил на недруга клинок, Который был на диво остер, тяжел, широк. Однако Хаген смерти на этот раз избег, Остался невредим и сам броню врага рассек. 2307 Почувствовав, что сильно он Бальмунгом задет И на победу в схватке надежды больше нет, Зияющую рану старик рукой зажал И, щит закинув за спину, из зала убежал. 2308 Из всех, кто там сражался, лишь двое были целы [1286] — Король бургундский Гунтер и Хаген, витязь смелый, И к Дитриху из Берна с известием о том Спешил его седой слуга, израненный врагом. 2309 Владыка амелунгов был мрачен и угрюм. Когда ж его внимание привлек внезапный шум И, весь покрытый кровью, беглец предстал ему, С тревогой задал он вопрос вассалу своему: 2310 «Скажите, как случилось, что с головы до пят Обагрены вы кровью? Кто в этом виноват? У вас с гостями стычка, наверно, вышла все же, Хоть говорил я, что вступать вам с ними в бой негоже». 2311 И Хильдебранд признался: «Лишь этот черт из Тронье [1287] Виновен в понесенном сегодня мной уроне. Я Хагеном был ранен, когда хотел уйти. Не знаю сам, как удалось мне ноги унести». 2312 Властитель бернский молвил: «Заслуженная кара! Благодарите Бога, что вы годами стары, Не то и сам убил бы я вас без разговору. Я мир бургундам обещал, а вы ввязались в ссору». 2313 «Мой государь, простите вассала своего. Хлебнули горя ныне мы все и без того. Просил я вормсцев выдать труп Рюдегера нам, Но так и не склонили слух они к моим мольбам». 2314 «Выходит, это правда, что Рюдегера нет? Как горько, что покинул он нас во цвете лет И мужа Готелинда отныне лишена! Сестра двоюродная мне по матери она». 2315 При мысли, что соратник и друг его убит, С собой не сладил Дитрих — заплакал он навзрыд. «Увы, мой благодетель, покинут я тобой И должен о тебе скорбеть до сени гробовой! 2316 Мне, Хильдебранд, скажите, от чьей руки жестокой Пал Рюдегер отважный до времени и срока». Старик ответил: «Гернот мечом его убил, Но смерти в свой черед и сам маркграфом предан был». 2317 Сказал на это Дитрих: «Тогда я в зал пойду И счеты за обиду с бургундами сведу. К оружью призовите моих богатырей И прикажите мой доспех подать мне поскорей». 2318 Но Хильдебрапд промолвил: «Кто ж явится на зов, Коль больше не осталось теперь у вас бойцов? Из всей дружины вашей лишь я один в живых». Был Дитрих смел, но задрожал и он от слов таких. 2319 Страшней удара витязь не получал вовек. Он застонал: «Ах, Дитрих, несчастный человек, Ты стал, король недавний, последним бедняком! Всех подданных лишился ты, отринутый Творцом. 2320 Но как могло случиться, — воскликнул он опять, — Что удалось пришельцам победу одержать? Ведь их не обессилить столь долгий бой не мог. Наверно, за мои грехи меня карает Бог. 2321 Но раз уже мне выпал столь горестный удел, Скажите, кто из вормсцев в сраженье уцелел». — «Клянусь Царем небесным, — рек Хильдебранд в ответ, — В живых лишь Гунтер с Хагеном, всех прочих — больше нет». 2322 «Увы! На свет я, видно, в недобрый час рожден. Погиб могучий Вольфхарт — бургундом он сражен. Где Вольфбранд, Зигштаб, Вольфвин, и с кем теперь верпу Себе я амелунгскую родимую страну? 2323 Отважный Хельфрих, Гербарт и Вихарт тоже пали. До смерти не избуду я скорби и печали. Не знать отрады в жизни мне с нынешнего дня, Ах, лучше б вместе с ними смерть скосила и меня!»

1279

Стенаньями и плачем был оглашён дворец. — Слёзы и горестные вопли входили в обязательный ритуал при смерти и погребении героя.

1280

Немало добрый Рюдегер нам оказал услуг. — Согласно сказанию о Дитрихе, Рюдегер выступал посредником между ним и Этцелем.

1281

Мы, бернцы, здесь чужие, и он чужим был тоже. — Горе бернцев усугубляется тем, что Рюдегер пал не на родине. Во всем этом отрывке неоднократно повторяется слово ellende — «гость», «изгнанник», «странник». В державе Этцеля «чужаками» чувствовали себя и бернцы, и бехларенцы, и бургунды.

1282

Кому их малодушье нарушить не даёт… — Намёк на трусость автоматически вызывает самую бурную реакцию. Так незначительная поначалу словесная перепалка, вызванная несдержанностью юного Вольфхарта, ведёт к роковому столкновению бернцев с бургундами.

1283

А все же старый дядя его опередил… — Хотя Хильдебранд был против ссоры с бургундами, в тот момент, когда он убедился в неизбежности боя, он становится во главе дружины.

1284

Изведал, сколь искусен бургунд в науке ратной. — Здесь опять, как не раз в «Песни о нибелунгах», владение Фолькера мечом приравнивается к владению смычком.

1285

И победил меня король, а не простой боец. — Смерть от руки короля считалась почётной.

1286

Из всех, кто там сражался, лишь двое были целы… — Подготавливая заключительную сцену эпопеи, поэт оставляет в живых из бургундов лишь Гунтера и Хагена; Дитрих и Этцель не участвовали в бою, Хильдебранду одному удаётся спастись из всех бернцев.

1287

…этот чёрт из Тронье… — Невероятная мощь Хагена заставляет Хильдебранда думать, что его противник защищён дьяволом.

Авентюра XXXIX

О том, как Дитрих бился с Гунтером и Хагеном

2324 Поднялся Дитрих с места, доспехи сам достал, И в них ему облечься помог старик-вассал. Так сокрушался бернец и в горе был таком, Что от стенаний витязя дрожмя дрожал весь дом. 2325 Но, с силами собравшись, он овладел собой, Надел на левый локоть свой добрый щит стальной И вместе с Хильдебрандом отправился туда, Где с бернскою дружиною произошла беда. 2326 «Спешит, — промолвил Хаген, — к нам Дитрих через двор, И у него от гнева огнем пылает взор. Он был обижен нами и мщенья вожделеет. Вот мы сейчас и поглядим, кто в схватке одолеет. 2327 Хотя правитель Берна на вид несокрушим, Известен повсеместно бесстрашием своим И нам за смерть вассалов мечтает отомстить, Я все ж отважусь с ним в бою оружие скрестить». 2328 Той речи бернцы вняли еще издалека — Во двор из зала вышли два рейнца-смельчака И там, к стене прижавшись, стояли у дверей. Поставил Дитрих наземь щит и глянул на гостей. 2329 Затем возвысил голос: «Я знать хочу, король, За что же причинили вы мне такую боль. Изгнанник я бездомный, живу в краях чужих, А вы меня лишаете всех радостей моих. [1288] 2330 С вас, вормсцев, было мало, что Рюдегер, наш друг, Наш давний благодетель, погиб от ваших рук. Вы всех моих вассалов убили сверх того, Хотя не сделал вам, король, я ровно ничего. 2331 А вы ведь испытали и сами на себе, Как тяжело и горько друзей терять в борьбе, Как после их утраты душа у нас болит. Ах, до чего же грустно мне, что Рюдегер убит! 2332 Людей, меня несчастней, еще не видел свет, Но до чужой печали вам, рейнцы, дела нет. Моих бойцов отборных вы в сече истребили, И перестану слезы лить о них я лишь в могиле». 2333 «Не так уж мы виновны, — вскричал владетель Тронье. — Нас вынудили бернцы сегодня к обороне — Они вломились сами с оружьем в этот зал. Вам кто-то о случившемся неправду рассказал». 2334 «Но Хильдебранд клянется, что амелунги вас Труп Рюдегера выдать просили много раз, А вы лишь насмехались над слезной их мольбой. Могу ль я допустить, что лжет мне мой вассал седой?» 2335 «Нет, с вами был он честен, — признался Гунтер смело, — Но верьте, что не выдал я вашим людям тело, Чтоб Этцеля — не бернцев задеть и оскорбить. Все б обошлось, когда б не стал ваш Вольфхарт нам грубить». 2336 «Пусть так, — ответил Дитрих, — но долг и честь велят, Чтоб за беду платился тот, кто в ней виноват, И если ты со мною желаешь примиренья, Изволь сейчас же, Гунтер, дать мне удовлетворенье. 2337 Коль ты с вассалом вместе согласен сдаться мне, [1289] За вашу безопасность ручаюсь я вполне. Не подпущу я гуннов к заложникам моим, Надежнейшим защитником и другом буду им». 2338 Воскликнул Хаген: «Боже, спаси нас и помилуй! Пока мы невредимы, не оскудели силой И дать отпор достойный способны всем врагам, Два столь могучих воина в плен не сдадутся вам». 2339 На это Дитрих молвил: «Не говорите так. Ведь по вине бургундов, хотя им был не враг, Всего лишился в жизни я с нынешнего дня, И долг ваш, Гунтер с Хагеном, вознаградить меня. [1290] 2340 Рукой моею правой и честью вам клянусь, Что лично вас доставить на Рейн не поленюсь, Что раньше сам погибну, чем вред вам дам нанесть, И не взыщу с вас за ущерб, мне причиненный днесь». 2341 Владетель Тронье бросил: «Не тратьте время даром. Здесь не возьмете пленных вы с Хильдебрандом старым — Постигнет нас бесчестье, коль разнесется слух, Что убоялись мы врагов, притом всего лишь двух». 2342 Тут Хильдебранд вмешался: «Клянусь Творцом небесным, Мой государь явился к вам с предложеньем лестным. Пойти на мир почетный должны вы, Хаген грозный, Пока уладить все добром еще отнюдь не поздно». 2343 «Да, — усмехнулся Хаген, — куда почетней сдаться, Чем с перепугу в бегство без памяти кидаться, [1291] Как сделали вы нынче, прервав наш бранный спор, Хоть смельчаком вас, Хильдебранд, считал я до сих пор». 2344 «Вот вы, — старик ответил, — смеетесь надо мной, А кто под Васкенштайном, [1292] забыв свой долг прямой, В бой с Вальтером Испанским вступить не захотел, На щит уселся и с него на смерть друзей глядел?» 2345 «Молчите! — крикнул Дитрих седому удальцу. — Браниться, как старухам, мужчинам не к лицу. Вы, Хильдебранд, отныне не раскрывайте рот — С меня довольно и без вас печали и забот». 2346 А Хагену он молвил: «О чем, у зала стоя, Вы с королем беседу вели между собою, И правильно ль расслышал я, подходя к дверям, Что силами померяться со мной угодно вам?» 2347 «Я впрямь, — признался Хаген, — так говорил недавно. Пока мне верно служит меч нибелунгов славный, Я с вами потягаться согласен хоть сейчас. Гневлюсь я, что в заложники вы взять хотели нас». 2348 Увидев по ответу, что схватка предстоит, Проворно бернец поднял с земли свой добрый щит, И Хаген тут же прыгнул на недруга с крыльца. Меч нибелунгов засверкал в руках у храбреца. 2349 Смекнул могучий Дитрих, что сильно Хаген зол, И с превеликим тщаньем опасный бой повел, Стараясь понадежней стальным щитом прикрыться. Он знал, как страшен враг его, коль скоро разъярится. 2350 Сообразив, сколь Бальмунг широк, тяжел, остер, Он избегал сходиться с противником в упор И, лишь когда почуял, что тот не сладит с ним, Бургунду рану тяжкую нанес мечом своим. 2351 «Тебя, — подумал бернец, — усталость доконала. С тобой покончить просто, да чести в этом мало. Хочу я, чтоб достался ты, Хаген, мне живой, И ради этого рискну, пожалуй, головой». 2352 Отбросив щит, он вормсца руками обхватил; Тот стал сопротивляться, собрав остатки сил, Но скоро рухнул наземь под натиском его К безмерному отчаянью владыки своего. 2353 Был Хаген бернцем связан и отведен потом Туда, где находились Кримхильда с королем. [1293] Она повеселела, увидев, что в плену Храбрец, который столько зла ей сделал в старину. 2354 В поклоне королева склонилась до земли. «От смерти и позора вы, Дитрих, нас спасли. Пусть счастье вам за это сопутствует вовек, А я по гроб у вас в долгу, бесстрашный человек». 2355 В ответ герой промолвил владычице надменной: «Прошу вас, королева, чтоб жив остался пленный. Теперь его бояться причины больше нет. Пускай живет и возместит вам причиненный вред». 2356 Она врага велела в темницу отвести, Чтоб там, от всех сокрытый, сидел он взаперти. Меж тем державный Гунтер взывал у входа в зал: «Куда же бернский богатырь, обидчик мой, пропал?» [1294] 2357 К нему вернулся Дитрих, услышав этот зов. Был Гунтер силой равен славнейшим из бойцов. [1295] Отважно устремился навстречу бернцу он, И тотчас огласил весь двор клинков булатных звон. 2358 Как ни был бернский витязь могуч, проворен, смел, Он лишь каким-то чудом остался жив и цел — Так беззаветно Гунтер рубился в том бою, Так вымещал на недруге тоску и боль свою. 2359 Мир не знавал доселе подобных силачей. Гудел дворец огромный от стука их мечей. Старались друг на друге бойцы рассечь шишак, И Гунтер доказал, что он доподлинный смельчак. 2360 Но был король измучен, а бернец бодр и свеж. Он Гунтера осилил, как Хагена допрежь. Пробил кольчугу вормсца клинок его меча, И хлынула из раны кровь, красна и горяча. 2361 Связал бургунду руки победоносный враг, Хоть с государем пленным не поступают так. [1296] Но Дитрих знал: коль рейнцев освободить от пут, Всех, кто к ним ни приблизится, они вдвоем убьют. 2362 Потом правитель бернский, прославленный храбрец, Отвел свою добычу к Кримхильде во дворец. При виде скорби брата забыв печаль и боль, Она сказала Гунтеру: «Привет мой вам, король!» [1297] 2363 Он молвил: «Поклонился б я вам, моя сестра, Когда бы вы хотели сородичам добра. Но приуготовляли вы нам не встречу — месть. Недаром плохо приняты и я и Хаген здесь». 2364 Возвысил голос Дитрих: «Вам, госпожа моя, Заложников презнатных привел сегодня я. Доныне в спорах ратных никто не брал таких. Прошу в награду за труды — оставьте их в живых». 2365 Взяв с королевы слово, что пленных пощадят, В слезах пошел воитель [1298] куда глаза глядят. Но клятве оказалась Кримхильда неверна — У двух бургундских витязей жизнь отняла она. 2366 Велела их Кримхильда держать в темнице врозь, И больше им друг друга узреть не довелось, Покуда брата смерти сестра не предала И с головою короля к вассалу не пришла. 2367 Когда владетель Тронье был отведен в тюрьму, Явилась королева и молвила ему: «Верните то, что взяли вы у меня когда-то, [1299] А не вернете — я велю казнить и вас и брата». 2368 Лишь усмехнулся Хаген: «Не след меня стращать. Поклялся вашим братьям о кладе я молчать, Покамест не узнаю, что умерли все трое, И где он — этого я вам до гроба не открою». [1300] 2369 Она в ответ: «От клятвы освобожу я вас», — И обезглавить брата велела сей же час, И к Хагену обратно вернулась поскорей, Отрубленную голову влача за шелк кудрей. [1301] 2370 На государя глянул в последний раз вассал, К Кримхильде повернулся и с вызовом сказал: «Напрасно ты ликуешь, что верх взяла в борьбе. Знай: я поставил на своем благодаря тебе. 2371 Погиб державный Гунтер, король моей страны. Млад Гизельхер и Гернот врагами сражены. Где клад — про это знаем лишь я да Царь Небес. Его ты, ведьма, не найдешь — он навсегда исчез». 2372 Она в ответ: «Остались в долгу вы предо мной. Так пусть ко мне вернется хоть этот меч стальной, Которым препоясан был Зигфрид, мой супруг, В тот страшный день, когда в лесу он пал от ваших рук». 2373 Из ножен королевой был извлечен клинок, И пленник беззащитный ей помешать не смог. С плеч голову Кримхильда мечом снесла ему. Узнал об этом муж ее к прискорбью своему. [1302] 2374 «Увы! — воскликнул Этцель с горячими слезами. — Убит рукою женской храбрейший меж мужами, [1303] Превосходил отвагой он всех, кто носит щит, И смерть его, хоть он мой враг, мне совесть тяготит». 2375 А Хильдебранд промолвил: «Себе я не прощу, Коль за бойца из Тронье сполна не отомщу. Пусть даже я за это погибну в свой черед, Та, кем был обезглавлен он, от кары не уйдет». 2376 Старик, пылая гневом, к Кримхильде подскочил. [1304] Мечом своим тяжелым взмахнул он что есть сил. Она затрепетала, издав короткий крик, Но это ей не помогло — удар ее настиг. 2377 Жену владыки гуннов он надвое рассек. Кто обречен был смерти, тот смерти не избег. Стенал в унынье Этцель, и Дитрих вместе с ним, Скорбя по славным ленникам и родичам своим. 2378 Бесстрашнейшим и лучшим досталась смерть в удел. Печаль царила в сердце у тех, кто уцелел. Стал поминальной тризной веселый, пышный пир. За радость испокон веков страданьем платит мир. [1305] 2379 Сказать, что было дальше, я не сумею вам. Известно лишь. что долго и дамам и бойцам Пришлось по ближним плакать, не осушая глаз. Про гибель нибелунгов мы окончили рассказ.

1288

А вы меня лишаете всех радостей моих. — Дружина для вождя — утешение, отрада, равно как и он для неё.

1289

Коль ты с вассалом вместе согласен сдаться мне… — Дитрих столь великодушен, что отказывается от мести за причинённый ему ущерб. Взяв Гунтера и Хагена заложниками, он избавил бы их от мести Кримхильды.

1290

И долг ваш, Гунтер с Хагеном, вознаградить меня. — Дитрих считает, что, сдавшись ему, бургунды не проявили бы трусость, но воздали бы ему должное.

1291

…куда почётней сдаться, // Чем с перепугу в бегство без памяти кидаться… — Хаген опять, как не раз прежде, провоцирует противника на бой, обвиняя его в трусости.

1292

А кто под Васкенштайном… — аллюзия на поэму «Вальтарий»: Хаген отказывается сражаться на стороне короля Гунтера против своего друга Вальтера и, усевшись на щит, демонстрирует тем самым собственное миролюбие. См. прим. к строфе 1756. Васкенштайн находился в Вогезском лесу.

1293

Был Хаген бернцем связан и отведён… // Туда, где находились Кримхильда с королём. — Так как Хаген отказался отдаться под защиту Дитриха и вступил с ним в бой, одолевший его бернец обращается с ним не как с заложником, а как с пленником и может лишь просить королеву, которой он его передал, не умерщвлять Хагена.

1294

Меж тем державный Гунтер взывал у входа в зал: // «Куда же бернский богатырь, обидчик мой, пропал?»— Современному переводчику введение слов «меж тем» необходимо для того, чтобы возвратиться во двор, где Гунтер стоит без дела, ожидая своей очереди сразиться с Дитрихом, — но для средневекового поэта столь же естественно не замечать подобной несуразности: на время схватки между Дитрихом и Хагеном Гунтер просто-напросто был выключен из действия, и теперь автор вполне непринужденно возвращается к нему, лишь наделив Гунтера этим вопросом о запропастившемся противнике.

1295

Был Гунтер силой равен славнейшим из бойцов… — Короля Гунтера поэт, следуя иерархическому принципу, оставляет на поле боя последним. Сам Дитрих выступает в заключительной схватке в роли как бы высшего судии всей распри.

1296

Связал бургунду руки победоносный враг, // Хоть с государем пленным не поступают так. — Переняв из более ранних сказаний тему пленения короля, автор феодальной эпопеи счёл необходимым обосновать столь некуртуазное обращение с ним: в противном случае Гунтер с Хагеном всех перебили бы.

1297

При виде скорби, брата забыв печаль и боль // Она сказала Гунтеру: «Привет мой вам, король!»— То есть скорбь брата сняла с её души горе. Кримхильда весьма многозначительно не обращается к Гунтеру как к брату, и он улавливает этот оттенок в её речи.

1298

В слезах пошёл воитель… — Поэт удаляет Дитриха со сцены, чтобы тот не был свидетелем убийства Кримхильды. Между тем в более ранней версии королеву карает именно Дитрих, рассекающий её мечом надвое. Теперь же роль палача, кажущаяся недостойной благородного короля, передана Хильдебранду.

1299

Верните то, что взяли вы у меня когда-то… — Кримхильда требует отдать ей клад Зигфрида, — эта древняя тема вновь возникает в финале эпопеи. Но здесь золото из материального богатства становится символом: его обладатель — победитель. Кримхильда способна умертвить Хагена, но не сломить его.

1300

Лишь усмехнулся Хаген… «…до гроба не открою». — В «Саге о Вёльсунгах» пленённый Гуннар отказывается открыть Атли местонахождение золота, пока не увидит кровавое сердце своего брата Хёгни, а когда ему его приносят, объявляет: «лучше пусть Рейн владеет этим золотом, чем заберут его гунны», и Атли приказывает бросить его в змеиный загон, обрекая на жестокую смерть. См. также «Старшую Эдду».

1301

Отрубленную голову влача за шёлк кудрей. — Поступок Кримхильды попирает все принятые нормы и формы и ужасает в равной мере и Хагена, и Этцеля, и Хильдебранда. Обращение к ней Хагена «ведьма» (строфа 2371) нужно понимать не как брань, а как адекватную, с точки зрения человека того времени, оценку её сущности.

1302

Узнал об этом муж её к прискорбью своему. — Неясно, где происходит заключительная сцена эпопеи: во дворе, где Дитрих сражался с Хагеном и с Гунтером, или во дворце, где, видимо, оставался Этцель, или в темнице, куда был заточен Хаген и где Кримхильда его и умертвила.

1303

Убит рукою женской храбрейший меж мужами… — Смерть героя от руки женщины считалась унизительной, и поэтому Этцель горюет в первую очередь из-за способа, которым Хаген был умерщвлён, а не из-за самой его гибели. Согласно «Саге о Тидреке», смертельно раненный Хаген ещё успевает зачать сына, который впоследствии отомстит за него гуннскому королю, заживо погребя его в недрах горы вместе с кладом.

1304

Старик, пылая гневом, к Кримхильде подскочил. — Убийство женщины рыцарем мыслимо лишь постольку, поскольку она превратилась в «дьяволицу». Показательно, что Этцель не мстит за гибель жены. В «Старшей Эдде» Гудрун мстит Атли за смерть своих братьев: умертвив сыновей от брака с повелителем гуннов, она угощает его их кровью из черепов детей и подносит ему их поджаренные сердца, а затем закалывает Атли. Согласно одной из версий, сама Гудрун остаётся в живых; после странствия по морю она вновь выходит замуж за короля.

1305

За радость испокон веков страданьем платит мир. — Лейтмотив «Песни о нибелунгах», почти буквальное повторение слов строфы 17.

Примечания

Беовульф

Единственная дошедшая до наших дней рукопись «Беовульфа», датируемая концом X в., входит в так называемое Коттонское собрание и хранится сейчас в Британском музее. Текст был записан благодаря счастливому стечению обстоятельств. Англию христианизовали с двух сторон: с севера (ирландцы) и с юга (миссия папы Григория). Южная миссия шла от католиков и не потерпела бы траты пергамента на языческие стихи даже в христианской оправе. Но ирландское христианство само представляло собой смесь новой веры с язычеством, и германские обычаи были близки ему. Не удивительно, что чуть ли не вся поэзия создавалась на севере и только переписывалась у саксов. Папская миссия потерпела неудачу, и в Англии не было такого уничтожения старых текстов, как в ряде других стран. В более поздние века поэму спас сказочный сюжет: она уцелела среди прочих текстов о «деяниях чудовищ». В 1731 г. рукопись пострадала от пожара, а главное — от его последствий: из-за того что вовремя не были приняты меры по спасению пергамента, обуглившиеся края листов продолжали осыпаться. Текст поэмы разделен на 44 главы. Иногда новая глава начинается внутри сложного предложения (эта особенность подлинника обычно не сохраняется в переводах). Сам заголовок поэмы добавлен современными издателями.

В 1786–1787 гг. исландец Торкелин (Grimur Jonsson Thorkelin) был в Англии и сделал два списка с поэмы (один сам, а другой заказал неизвестному копиисту). В то время на краях можно было прочесть гораздо больше, чем сейчас. Он же был первым издателем текста (1815 г.). С тех пор «Беовульф» издавался около двадцати раз целиком (не считая переизданий) и примерно столько же раз переводился на английский. Поэма переводилась также на немецкий (десять раз), датский, французский, итальянский (трижды), шведский, норвежский (лансмол) и голландский (по одному разу). Кроме того, Торкелин перевел весь текст на латынь. Поэму переводили дословно и с попыткой воспроизвести атмосферу подлинника, ритмом оригинала, пятистопным ямбом, размером баллад, нибелунговой строфой и свободным стихом, с аллитерацией и без нее, с огромным количеством архаизмов и простым языком. Даже прозаические переводы очень заметно отличаются друг от друга по манере изложения и характеру стилизации.

Публикуемый ниже текст — первый перевод «Беовульфа» на русский язык. Как уже частично говорилось во вступительной статье, точное воспроизведение поэтических особенностей «Беовульфа» и «Эдды» противоречило бы нормам современной поэтики. Главная из этих особенностей — аллитерация. В каждом полустихе было не меньше одного слова, начинавшегося на тот же согласный, что и в соседнем. Кроме того, все гласные аллитерировали между собой. Ударение в древнеанглийском и древнеисландском чаще всего падало на первый слог корня, и на полустих приходилось по два слога с акцентом. Они отбивали такт, как метроном, а неударные слоги (сколько бы их ни было) проговаривались за примерно одинаковые интервалы времени: быстро, если их было много, и медленно, если их было мало. В таких условиях начало ударного слога было самым важным участком слова, и аллитерация подчеркивала именно эти функционально значимые точки стиха. Легко видеть, что аллитерационный стих был хорошо приспособлен для фонетических особенностей этих языков. Ритм «Беовульфа» основывается на чередовании долгих и кратких слогов, но зависит и от количества слогов в полустихе, хотя регулярный дольник отсутствует. Существовал ряд метрических типов, которыми автор «Беовульфа» пользуется с большим искусством. Но русскому (так же как и современному английскому и немецкому) читателю древнеанглийские стихи кажутся прозой. Аллитерация для него не более чем второстепенное украшение текста, подобно тому как для древнеанглийского поэта была рифма. Рифма внутри строки в сочетаниях типа «гол как сокол» встречалась не так уж редко, но была дополнительной, несущественной частью стиха. С другой стороны, поэты той поры почти никогда не рассматривали аллитерацию как стилистическое средство. Лишь в нескольких случаях две длинные строки подряд имели одинаковую (сквозную) аллитерацию, и можно предположить, что это не небрежность, а особый прием. В «Беовульфе» есть и другие приемы подобного рода: ассонансы, игра слов. Так, мрачный каламбур проходит через все описание Гренделя: по-древнеанглийски «гость» и «дух» звучали очень похоже, а Грендель часто называется злым и проклятым духом, но он же и незваный гость. Однако главное в звуковой ткани «Беовульфа» — это смена метрических типов и неумолкающая аллитерация. Переводчик «Беовульфа» сохранил аллитерацию (хотя не всегда на первом слоге), но он не мог сохранить ее древней функции, поэтому читатель в большинстве случаев даже не услышит созвучий типа «призВАл ДерЖавный Делить с ДруЖиной уДары сраЖений», «сЛуЖили им ЛоЖами»… и пр. Кроме того, в переводе аллитерируют не только первые согласные и не только начала ударных слогов. Строки в «Беовульфе» очень длинны и конец строки часто не совпадает с концом предложения; полустих же краток и динамичен. Исландцы, которые понимают свои древние памятники без перевода и, следовательно, из всех германских народов слышат их лучше, чем кто бы то ни было, печатают «Старшую Эдду» только полустроками. Так же поступил в свое время с «Беовульфом» один из первых его издателей Торп (B. Thorpe). Изданный полустихами, русский перевод позволяет воспринять текст «Беовульфа» как поэтический.

Современный читатель напрасно стал бы искать в «Беовульфе» привычные ему приемы: в поэме мало сравнений, эпитеты довольно условны, а метафор нет вовсе. У англосаксонского поэта были совсем иные средства воздействия на слушателей. О некоторых из них будет сказано в примечаниях к отдельным строчкам. Но с самого начала следует обратить внимание на то, что в «Беовульфе» масса необиходных поэтических слов и поражающее обилие синонимов, особенно для понятий, связанных с княжеской властью, мореходством н войной. В русском тексте эта черта древнеанглийского поэтического стиля частично сохранена.

В англосаксонской поэме X века очень многое непривычно для нас. Отсутствуют знакомые приемы обозначения одновременности событий (см. прим. к ст. 917); основной сюжет все время прерывается отступлениями, и эти отступления сами составляют свой собственный сюжет, в котором есть и план и система, хотя ни то ни другое не видно при первом чтении; оба сюжета взаимодействуют по своим, не всегда очевидным для нас правилам; многие события рассказаны не подряд; все время встречаются намеки на людей и сраженья, о которых уже, по крайней мере, тысячу лет никто ничего не помнит, а персонажи поэмы зашифрованы малопонятными нам кеннингами (Хигелак — наследник Свертинга, а королева Хюгд — дочь Хереда, но о Свертинге и Хереде мы только и узнаем из этих кеннингов). Тролли и драконы для нас — существа из мифов, а для людей того времени они были совершенно реальны. Исследователи «Беовульфа», т. е. многие поколения лингвистов, литературоведов, историков, археологов, толковали сложные места в поэме, описывали ее ритм, выясняли истоки древнеанглийского эпоса, его связи с мифом, легендой и историей, разыскивали параллели с Библией, со скандинавской и ирландской традицией, обнаруживали влияние Гомера, латинских авторов и отцов церкви, устанавливали точный возраст поэмы и ее отношение к другим памятникам древнеанглийской литературы.

Из «Беовульфа» узнавали об этике и этикете германцев, об их религии, времяпрепровождении н быте. Текст «Беовульфа» служил неисчерпаемым источником самых разнообразных сведений. И лишь сравнительно недавно к специалистам пришло откровенье, что перед ними не литературное ископаемое, а прекрасные стихи. Тогда и появились обстоятельные работы о стиле поэмы н о секрете ее художественного воздействия. Последние пятнадцать лет явились свидетелями нового расцвета беовульфоведения. После того как была обнародована теория: двух американских фольклористов Пэрри и Лорда (М. Parry, А. В. Lord), многие исследователи стали искать формульную основу и тематический каркас поэмы, т. е. те готовые части, которые всегда использует сказитель эпоса. М. Пэрри, специалист по древнегреческому эпосу, изучал творчество сказителей на Балканах и пришел к выводу, что текст героических поэм не выучивается певцом наизусть, а импровизируется, но импровизируется по определенным правилам: певец без перерыва комбинирует словесные формулы и все время использует традиционные темы, т. е. привычные для этого жанра группы идей (приезд героя, отъезд героя, прибытие посла и т. п.). Пэрри погиб молодым от несчастного случая, и его теория приобрела особенно широкую известность после выхода книги А.-Б. Лорда «Певец-сказитель» (А. В. Lord «Singer of Tales»).