Берегись, Ангел!
Шрифт:
— Я тебе коврик постелил. — Усмехаюсь, садясь за руль, да и Ангел тоже улыбается, пока змея за спиной вертится, принимая удобное положение.
— Лучше бы с Петром Ивановичем поехал. — Бубнит Макс, пока я даю по газам.
Уже хочется поскорее перейти этот рубеж.
Выйти из стен школы и отправиться дальше.
Круглов тоже
Мы прибыли в самый разгар. Около школы не было свободного места, кроме одного, которое я забил заранее.
— Чтоб я еще раз с вами поехал! — Продолжал бубнить Макс, поправляя пиджак и фыркая, как дикошарый.
Олежка, Петр Иванович и Маргарита Алексеевна уже были в зале, пока мы готовились к началу мероприятия. Все эти речи утомляли, и Ангелика даже пару раз дала мне и Максу леща за ржач.
Когда зазвучала музыка, и мы направились на свои места, Ангел занервничала. Почувствовал ее дрожь, которая бежала по руке, и крепче сжал тонкие пальчики. Наша пара была немного ближе к зрителям.
В центре.
Ангелика привлекала внимание.
Ей крыльев не хватало. Настоящий Ангел, который сейчас смотрел на меня бездонными глазами.
Мне казалось, что я слышу, как крошатся зубы Листовской, которая гневно зыркала на Цветкову. Вероника даже несколько раз испортила Лике одежду после нового года, но быстро осела, когда я поговорил с ней.
Никто не будет обижать мою девочку.
Не позволю.
Медленная композиция превратилась в настоящий кайф, потому что Ангелика расслабилась, позволяя мне вести.
Не хватало только одного.
Ее губ.
Они попали в плен моих, когда музыка притихла.
Аплодисменты заглушили стук сердец.
А я не мог оторваться от нее.
Всегда с большим трудом останавливался, чтобы не перейти
С ней все будет иначе.
— Так, братец, теперь я увожу ее у тебя. Танец мой. — Сказал Круг, когда я отстранился от пылающего Ангела.
— Нет, есть и другие желающие. — Сказал сухо, кивнув на Листовскую.
— Ни хрена, так не пойдет. — Макс перекрестился, скривившись от вида злобной Вероники, чье лицо сейчас было похоже на скомканный лист бумаги. — Быстрый танец с подругой — это фишка выпускного. С тобой она всю жизнь мучиться будет, так что потеснись, брат. — Круг улыбнулся, а я с трудом выпустил Ангелику из своих рук, когда включили быструю композицию.
Отошел к Олежке, который разглядывал огромные шары.
Ангел же пошевелила губами.
Пусть никто этого не заметил, но я понял.
Я тебя люблю.
Те слова, которые напрочь отбивали желание ревновать.
Только я все равно хотел разбить Кругу нос, когда его руки оказывались на ее талии.
Вот кисти точно ему летом не пригодятся. Или…
— Дан, а можно мне шарик? — Олежка подергал за темный синий шарик из композиции.
— Тебе все можно, боец. — Выудил из связки нужный шар и отдал Олеже, возвращаясь к наблюдению за своей девушкой.
Может, жизнь все изменит, повернув не туда, а сейчас…
Я не знал, в какой момент все изменилось.
Когда боль отошла на второй план и перестала меня беспокоить?
Ничто не волновало меня так, как она.
Цветкова.
Ангел, к которому хотелось прикасаться.
Хотя бы обнимать или держать за руку.
Видеть улыбку, которую она так долго прятала от меня, слышать смех, впивающийся в душу иглами и заставляющий издавать такие же звуки, даже если хреново.
Хотя с ней мне не было плохо.
Только с Ангелом я был настоящим.
С ней я был собой.