Берег динозавров (Сборник)
Шрифт:
Я немедленно заснул. Сказалась привычка спать каждую минуту, когда не на конвейере, — от такой не скоро избавишься… Да и океанская вода Драта — не лучшая атмосфера для человеческих легких. Когда я снова проснулся, грузовик уже стоял. Фша-Фша мягко положил ладонь мне на руку, и я остался лежать тихо, как мышка. В нужный момент Фша-Фша подал знак, и мы соскользнули вниз по опущенному заднему борту. Оказалось, мы стоим у периметра космопорта. Большой купол под черным небом, видавшая виды бетонка, и как раз на полпути между нами и куполом — древний грузовой корабль на отслуживших свое стояночных домкратах.
Во тьме что-то зашевелилось, и к нам подошла странная для здешних мест фигура в длинном плаще. Упал капюшон, и открылось дубленой кожи лицо ришианца.
—
Ришианец пошел в сторону корабля, мы за ним, но на полпути вспыхнул ядовито-зеленый прожектор, припечатывая нас к бетону.
— Стой! Стрелять буду! — проскрежетал ржавый голос по-дратиански.
Я бросился наутек. Ришианец, в трех шагах впереди, развернулся и принял боевую стойку. Блеснула оранжевая вспышка; прожектор погас, разлетевшись зелеными звездами, но до раскрытого заранее грузового люка еще оставалось около ста ярдов. Справа затрещали выстрелы, и среди желтых вспышек нам наперерез бросились блюстители порядка.
Переменив курс, я сбил с ног ближайшего. Славный получился удар, всегда бы так… Под пальцами, привыкшими срывать панцирь с двенадцатифунтового чзика одним движением, хрящи ломались, как гнилые кочерыжки. Оставив придушенного противника, я бросился на выручку Фша-Фша. Второму дратианину я сломал шею захватом со спины; отчаяния и ярости хватило поднять его в воздух и отбросить на десять футов. Дорога была свободна.
До открытого люка, где горел яркий свет, оставалось несколько шагов, когда в темноте сбоку блеснул красный огонек. Фша-Фша бросился в сторону, я покатился по бетонке; над головой хлынул поток зеленого пламени. Вот оно: гигантский дратианин в белой накидке через плечо, раструб оружия направлен в мою сторону — не успеть… Я вскочил на ноги и рванулся навстречу верной смерти.
Выпав из освещенного проема, на спину дратианина села приземистая черная тень. Извернувшись, дратианин ударил прикладом; при втором ударе захрустели кости. Тень откатилась в сторону, корчась от боли, но я успел… Вырвав оружие из чешуйчатых рук, я отбросил его в темноту. Ударить мне удалось первым; дратианин успел только обернуться наполовину. Многие месяцы тяжелой работы не прошли впустую, укрепив руки: роговая маска провалилась, брызнула грязно-желтая кровь. Я перешагнул поверженного противника; в свете, падающем из люка, лежал раненый гном — представитель народа х'иак.
Сверху что-то пронзительно кричал ришианец, за спиной слышался тяжелый топот дратианских ног и гремели команды.
— Срэт… — В горле застрял плотный комок, и я не мог больше говорить.
Темная, почти черная кровь лилась из ужасных ран. Бородавчатую кожу на торсе пробивали сломанные ребра, один огромный глаз выскочил из орбиты, другой смотрел прямо на меня.
— Хозяин, — прохрипел гном, — мой народ причинил тебе… много зла. Если… если мои раны могут послужить во искупление… прости им. Прости, ибо они одиноки… и напуганы…
— Срэт!.. Я думал…
— Мне было трудно, хозяин. Человек… оказался сильнее меня.
— Хьювиль! Так это он захватил корабль?
Гном дернулся, но из крокодильей пасти вырвался только стон. Я нагнулся ниже.
— Срэт умирает… послушный воле хозяина.
Фша-Фша и капитан-ришианец подняли меня на борт. Бедняга Срэт остался на стартовом столе: другим расам несвойственна человеческая сентиментальность в таких вопросах. Диспетчерская служба Драта решительно возражала, но только на словах. Дратиане сами давно уже не летают в глубокий космос, и потеря двух беглых рабов — не причина портить отношения с представителем иерархии Риш. Кроме ришианцев, мало кто ходит в Приграничье, даже нерегулярно.
Сразу
— Когда ты решил бежать, я согласился. Потом… потом мне оставалось только действовать. Первый случай представился через три месяца: нас двое, и всего один надсмотрщик. Я хотел заманить его в темный переулок, уже составил остроумный план, но тут здорово повезло: лопнула грузовая сеть — мы работали на погрузке, — и груз рассыпался по причалу. Моему товарищу пришлось несладко — его сильно задело, но надсмотрщику досталась тяжелая стальная отливка, прямо по голове. Вырубился на месте. Контроллеры у него были на плече, на самом виду, но подобраться к ним… самый отчаянный поступок в моей жизни, такие дела. Среди груза нашелся длинный металлический стержень, но я все равно потерял сознание от боли. Очнулся вовремя: на пристань явился начальник доковых работ с двумя блюстителями порядка. Я пустился бегом; когда они сообразили, что контроллер не работает, я уже был далеко. До темноты удалось отсидеться в заранее подготовленной норе, а потом я попытал счастья в таверне владельца — не дратианина. Надежда, что мне помогут, как попавшему в беду чужаку, не оправдалась, но я привязал хозяина к лавке и наполнил оба желудка пищей с высоким содержанием липидов. Для меня — запас на две недели. Кассу я тоже прихватил с собой; с деньгами жизнь пошла веселее. В одном притоне, где не задают лишних вопросов, мне удалось снять угол; там же я начал осторожно наводить справки о том, куда тебя отправили. А на следующий день появился твой маленький друг — Срэт. Ему непременно хотелось поговорить с кем-нибудь из слуг триарха. Не знаю, чем он питался, но не переедал наверняка, и спать ему приходилось на улице… Я рассказал все подробности, и вдвоем мы тебя нашли; как раз тогда появился ришианский корабль.
— Этот х'иак Срэт заговорил, к моему удивлению, по-ришиански, — подал голос молчавший до того капитан. — Некоторое время назад, на Рише, мне рассказали историю о человеке, обменявшем глаз на жизни своих товарищей. На это полагается симметричный ответ — вот на меня и легла обязанность помочь.
— Да, малыш с виду ничего особенного, — кивнул Фша-Фша, — но храбрости ему было не занимать.
— Редчайшее создание — верный раб, — согласился капитан. — О таком чуде приятно хранить память.
— Разумеется, чудо, — ответил я, — но гораздо более редкое: друг.
На борту грузового корабля мы провели три месяца; покинули его на планете под названием Глой. Можно было долететь до самого Риша, но только нам в другую сторону, к Зериде… Фша-Фша не собирался меня покидать: все миры одинаковые, говорил он. Воссоединяться с Великим Деревом он не спешил, как переживший бурную любовь человек не спешит влюбляться вновь. С таким трудом разорванные узы подождут… Капитан-ришианец расплатился с нами за службу: мы перебрали ему резервную силовую установку и несли вахты наравне с основным экипажем. Денег хватило, чтобы купить приличную одежду и поселиться в гостинице у космопорта — на случай, если подвернется должность на рейс в нужном направлении.
Ждать пришлось долго, но нам еще повезло: порт с его магазинами, тавернами и жилыми домами располагался среди живописных руин города, заброшенного десять тысяч лет назад.
Циклопические развалины сплошь заросли лианами, контуры их смягчились от времени, и только с воздуха было видно, что горы эти рукотворные.
В этом гостеприимном мире мы даже нашли работу. Ведя скромный образ жизни и откладывая деньги, удалось наскрести на два билета до Таникса — бойкого торгового перекрестка ближе к центру Галактики. Оттуда сообщение с центром куда более оживленное. Всего через несколько дней, проведенных на Таниксе, мы нанялись на суперлайнер в милю длиной. Круиз продолжался четыре месяца, и когда, отслужив по контракту, мы сошли на торговой планете, где жизнь била ключом, над головой во все небо разливалось сияние центра.