Берега. Роман о семействе Дюморье
Шрифт:
– Думаю, именно поэтому меня так очаровал мистер Уоллес. Мне всегда казалось, что в шотландцах есть «нечто» – трудно выразить это словами. У них такое про шлое, такая история, все в ней так… мм… романтично. Волынки, килты. Мы однажды слышали волынки в Лондоне. Я это запомнила на всю жизнь. И с тех пор просто обожаю Шотландию. Как обидно, Эллен, что Стюарты более не занимают английский престол. Нынешняя ваша королевская семья лишена утонченности.
– Это для меня новость, – холодно проронила Эллен.
– Ну как же, о них ходят такие слухи… эти ужасные братья [13]
– О людях высокого происхождения всегда распускают сплетни, Луиза. Лично я не могу сказать о Брауншвейгах ничего зазорного.
Луиза взглянула на подругу с изумлением. Та сидела на стуле очень прямо, сжав губы, высоко подняв подбородок. Судя по виду, она была оскорблена. Луиза пожалела, что подняла эту тему. Какие все-таки странные эти англичане! Порицание в адрес королевской фамилии Эллен, по всей видимости, восприняла на свой счет.
13
Речь идет о многочисленных сыновьях английского короля Георга III (1738–1820); с 1811 г. Георг III был признан недееспособным, и страну возглавил его старший сын, провозглашенный принцем-регентом (с 1820 г. – король Георг IV).
Начиная с Георга I (с 1714 г.) на британском троне находятся представители Ганноверской династии – ветви Брауншвейгского дома.
– Быть королем, наверное, так тяжело, – произнесла Луиза тактично. – Такая ответственность, так трудно не потерять голову.
– Да, вон Людовик Шестнадцатый выяснил это на собственном опыте, – долетел с кушетки заспанный голос, – причем свою голову он потерял в корзине – такое не всякий сумеет провернуть!
Подруги дружно вздрогнули, Эллен тут же вскочила на ноги.
– Мама, я думала, ты спишь! – воскликнула она. – Ты давно проснулась?
Атласное покрывало отлетело в сторону, и маленькая ножка замелькала в воздухе, приветствуя Луизу.
– Как жизнь, дорогуша? Я всегда рада вас видеть. Выглядите просто очаровательно. Что вы там говорили про любовь к шотландским килтам? Я знаю одну смешную историю про килт, вот только боюсь ее рассказывать при Эллен. В него случайно впился репей… дальше можете сами домыслить. Попроси Густава принести лампы, Эллен. Я хочу встать.
– Ты еще не отдохнула, – возразила дочь.
– Отдых? Какой вздор! Мне надоело пролеживать спину. Посади меня и поправь подушки. Да, так лучше. Теперь я вас обеих вижу. Какой же у вас надутый вид! Можно подумать, вы тут цитируете Священное Писание, а не обсуждаете молодого человека и его килт. Я с вами совершенно согласна: килт украшает мужчину. Не понимаю, почему их так редко носят. Нам бы уж точно было меньше хлопот.
Она затряслась от хохота, а разбуженная собачонка вскочила на хилые лапки и затявкала.
– Замолчи, Лулу а то леденца не получишь. Ты моя лапушка! Тявкни за Бони, давай. Умница. Она по-прежнему тявкает за Бони, хотя бедняга уже сколько лет как в могиле… Расскажите про своего молодого человека, Луиза. Мне просто не терпится послушать.
Эллен выразительно взглянула на подругу. «Выбирай выражения, –
Луиза улыбнулась мадам Кларк ясной улыбкой. Жуткую старуху придется удоволить.
– Мы разговорились на свадьбе Памелла, – сказала она. – Эллен со мной согласна: высшее общество переменилось к худшему. Я отметила учтивые манеры некоего мистера Годфри Уоллеса, которого мне представили. Приятно встретить воспитанного человека.
– Куда как приятно, особенно если он в килте! А он вам не жаловался на сквозняк в соборе?
– Мама, ты просто отказываешься понимать, что тебе говорит Луиза, – досадливо произнесла Эллен. – И речи не было о том, чтобы мистер Уоллес пришел в килте. Он секретарь посольства и, судя по всему, сын баронета, сэра Томаса Уоллеса, владельца поместья в Эршире.
– Заливает небось, а то я не знаю шотландцев, – прокомментировала мадам Кларк. – Наверняка все поместье – коровник и каменоломня. Бесстыжие они все, эти шотландцы. С ними лучше не связываться. Кто, говоришь, его отец?
– Сэр Томас Уоллес, ныне проживает в Лондоне.
– Никогда о таком не слышала. Но если хотите, наведу справки. Фладгейт, мой поверенный, все выяснит. У меня, знаете ли, остались в Лондоне глаза да уши. От меня не скроешься.
– Благодарю вас, мадам, но, право же, не стоит. Скорее всего, я больше никогда не увижу мистера Уоллеса.
– Жалко лишиться ухажера, если он вам понравился. Помню, на Глостер-плейс, когда в доме с утра до ночи толкались офицеры – ни у единого ни гроша за душой, – мы так хохотали, развлекались, а какие устраивали переодевания! Мой брат, капитан Томсон, умел повеселиться! Никогда не забуду, когда они с двумя друзьями по полку напялили мои юбки и капоры и пошли гулять по Воксхоллу, а я надела его форму и стала к ним приставать! Никто так и не понял, что это лицедейство. Мы чуть не померли со смеху. А вот Джордж ни на что подобное не способен, Эллен! Он скорее застрелится!
– Хотелось бы надеяться.
– Фу-ты ну-ты! Вы с Джорджем оба такие зануды. А иногда развеяться очень даже полезно. Не слушайте ее, Луиза. Захочется – развлекайтесь всласть со своим шотландцем, а главное – покрепче хватайтесь за его кошелек. Как опустеет – отправляйте на все четыре стороны. Ни к чему хранить дохлую рыбу.
Какие она нелепости говорит, подумала Луиза. Какая невозможная женщина! Бедняжка Эллен!
– Вряд ли мистеру Уоллесу понадобится его кошелек, – произнесла она. – Если мы и встретимся, то только ради того, чтобы прогуляться в воскресный день по Королевскому саду.
– Да какой смысл ходить в такое место? Там все на виду. Одни кусты, даже деревьев нет. Поезжайте в Версаль. Вот в Версале уж лес так лес.
– Маменька, но как может Луиза поехать в такую даль в обществе незнакомого мужчины? А Королевский сад всего в нескольких минутах ходьбы от ее квартиры на улице Люн.
– А, я поняла. Очень ловко. Дом прямо за углом. Притворитесь, что у вас кружится голова. Необходимо прилечь. Молодой шотландец предложит свою помощь. В квартире никого. Прислуга отпущена. Удобная кушетка. А о прочем природа позаботится… Черт побери, Луиза, какая же вы безобразница!