Берег любви

Гончар Олесь

– Отчего же не мог?
– оживился парень.-.Исследователи, конечно, считают, что не бывал он тут. Я же придерживаюсь совершенно иного мнения... Уверен, и, тут топтали пыль и оставляли следы на снегу его легкие римские сандалии. И так ли уж основательно все исследовано;?

Разве исключены открытия не менее поразительные?

Местом ссылки для него была Истрия, теперешняя Задунайщина, это верно, но кто мог помешать ему обследовать и весь этот для него по тем временам Север, посетить эти нынешние наши края? В конце концов, он мог и самовольно

отлучиться, как Шевченко, когда вопреки царским запретам пошел с экспедицией обследовать Аральское море,..

Легче всего сказать: не был. Трои тоже не было, пока не нашелся смельчак, который пришел и откопал ее из-под наслоений веков. И только потому, что поверил Гомсровым поэмам.

Почему же не может нечто подобное случиться и здесь?

Чем, например, объяснить тот факт, что поэт располагал обширнейшими сведениями о степных племенах, об аборигенах этого побережья? Ведь неопровержимо доказано, что среди гетов были у Овидия настоящие друзья, он пробовал даже песни свои слагать на здешнем языке... Нот, наука еще скажет свое веское слово, и товарищ Овидий, я верю будет прописан и тут.

Горячность парня нравилась Инне, чувствовалось, что не раз он обо всем этом думал, имеет на историю свой взгляд, не заемным, собственным умом живет, сам доискивается истины. И те древние, исчезнувшие в туманах веков племена, похоже, были для него далеко не безразличны, он словно бы искал среди них свой генеалогический корень и яростно защищал их перед кем-то,

– Жаль, что люди, сооружавшие курганы, не знали письменности, хотя, впрочем, и это еще бо-о-льшои вопрос!
– горячо продолжал он.- Знали или нет, со временем выяснится. Но что уж совершенно ясно - духом они были высоки. И Овидий, изучая их, именно это я уловил К Овидию вы явно неравнодушны...

Он заслуживает этого! Вот вы зубрите латынь для рецептов,- почему бы не взяться проштудировать в ориги нало его поэмы? Но и в них далеко еще не все расшифрова но. Что, скажем, означает эта его таинственная птица Ибикус, упрятанный символ, которому мировая наука до сих пор еще не может найти объяснения? Таинственны и сами причины ссылки, дикий и непонятный гнев всемогущего Августа... Как видите, тут еще множество белых пятен, нераскрытых скобок, загадок неразгаданных.

Когда говорил о гневе римского властелина, чувствовалось, что и сам наполняется гневом против его произвола.

Кому-кому, а цезарям от этого парня доставалось поделом, от него им не было пощады. Не скрывал, что все его симпатии на стороне тех, кто и в те далекие времена пестовал здесь виноградную лозу, жил честным трудом, древнее поле пахал оленьим рогом... А те римские хищники протянули разбойные свои руки и сюда: на одном из барельефов отчетливо видно, как они закалывают местных людей своими короткими мечами, одного великана бородатого повалили, заковывают в црпи - будет для них еще один гладиатор...

Не стыдились, разбойники, такими неприглядными делами похваляться на барельефах!.. В честь учиненной резни даже монумент соорудили в степи за Дунаем.

Известно, какая участь ждет грабителей и их сомнительную славу:

прошли века, и потомки гладиаторов, степные пастухи, растащили во все стороны их белый мрамор, сделали из него корыта - поить скот! Глыбу с императором Тройном постигла именно такая участь - стала поилкой для овец.

Ну, позднее наш брат-археолог все это, конечно, собрал, стащил в музей, для нас такие вещи всегда ценность, но можно понять и тех, которые будто в отместку поили овец нч белых императорских мраморов!..

Заинтересовал археолог Инну и рассказом о недавней находке своих задунайских коллег: нашли отлитое в бронзе изображение фантастического змея, страшной какой-то химеры, которая, безусловно, таит в себе пока еще нам неясную, скрытую символику. Змей огромный, тело покрыто чешуей, хвост львиный, а голова овцы или собаки...

Разве не загадка?

– Главное, что чуб и уши людские! А морда таит что-то похожее па улыбку, странную, едва заметную... Как это понимать? Кто ответит? О, сколько тут еще загадок! Да разве мы и сами для себя нс загадка?

– Почему вы так считаете?

– А вам все до конца уже ясно? Коли так, объясните мне, почему человек из пещеры сумел так круто и стремительно подняться, по каким ступенькам шел он из тех дальних темных времен к своим вершинам? И всегда ли шел строго по восходящей? В чем он стал сильнее, богаче, а в чем остался и ныне таким, каким был в древности?

Страсть к познанию, поиск - может, только это и постоянно. Олений рог сменили на трактор, галеру - на космический корабль, а непокой остается прежним: жажду к раскрытию вечных тайн, разве ее человек утолил?

Время было позднее. Лунная дорожка заметно сместилась, тихо исчезая вдали. Та самая, по которой, возможно, Овидий пришел когда-то к этим берегам и по ней, невесомой, снова уходил, оставив после себя легенду. Юноши и девушки уже разбрелись, ища уголки поукромнее: под башнями и вдоль вала в отдалении виднелись уединившиеся парочки. В такое время, в такие теплые лунные ночи - Инна их так любит - будто сам воздух здесь напоен любовью. Пройдись потихоньку вдоль крепости и услышишь жаркий шепот, увидишь, как целуются, тебя не стыдясь. Сплетаются руки в объятиях, замирают, не пряча страсти. Глаза даруют свет ласки другим глазам. Блеск юной слезы, и тающий смех счастья, и самозабвенье чьей-то нежности - все тебе открыто здесь, на валу, под этими всевидящими звездами.

Вот в одну из таких-то ночей и родилась здесь песня, тот "Берег любви". Возможно, и этой ночкой что-нибудь сложила бы Инна, коли б не археолог. Кажется, пора бы ему уходить оттачивать к завтрашнему дню свою лопатку для очередных раскопок, а он все еще медлит, глядит и глядит на лунную дорожку, будто пытается что-то в ней расшифровать, сделать и в ней, мерцающей, археологический срез.

– Слышал, вы уже получили назначение?
– обратился к Инне после молчания.

– Да, скоро распрощаюсь с училищем.