Бер и Берегиня
Шрифт:
— А встреча с вами считается? Ну, то есть, встреча с этими мирами. — Я совсем запуталась. — Поймите меня правильно, Глеб Иванович, это вы с рождения знаете, кто вы такой, чего вам ждать от жизни и как себя вести. Я же жила себе спокойно и не знала ничего о Яви, Прави, Нави и Слави ровно до тех пор, пока Кирилл не пришел ко мне в бар. Как вы думаете, можно ли назвать нашу встречу странной?
Глеб Иванович только крякнул.
— Правильно говоришь, внучка. Я и не подумал. А до встречи с моим оболтусом не было ничего такого?
Я задумалась.
— Нет, по крайней мере, я не могу вспомнить ничего такого.
— Ну и ладно, может, потом вспомнишь. А мы дошли уже. — дед Кирилла отодвинул широкую лапу ели, стряхнув тем самым с нее лежавший снег, и я увидела вот самую настоящую избушку на курьих ножках. Небольшая изба с маленькими оконцами стояла на четырех высоких сваях. К плотно закрытой дверце вела простая, грубо сколоченная лестница.
— Добро пожаловать, внучка, в любимый домик твоего суженного.
Внутри избушка была обставлена скупо. Простой деревянный стол, длинная лавка, и ровно половину помещения занимала печка. Настоящая, русская печка, примерно такой их изображали в старых мультиках.
Расположились, Глеб Иванович затопил печку, и вдруг стало очень тепло и уютно. Я наконец-то смогла снять с себя опостылевшую куртку. В тепле меня быстро сморило в дремоту, из которой меня выдернул аромат жаренного мяса.
Передо мной стояла большая чугунная сковорода, полная жаренного мяса. Рядом стояла неизменная кружка молока. Глеб Иванович сидел напротив, и с удовольствием прихлебывал горячий чай из эмалированной кружки.
— Ты кушай, внучка, — добродушно улыбнулся он. — Заяц жирненький, нашему внучку самое то будет.
Рассеянно кивнув, я впилась в зайчатину. Это был взрыв вкуса во рту. Все то мясо, что я пробовала раньше, не шло ни в какое сравнение с этим сочным, нежным, ароматным зайцем! Даже то мясо, что было там, в доме деда моего майора, в Яви. И сама не заметила, как уписала в одно лицо всю сковородку. Желудок надавил на глаза, и я провалилась в сон.
23.1 Варвара Миронова.
Я парила над землей. Я была духом, невесомым духом. Подо мной пролетали города, с высоты полета казавшиеся не больше листа ватмана, поля разного оттенка зеленого, леса. Природу России не спутаешь ни с какой другой. А вот и тайга. Бескрайний зеленый океан. Где-то там, внизу, была деревенька, в которой мы с Кириллом провели первую ночь, где-то там был и поселок Беров, где живут бабушка и дедушка моего мужчины, которые стали для меня роднее и ближе моих биологических родителей. Где-то там же, с родственниками моего мужчины, были Алиса и Ольга, с которыми я подружилась. У них все хорошо, на сердце не было беспокойства и метели, как это бывает обычно, когда у моих родных случается что-то.
Внезапно я стала падать. Ветер развивал мои кудряшки, страшно гудел в ушах. Но я не боялась. Я не умру. Я— бесплотный дух. Духи не умирают.
Падение замедлилось, земля приближалась уже медленнее, и я смогла
Мое падение прекратилось метрах в десяти над землей. Я просто зависла над одним из домов. Большой дом из цельного бруса, стены выкрашены в веселый зелененький цвет, крыша из черепицы. Построек во дворе не много, пара сараев, баня, дровник. О, а вон беседка и летняя кухня с большой беседкой рядом. Прямо перед беседкой небольшая детская площадка, пара качель, горки. Такая же стояла и перед самим домом, видимо, чтобы и деревенские детишки не были обделены и могли развлекаться. Огород ухожен, грядки с помидорками и огурчиками, перчиками и прочим, получастка засажено картошкой. Судя по цветущему саду, на улице стояла или весна или раннее лето.
Вот у дома тормозит автомобиль. Марку разглядеть с моего места не получается, но ясно, что машина принадлежит женщине. Красивый бежевый цвет, не большие габариты. Мужчины предпочитают что-то массивнее и грубее.
Из машины выходит светловолосая девушка, стройная, не высокая. Пшеничные волосы стянуты в высокий хвост. Одета легко, в светлую майку и светлые шорты, которые открывают яркому солнышку прямые, красивые ножки в белых босоножках. Отрыла заднюю дверцу, достала несколько пакетов, и перекинув через плечико объемную спортивную сумку, помогла выбраться с заднего сиденья светловолосому малышу. На вид мальчику было не больше трех, максимум, четырех лет. Встав на землю, малыш рванул к калитке с звонким криком «мы пиеееехааали»
Калитка распахивается, и малыша на руки похватывает огромный, широкоплечий лысый мужчина и с громким, басовитым смехом подкидывает ребенка вверх. Малыш смеется, когда подлетает над мужчиной, а я все смотрю на монолитную фигуру. Мужчина ловит заливающегося звонким смехом малыша, целует его в светлую макушку, ставит на землю. И, вдруг, поднимает взгляд в небо. Вижу родные черные глаза. Кирилл???
Разглядываю своего мужчину. Он стал больше, широкие плечи стали покатыми, и еще шире, чем раньше. На мужественном лице прибавилось морщин, глубокие складки залегли между черными бровями. Но прежней жесткости в лице стало меньше. Он стал мягче.
— Сколько раз говорил, не таскай тяжелое! — отчитал девушку за то, что нагрузила себя пакетами и сумкой. — Приедет муж твой, голову оторвет мне, если узнает.
Девушка звонко рассмеялась, а я выдохнула с облегчением. Эта блондинка— не с моим Кириллом!
— Дядь Кир, а кто ему что-то скажет? Я вот не скажу точно. — она заговорчески подмигивает моему мужчине, обнимает и чмокает в щеку.
— Не говорил, когда сам приедет? — спрашивает Кирилл, сажая мальчишку на свою бычью шею, и подхватывая пакеты.