Берег Скардара
Шрифт:
Эх, Прошка, ты просто не знаешь, откуда я сюда прибыл, а рассказать я не могу. А прибыл я из страны с самым суровым климатом в моем мире. Предки мои создали цивилизацию там, где любой другой народ попросту откинул бы копыта. Ты знаешь, что такое мороз, когда плевок на ветру замерзает? Ты видел, чтобы сталь от холода ломалась, как стекло? Сбор урожая у нас — такое же азартное дело, как игра в кости: повезет — не повезет, а любое помещение приходится отапливать семь месяцев в году. И так год за годом, год за годом, всю жизнь.
И ничего, живут
Проухв, то, что с нами случилось, ты считаешь проблемой? Нет, проблема — это когда та же самая ситуация, но градусов на пятьдесят холоднее, когда долетающие до тебя капли падают под ноги маленькими стеклянными брызгами, когда ледяной ветер продувает насквозь, заставляя наклоняться вперед, чтобы не упасть на спину.
А что у нас… Примерно двадцать градусов тепла, все живы-здоровы и даже не чихают. Сейчас вернемся в Мойнстоф, до него всего-то часов шесть-семь пути, как раз к обеду подоспеем.
Что будем делать дальше? А чего раньше времени над такими пустяками задумываться? Если желаешь, я с тобой мудростью моего народа поделюсь. Слушай внимательно и запоминай навсегда, много раз пригодится: «Война план покажет».
Шторм продолжался уже третий день. Сильный, ничуть не меньше, чем тот, в котором мы недавно побывали.
Мы сидели в той таверне, что называлась «У морской дьяволицы». Во-первых, с деньгами было не очень, чтобы навещать заведения поприличнее, а во-вторых, кормили здесь на удивление вкусно. Подозреваю, что была еще и третья причина, слишком уж фер Груенуа заглядывался на дочь хозяйки.
Кобель старый. Мы с Фредом одного возраста, а девушке не больше семнадцати. На меня смотреть не надо, у нас с Яной все серьезно, как вернусь, так сразу поженимся.
Девушка тоже иной раз бросала на Фреда бойкие взгляды из-под пушистых ресниц, явно поощряющие его интерес. Но на решительный приступ фер Груенуа не шел, слишком уж впечатляюще выглядела ее мама. И, разумеется, это не мешало Фреду каждую ночь наведываться к одной вдовушке, с которой он познакомился в первый же день нашего возвращения после неудачной попытки бегства.
Правда, сам он мотивировал свои визиты тем, что после смерти ее мужа, шкипера, в доме осталось много карт, а он всегда питал к ним слабость. Твоя страсть к морским картам так понятна, фер Груенуа. Понятны и красные по утрам глаза, это надо же всю ночь напролет карты рассматривать при неверном свете свечи.
За столом мы сидели втроем: фер Груенуа, я и сти Молеуен. Нам подали жареного тунца и кувшин вина, и у меня появилась возможность отвлечься от назойливых мыслей, занимавших мой ум все последнее время. С острова нужно выбираться, но каким именно образом, мой ум ничего придумать не мог.
Что тут можно придумать? Единственное, что приходит в голову, так это договориться с владельцем какого-нибудь торгового корабля под свое
Мойнстоф — остров, лежащий в отдалении от оживленных морских путей. Нет у него собственного торгового флота, так, пара-тройка небольших посудин. И потому найти попутное судно весьма непросто, даже при условии, что пунктом назначения станет не имперский порт. Достаточно и любой соседней с Империей страны. Там, в крупном банке, представившись, я смогу взять деньги снова под залог своего честного слова.
Чужие корабли заходят в Мойнстоф достаточно редко и в основном вынужденно, так что можно просидеть на берегу в ожидании попутного судна очень долго.
Снова захватить корабль? Благо люди все еще не разбежались, и нас по-прежнему восемнадцать. Кстати, те два человека, без которых мы вышли в море, так и не объявились.
Но при захвате без жертв точно не обойтись, и, кроме того, не видел я подходящего для нашей цели корабля. Да и не выйти нам из гавани: два форта и корабли Скардара избавят нас от всех забот и проблем. Нет, тоже не вариант.
Деньги закончатся завтра, тяни не тяни. Мы все и так перешли на рыбную диету, благо рыба, в отличие от мяса, стоила буквально гроши. Оно и понятно — город портовый. Хорошо хоть, что у Фреда в его кофре хранились остатки корабельной кассы.
Не менее острой была и проблема с Изнердом. Когда изнердийские корабли войдут в гавань, нам придется податься в бега. А они войдут обязательно, как только закончится шторм. Сомнительно, что Скардар сможет их одолеть.
Изнердийцев семь, прав оказался я. Шесть двухдечных трехмачтовиков и один двухмачтовый, копия покойной «Мелиссы». Возможно, это он участвовал в погоне.
Когда изнердийцы сойдут на берег, среди местного населения обязательно найдется доброхот, что поведает им об экипаже «Мелиссы», не утонувшем вместе с кораблем, а вернувшемся в город.
Вот такой нехороший расклад у меня получался.
В таверну вошел дир Героссо, осмотрелся, увидел нас, кивнул и решительно направился в нашу сторону, на ходу стряхивая со шляпы капли дождя и снимая плащ.
Дир Героссо служил старшим офицером на тримуре Скардара, той, что была нашей недолгой соседкой по причалу. Познакомились мы с этим человеком еще вчера, а язык Скардара оказался вполне нам понятен.
Как выяснилось, мы пользовались довольно большой популярностью у скардарцев, после того как им стали известны подробности нашего недавнего боя с тремя кораблями Изнерда. И это понятно, враг моих врагов — мой друг.
Дир Героссо был высок, худ, одних лет со мной и Фредом, черноволос и обладал выдающимся носом с горбинкой. Насколько я успел заметить, внешность для скардарцев типичная.
Звали его Мелиню. Дир — это то же самое, что и «фер» у Груенуа, «сти» у Молеуена или «де» у меня, то есть приставка, указывающая на благородность происхождения.