Берег Скардара
Шрифт:
Когда я вышел перед сном из дома по минутной надобности, меня окликнул Чиз:
— Ваша светлость!
Сколько же ты меня дожидался?
Чиз немного помялся, не зная, как начать разговор.
Ну говори уже, Чиз. Хотелось бы немного поспать, вряд ли завтра денек выдастся спокойным, а до рассвета часа четыре, не больше.
— Ваша светлость, — снова начал он.
Я ободряюще похлопал его по плечу: слушаю внимательно и ничего против тебя не имею. Ты просто сделал свой выбор раньше, прежде чем я предложил сделать его всем остальным.
Как оказалось, причина его исчезновения в Мойнстофе была совсем не та, о которой я мог бы подумать. Чиз крупно проигрался в карты
В поселении у него сложилась определенная репутация, которая разом могла рухнуть после моего рассказа о его побеге с корабля. И Чиз с надеждой посмотрел на меня.
— Успокойся, я не держу на тебя зла, — пришлось мне заверить его. — В любом случае я не стал бы распространяться, при каких обстоятельствах мы расстались. Но коль так, взамен я тоже потребую от тебя одну услугу.
И когда Чиз с готовностью закивал головой, попросил его в свою очередь не распространяться о том, кто я и что собой представляю в Империи. Граф, просто граф, и этого будет достаточно.
Мне еще нужно выбраться отсюда, дорога дальняя, и не хочется в один прекрасный момент попасть в плен, чтобы затем кто-нибудь шантажировал мной Янианну. Ну и в Скардаре у меня тоже сложилась определенная репутация, не хочется ею рисковать.
Чиз во второй раз с готовностью закивал головой. Вот и славно, договорились, пошел-ка я спать.
Едва я успел положить голову на подушку, как тут же за окном раздался истошный крик:
— Дойнты! Дойнты! Дойн…
На третьем слове голос прервался и послышался шум падающего тела. Однако же. Сомнений быть не могло, это нападение. Хотя часом раньше Грюст с полной уверенностью заявлял, что раньше утра штурма не будет.
Чем хороша обувь без разделения на правую и левую ногу, так это тем, что сунул в нее ноги — и все в порядке. Спать я завалился не раздеваясь, чувствуя, что если начну стягивать с себя одежду, то засну с полуспущенными штанами. Так, пояс с кинжалом, один пистолет за пояс, другой в левую руку, перевязь с ножнами к дьяволу, достаточно сабли в правой руке. Вперед.
Я ударил в дверь ногой, благо она открывалась наружу, выскочил во двор, и только каким-то чудом мне удалось увернуться от удара копьем, направленным в живот. Дальше было проще: дойнт провалился, вероятно рассчитывая пробить меня насквозь и пригвоздить к стене. Его повело вперед, и оставалось как следует приложиться режущим движением лезвия сабли по удобно подставленному горлу, поверх рук, державших копье. Один есть.
Пистолет, тот, что я сжимал в левой руке, имел очень тугой взвод. Не спутаешь, у него, в отличие от другого, ствол на указательный палец длиннее. Но сейчас, вздернув курок, я даже не почувствовал сопротивления и сразу же направил оружие в дойнта, оказавшегося ко мне спиной.
Тот в последний момент подался в сторону, обходя стороной Грюста, державшего в каждой руке по сабле. Грохнуло, и пуля
В следующий раз я уже не промахнулся, пуля попала в живот верзиле, на голову выше меня. Затем мне пришлось уйти перекатом через правое плечо, на ходу теряя бесполезный уже пистолет и выхватывая кинжал.
Их было трое, выставивших перед собой копья и выстроившихся напротив. За их спинами, на заднем плане, лезли через стену новые дойнты. Да уж, не в лучшее время я сюда попал.
Ближний из троих сделал выпад копьем мне в голову, в последний момент перенаправив его в живот, и тут же получил укол острием сабли в лицо. Удар получился не сильным, но противник отшатнулся и выпустил копье, уткнувшись лицом в ладони. Я прыгнул вперед, стараясь оставить раненого дойнта между собой и двумя другими, чтобы на какое-то время он стал для них препятствием. У меня не оставалось времени добить «подранка», но в таком состоянии от него было больше пользы. Двое оставшихся начали обходить раненого с обеих сторон, чего я и добивался, мечтая, чтобы они разделились. Я сразу же атаковал правого из них. Напади я на левого, открылась бы моя спина, да и вообще, я правша — и этим все сказано.
Последовал ответный выпад, который я отклонил клинком сабли, продолжив уводить древко копья зажатым в левой руке кинжалом. Ответил рубящим ударом саблей в горло. Попал неплохо, получив в ответ струю хлынувшей в лицо крови из перерубленной артерии. Пришлось продолжить движение, уходя ему за спину, чтобы успеть смахнуть рукавом со лба и глаз чужую кровь.
Оставшийся в живых заметно занервничал. Еще бы, только что их было трое, и вот он уже один. А что ты хотел, знаешь, какие у меня учителя и спарринг-партнеры были? Один Иджин чего стоит. Однажды он вышел на дуэль с бокалом вина в руке, свободной от шпаги. И ведь победил! А затем выпил в честь своей победы из бокала, где по-прежнему плескалось вино. Куда мне до него со своей кочергой, с которой я однажды сам на дуэль выходил. Хотя сам Иджин считает по-другому.
Дойнт оглянулся, рассчитывая на подмогу. И в тот момент, когда он снова посмотрел на меня, я метнул кинжал, целясь в лицо. Противник отвлекся, дернулся в сторону, и это стоило ему жизни. Мой выпад попал туда, куда я и целился — в горло. Привык я к тому, что на моих противниках кирасы и шлемы, и потому лицо и шея — самая удобная цель.
Искать кинжал было некогда, и, подхватив с земли копье уже мертвого дойнта, я кинулся туда, где Грюст отмахивался саблей от двух наседавших на него врагов. Левая рука висела у него плетью, а сам он дышал так, что его хрип был слышен издалека. Метание копья было явным пробелом в моей воинской подготовке, но с расстояния в несколько метров трудно промахнуться даже мне. Но я умудрился сделать это, попав в плечо, хотя целился в середину спины. Удар саблей эту ошибку исправил.
Второго я отвлек ложной атакой, и Грюст застрелил его, бросив саблю и выхватив из-за пояса пистолет.
— Спасибо… — прохрипел он — ты второй раз… меня… — не договорив, он закашлялся, судорожно вдыхая воздух.
— После сочтемся. — И я бросился к воротам, где все еще продолжался бой.
Ворота мы отстояли, ну а дальше было проще. Грюст сумел организовать оборону, выстроив своих людей посреди двора в две шеренги. Преимущество огнестрельного оружия перед копьями и кинжалами дойнтов было очевидным. Отбив очередную атаку, мы сами перешли в наступление. Бой закончился полной нашей победой.