Берег удачи
Шрифт:
— Как она выглядела, эта женщина?
— Да похожа на артистку. Оранжевый шарф на голове… Забавно, но я почти уверена, что где-то видела ее раньше. Ее лицо показалось мне очень знакомым. Я думаю, это была одна из тех, кто переселился в иной мир. Но я, знаете ли, так и не смогла вспомнить, как и когда я была с ней знакома…
— Благодарю вас, миссис Клоуд, — сказал Эркюль Пуаро.
Глава 15
Лин вышла из дому и взглянула на небо.
Солнце садилось.
Ну, время пришло. Она больше не может откладывать. Она должна пойти на ферму Лонг Уиллоуз и рассказать Роули. По крайней мере, на это он имеет право: она скажет ему сама. Не выбирать легкого пути — объяснения письмом.
Решение принято, окончательно принято, говорила она себе и все же внутренне как-то странно противилась этому. Она огляделась вокруг и подумала: «Итак, прощай все — весь мой мирок, мой собственный образ жизни». Ибо у нее не было иллюзий. Жизнь с Дэвидом будет рискованной игрой, приключением, которое может обернуться и плохо, и хорошо. Он сам раньше предупреждал ее…
В ночь убийства, по телефону…
А теперь, несколько часов назад, он сказал: «Я намеревался уйти из твоей жизни. Я был глупцом, когда думал, что смогу оставить тебя. Мы поедем в Лондон и сразу поженимся. О да, я не собираюсь давать тебе возможность колебаться. Здесь у тебя корни — корни, которые держат тебя. Я должен вырвать тебя с корнями». И добавил: «Мы сообщим об этом Роули, когда ты будешь уже настоящей миссис Дэвид Хантер. Бедняга. Лучше всего сообщить ему об этом именно так».
Но с этим она не была согласна, хотя ничего не возразила Дэвиду. Нет, она должна сама сообщить Роули.
И вот теперь она шла к Роули!
Буря уже начиналась, когда Лин постучала в дверь Лонг Уиллоуз. Роули открыл и удивился, увидев ее.
— Хелло, Лин! Почему ты не позвонила мне и не сказала, что собираешься прийти? Ты могла не застать меня дома.
— Я хочу поговорить с тобой, Роули.
Он пропустил ее вперед и сам последовал за ней в большую кухню. На столе стояли остатки ужина.
— Я собираюсь установить здесь новую плиту, — сказал он. — Тебе будет легче хозяйничать. И новую раковину…
Она прервала его:
— Не строй планов, Роули.
— Ты хочешь сказать — пока эта бедняжка не похоронена? Да, это действительно довольно бессердечно. Но она, по-моему, никогда не была особенно счастливой. Была больна, наверно. Так и не смогла прийти в себя после того проклятого воздушного налета. Во всяком случае, она мертва, и до нее мне нет дела… или, вернее, нам с тобой…
Лин собралась с духом.
— Нет, Роули. Не говори «нам с тобой». Не говори о нас как об одном целом. Именно об этом я пришла сказать тебе…
Он пристально посмотрел на нее. Она сказала спокойно, ненавидя себя в эту минуту,
— Я выхожу замуж за Дэвида Хантера, Роули.
Она не знала, чего именно ожидает — протеста, быть может, взрыва гнева, но, уж конечно, не того, как Роули воспринял это.
Минуты две он пристально смотрел ей в лицо, затем круто повернулся, перешел в другой конец комнаты и долго возился с кочергой у печки.
Наконец он снова повернулся к ней с почти отсутствующим видом.
— Так, — сказал он. — Ну, давай объяснимся. Ты выходишь за Дэвида Хантера? Почему?
— Потому что я люблю его.
— Ты любишь меня.
— Нет. Я любила тебя… давно, когда уезжала. Но меня не было здесь четыре года… И я изменилась. Мы оба изменились.
— Нет, — сказал он спокойно. — Я не изменился.
— Ну, может быть, ты не так сильно изменился…
— Я совсем не изменился. У меня и возможности не было измениться. Я ведь продолжал здесь гнуть спину. Я не прыгал с парашютом, не высаживался ночью на прибрежные скалы и не закалывал людей под покровом темноты.
— Роули!..
— Я не был на войне. Я не сражался. Я не знаю, что это такое! Я вел здесь прекрасную, спокойную жизнь — в глуши, на ферме. Счастливчик Роули? Ты бы стыдилась такого мужа!
— Нет, Роули… О нет. Дело совсем не в этом!
— А я говорю тебе, что в этом!
Он подошел к ней ближе. Кровь прилила у него к голове, резко обозначились вены на лбу. А этот взгляд… Она однажды видела такой взгляд, когда проходила мимо быка в поле. Бык закидывал голову, рыл землю копытом, медленно наклонял лоб с огромными рогами… Доведенный до тупого бешенства, слепой ярости…
— Помолчи, Лин. Теперь ты выслушай меня. Я упустил то, что мог бы испытать. Я упустил шанс сразиться за свою страну. Я видел, как мой лучший друг ушел и не вернулся. Я видел, как моя любимая — моя любимая! — надела военную форму и уехала за море. А я был просто человеком, которого она оставила позади. Моя жизнь стала адом — разве ты не понимаешь, Лин? Сущим адом. Затем ты вернулась — и с тех пор жизнь моя хуже ада. С того самого вечера у тетушки Кэтти, когда я увидел, как ты смотришь на Дэвида Хантера. Но он не получит тебя, ты слышишь? Если ты не для меня, то никому ты не достанешься. Как ты думаешь, кто я?
— Роули…
Она поднялась, отступила на шаг. Она была охвачена ужасом. Этот человек уже не был человеком, он был жестоким животным.
— Я убил двоих, — сказал Роули. — Ты думаешь, я остановлюсь перед третьим убийством?
— Роули…
Он уже склонился над ней, его руки схватили ее за горло…
— Я больше не вынесу, Лин…
Его руки стиснули ей горло, комната завертелась, потом все закрыла чернота, звенящая чернота, и стало нечем дышать…
Но тут внезапно послышалось покашливание. Чопорное, слегка искусственное покашливание.