Берегиня. Нити судеб

Васильева Екатерина

– Можешь идти. – коротко приказал Селар наместнику, не отрываясь от пейзажа за окном – Я доволен твоей работой.

Двери в зал закрылись с чуть слышным скрипом. Селар знал, что сейчас по дворцу все ходят на цыпочках, а стража замерла у входа, готовая порвать любого, кто осмелиться сунуться. Правитель недоволен, правитель никого не желает видеть.

Руки в традиционных алых перчатках сжались в кулаки. До скрипа суставов, до боли.

Он хотел, черт побери! Он жаждет увидеть…но не здесь. И не их. Зеленые глаза изучали вид из окна. Когда-то здесь была дворцовая площадь, голая и выложенная темным камнем. Теперь же раскинулся роскошный парк с центральной аллеей. И звенели голоса жителей,

которые до сих пор не могут привыкнуть к мысли, что время произвола закончилось. Они пойдут за ним, Селар уверен в этом. Он подарил им то, о чем уже и не думали. Природа словно переводила дух после кровавых убийств и тирании. И он тоже прилагал к этому руку! Перевертыш прикусил губу, чувствуя, как на подбородок брызнула струйка крови. Диана чувствовала то, что пришлось пережить Шаабу, и редко появлялась здесь. Если честно, то Селар подозревал, что льярка просто не любила его мир: мрачный и погруженный в красновато– кровавые отблески. И, скорее всего, Кира тоже не полюбит его. Селар с грохотом ударил по стене рядом с окном, чувствуя, как кулак почти разбивает камень. Да, это он умеет: разрушать, разбивать, портить… Но ведь учиться и созидать! Шааб тому яркий пример!

– Чувствуешь этот мир? – шепот пролетел по залу, отразился от стен. Селар не обернулся: призрак появлялся всегда внезапно.

– Все не можешь успокоиться?

– Я не устаю наблюдать за переменами. – высокая фигура, закутанная в темный плащ, подплыла ближе. Из-под низко надвинутого капюшона выбивались пепельные пряди волос.

– А откуда такой ехидный тон? – Селар искоса взглянул на собеседника. Призрак бывшего правителя колыхался рядом и смотрел в окно. Предзакатные лучи свободно пронзали его.

– Тебя восхваляют. – прошептал Дар Квелл – Эти мелкие людишки и прочие создания не устают благодарить тебя за то, что Шааб избавился от такой твари как я…

– Заткнись. – голос прозвучал устало – Тебе самому не надоело?

– Парадокс, однако. – хихикнул призрак – Тварь спасла мир от другой твари! И ведь сейчас никто не вспоминает, КТО по большей части проливал кровь! Как тебе алые перчатки, Селар? Не находишь их несколько символичными? Хотя, в твоем случае, их надо сделать на всю длину рук!

– Какая разница? – процедил Селар – Неважно кто занимает трон. Если мир принял правителя, то так тому и быть! Я верну Шаабу прежнее могущество, пусть на это придется потратить сотни лет!

– Но он навсегда останется погруженным в цвет крови. – прошелестел призрак. Перевертыш готов был поклясться, что он довольно ухмыляется.

– Ты не хуже меня знаешь, что так оно и будет. Шааб стал кровавым кошмаром со времен моего правительства. Но небо не заголубеет, а листва не станет вновь изумрудно-зеленой пока на троне сидит тот, кто пролил крови больше всех. Мир принял тебя, Селар, признал своим правителем. Но ты покрыт кровью жертв, и Шааб чувствует это, впитывает их боль и крики. Помнишь, когда ты принял свой настоящий облик? Сколько тогда пролилось драгоценной алой влаги?

Селар не собирался показывать какому-то призраку свое смятение. А память услужливо подсунуло тот момент. Один из самых ярких в его обширной памяти. Черт, иногда мужчина страстно желал, чтобы амнезия осталась с ним навсегда.

Дар Квелл рассмеялся тихим морозным смехом.

– О, вижу, что помнишь! Да, много мятежников тогда погибло от твоих рук. А еще больше сошли с ума при виде истинного облика моего великолепного советника. Я удаляюсь, новый наивный правитель! Ты прожил три тысячи лет и не понял самого главного! – призрак вдруг подплыл совсем близко и шепнул – Не мы правим Шаабом, он подчиняет нас!

Селар с бешенством ткнул призрак рукой, но тот уже растворился, не переставая хихикать.

– Дрянь бесплотная. – выругался мужчина, отворачиваясь от окна. Этот идиотский разговор растравил то, что уже считалось забытым. Увы, бывший правитель прав. Абсолютно и беспощадно. Шааб в каком-то роде живое существо. Вступая на престол, Селар сомневался,

что мир примет его – чужака. Но, кажется, это случилось. Селар присел на кроваво-золотой трон. Лишь он, да светильники – вот и вся обстановка зала. Поэтому здесь такое гулкое эхо. Такое же и в его мыслях.

Да, мир теперь его. Но никогда он не станет таким, каким был на заре своего существования. Пока не пролилась кровь…

Хотя все можно вернуть, если трон займет тот, кто не участвовал в тех бойнях…

Конечно, с тем условием, что Шааб примет его. И если у него, Селара, хватит решительности…

В хрустальной прозрачности окна правитель видел свое отражение. То, которое было привычным для всех…и которое почти стало настоящим для него. Белые пряди окрашивались закатом, в зеленых прищуренных глазах отражалось вечернее солнце, отбрасывая красную дымку на слишком красивые черты лица.

Ох, Кира, Кира, лучше тебе не знать с какой тварью ты проводила ночи и от кого понесла!

– Я возьму краски

Я возьму кисть. Нарисую вход тебе, Ты лишь отзовись! Немудреная песенка в пустой квартире на первом этаже. Сквозь багряно-красные локоны сверкают черные безумные глаза. Руки продолжают чертить что-то на истертом линолеуме зала. Но краска алая и пахнет убийством. Для этой пентаграммы нужно четкое местонахождение вызываемого и кровь шести людей…или одного магического существа. Теперь тела лежат, образуя зловещую звезду вокруг начерченной сложной пентаграммы. А песенка все тянется, напеваемая хрипловатым голосом. Безумная и зловещая. Куклы ждут. Игрушки спят. Звери в норах Все дрожат… Пентаграмма вспыхнула красным пламенем. Что-то рвалось в эту реальность, проламывая пласты пространств и миров. Шло из-за Грани, где не находило покоя. Продолжая мурлыкать под нос песенку, Лиссандра с легкой улыбкой следила, как в центре проявляется фигура. Сначала зыбкая, словно туман. Но с каждой секундой обретая плотность и четкость. Разноцветные торчащие волосы, широкая улыбка, мазки сине-розовой одежды и широко открытые фиалковые глаза. Движения тонкой фигуры были дерганными и ломкими. А голос – тонким.

– Здравствуй, милая подружка.

Где же все мои игрушки? Лиссандра засмеялась громче и приглашающее обвела рукой пространство.

– Здравствуй мой дружочек милый! Вот твой первый материал!

Странное создание сделало ломкий шаг вперед, выходя за линии пентаграммы.

– О, из них получаться замечательные игрушки. Но это ведь не все, подружка?

– Конечно, нет, милый! – ласково проговорила Лиссандра, кидая взгляд в окно – У нас впереди много дел. Этот мир погряз в отвратительных эмоциях, которые когда-то погубили меня. Давай сделаем его чище! Твои игрушки не будут ведать злости, ревности и зависти!

Глава 19. Кира все-таки успокоилась. Влада сильно подозревала, что дело в снотворном, которое она подлила в молоко. Как бы то ни было, буйная подруга перестала рыдать и выкрикивать проклятия в адрес Селара. А просто мирно заснула поперек низкой круглой кровати у полуоткрытого окна. Пусть поспит. Сон лечит душевные раны. С такими мыслями Влада прикрыла дверь и почти нос к носу столкнулась с мужем. Молодой маг шел по широкому освещенному коридору и не замечал ничего кроме толстой потрепанной книги, которая разваливалась практически в руках. Конец блестящей черной косички то и дело лез на страницы, и Влад с раздражением отбрасывал волосы за спину. Но игнорировать препятствие в виде агрессивно настроенной супруги не получилось.