Берег. Следы на песке

Крынская Юлия

– Если ты сейчас не переместишься чуть выше или ниже, то прямо здесь и сейчас, – Роберт тяжело сглотнул.

Юля скатилась с него и протянула:

– Ну, львенок!

– Не скажу, – он закрыл глаза и хитро улыбнулся, – но могу гарантировать, что поблизости не будет ни одной живой души. Так что, любимая, готовься к террору.

– Ой, боюсь, боюсь.

Фаррелл приоткрыл один глаз и молниеносно набросился на нее.

– Напрасно смеешься, любовь моя, – он с легкостью поборол возлюбленную. – Ты довела меня уже до состояния, когда я

ни о чем другом не могу думать. Даже когда ты просто находишься рядом со мной…

После завтрака Роберт с Юлей отправились на Итон-сквер, чтобы она взяла необходимые вещи на неделю. Внук легко договорился с бабушкой, которая пришла в восторг от их идеи.

– Это так правильно, – щебетала миссис Хант, – так редко встретишь сейчас такое благочестие.

Когда Роберт пересказал Юле их разговор с бабушкой, ей стало неловко.

– Не стыдно, львятина? – пожурила она его, – мы с тобой далеко не ангелы, ты вводишь нашу прекрасную леди в заблуждение.

– Если я правильно ее понял, то по вечерам вы будете ходить в церковь на службу, а днем готовиться к свадьбе, – Роберт обхватил Юлю за талию и закружил по комнате. – Это действительно редкость в наши дни.

– А что будешь делать ты? – поинтересовалась она.

– Как что? – слукавил он. – Прощаться с холостяцкой жизнью.

– Поаккуратнее, любимый, – Юлю кольнула мысль, что она как-то не подумала, чем займется ее благоверный. И она повторила, делая акцент на последнем слове: – Прощайся поаккуратнее.

 Фаррелл рассмеялся и прижал ее к себе.

– Кошка моя дикая! – совершенно искренне вздохнул он. – Боюсь, что все свободное время я буду ошиваться под твоим балконом.

Юля добавила загадочности во взгляд. Сработало.

Роберт взял любимую за подбородок и ткнулся лоб в лоб:

– Так что не вздумай сбежать.

Она вздохнула, потупив взор.

– Что? Я разгадал ход твоих мыслей?

– Боюсь, что теперь ты и несвободное время проведешь там, – рассмеялась она, облегченно вздохнув. – Все хотят хорошо провести время, но его невозможно провести! И меня тоже.

– Ах, ты так! – Роберт подхватил ее на плечо и, вскочив на стул, посадил Юлю на шкаф. – В таком случае, моя дорогая, я подыщу для тебя еще более укромное место.

 Юля, скрестив ноги по-турецки, вытирала слезы от смеха.

– Я удивляюсь, – он запустил руки в шевелюру, – как с таким несносным характером ты до сих пор жива?

 Юля легла на живот и, облокотившись на локти, удивленно посмотрела на жениха.

– У кошки девять жизней, – бархатным голосом промурлыкала она. – Ты разве не знал?

– Да, совсем забыл, – вздохнул он и протянул к ней руки. – Ладно. Иди ко мне, моя девочка. Поехали, я отвезу тебя к бабушке и подключусь к предсвадебным делам. Еще вечером Саню с Димоном встречать. Скорее бы промчалась эта неделя. Без тебя она будет тянуться вечность.

– Мне тоже будет тяжело без тебя, – вздохнула Юля и соскользнула к нему в объятья.

– Мы хоть поужинаем вместе? – он с нежностью

заглянул ей в глаза.

– Я подумаю об этом позже. Не обижайся, Роб, мне нужно побыть немного наедине с собой. Для нашего же блага.

– Я понимаю тебя и не обижаюсь. Погнали.

– Надо бы заехать бак бензина залить.

– А «бронетранспортер» тебе твой зачем? – с подозрением спросил Роберт.

– Каприз, – улыбнулась Юля.

– Я тебя сам отвезу. Побудем еще немного вместе.

– Хочу машину, – заканючила она.

– Ладно. Если настаиваешь, мы вечером с ребятами подгоним его под твои окна, – нашел он выход из положения, не преминув удивиться: – Хотя не понимаю, зачем тебе в эти дни может понадобиться машина.

***

Роберт приехал к отцу на работу в больницу в центре Лондона. Из его кабинета выпорхнула раскрасневшаяся медсестра Роуз, поправляя на голове шапочку. Женщине было около сорока, и она вздыхала по Эдварду не первый год. Роберт, с его журналистской хваткой, заметил это давно. Статная, рыжеволосая, строгая с пациентами, она плавилась как воск от огня рядом с Фарреллом-старшим.

– Добрый день, Роберт, – она отвела глаза, прижала к груди папку и поспешила, цокая каблуками, прочь. Фаррелл-младший проводил ее удивленным взглядом и шагнул в кабинет. Эдвард просматривал документы. Он сидел нога на ногу в кожаном кресле за стеклянным столом. Такой здесь была и остальная мебель: диван, стеллажи, стулья. Устав от классики дома, отец оборудовал рабочее место по последнему писку моды. Роберт потянул носом, улавливая в воздухе цветочный аромат духов, оставленных медсестрой.

– Ничто так не бодрит, как полуденный минет, – усмехнулся он.

– Делишься счастьем или советы раздаешь? – Эдвард отложил документы и, прищурив глаза, уставился на сына.

– Да ладно тебе! Не думал, что ты этим занимаешься на работе.

– Выйди и войди заново.

– Это еще что за извращение? – Роберт сунул руки в карманы.

– Фаррелл-младший! Вы забываетесь!

– А вы не забываетесь, подсматривая за тем, как я жарю свою женщину?

– Вы оба чокнутые! – Эдвард вскочил с места и прошелся по кабинету. – Если бы вы не завалились в сено, я бы обоим устроил. Ты мог промахнуться? Что за безрассудство? А ночные гонки? Ты ее на трассу возил?

– Ты с темы-то не съезжай, – Роберт сел и тут же утонул в мягких подушках дивана из телячьей кожи. – Говори, что у тебя с Роуз? Пар спускаешь или что посерьезнее?

Эдвард сел в кресло напротив и взял эспандер со стола.

– Я ее только что уволил за нарушение субординации, – взгляд его стал жестким. – У меня есть час до совещания. Половину этого времени готов уделить тебе.

– Мда… Я отвез Джу к бабушке, видел, что твои парни уже заступили на пост. Спасибо.

– Обращайся, – отец явно сердился на Роберта.