Берегись! Сейчас я буду тебя спасать

Левина Ксюша

“Вот ты и объявился!”

“Хорош, верно? – ехидно подначивал голос. – А уж с этими прядочками… м– м– м! “

“Дикарь! Не более того!”

“То– то

ты смотришь… глаз не отведёшь”.

“Ещё чего. Чурбан и оборванец! Иди– ка туда, где сидел! Больно мне нужны дурные советы”.

– Ау! – Глер пощёлкал пальцами перед лицом Эммы, и она вздрогнула.

– А… ага…

– В полдень заберём наши новые документы, а пока пойдём в город и пообедаем.

– А… м… почему Эммоджен? – она встала со стула, подошла к потемневшему старому зеркалу и стала поправлять волосы, следя за синими прядками, которые норовили вырваться на волю, стоило Глеру только начать выводить Эмму из себя.

– У меня спросили полное имя, а я его не знал. Решил, что Эмма – слишком заметно. Эммоджен – старинное Траминерское имя.

– Понятно. Ну так вот, чтобы вы знали, даже если вам это вовсе не интересно, моё полное имя просто Эмма.

Она хотела быть колкой и не придумала лучшего повода, а он просто… проигнорировал, как настоящий истукан.

Эмма разочарованно смотрела, как за Глером закрывается дверь, и всё, что услышала напоследок: “Жду вас на крыльце!”

“Ах, как хорош… ну просто душка!” – внутренний голос разговорился не на шутку.

“Это?? Душка? Да что с тобой не так?”

“Много ты понимаешь, девчонка…”

Глава про платья

– Леди Эмма, мы не можем бездумно раздавать деньги! Даже особо нуждающимся! Мы сами… нуждающиеся!

– Но она была так несчастна!

– Это не повод!

– У неё был младенец на руках! Голодный!

– Скоро вы, голодная, будете у меня на руках, если раздадите все деньги!

Эмма округлила глаза и остановилась, как вкопанная, посреди тротуара.

– Что вы только что сказали?.. – севшим голосом спросила она.

Глер тоже остановился и запрокинул голову, будто его ужасно увлекли облака. Он чертовски устал, потому что препирался с Эммой всё утро и хотел, чтобы всё разрешилось миром и они просто перестали го– во– рить. Но и не начали обиженно пых– теть.

Невыносима.

Невыносима!

Не– вы– но– си– ма!

Глеру

было просто жизненно необходимо отчитать эту мелкую сердобольную девчонку, которая только что отдала почти тридцать клерет золотом какой-то оборванке, клянчившей деньги на обочине. И никто не говорит, что деньги пойдут на благое дело. Пропьёт! И говорить не о чем!

Но Эмма же вышла из леса и всем подряд верит…

Глер был в бешенстве.

Глер хотел бросить эту сумасшедшую прямо тут, попросить отвернуться на минутку, и просто сбежать. Ну что она в самом деле сделает?

В первом же пабе отдаст все деньги попрошайке.

Купит ещё десять дрянных платьев.

Снимет дорогущий номер.

Разболтает каждому встречному своё имя.

Попадёт в передрягу.

Очнётся в канаве…

Замёрзнет…

– Ничего, – спокойно перебил поток собственных мыслей Глер. – Идёмте и заберём уже эти чёртовы документы. Нас ждёт долгая дорога из Молинара.

– До Пино? – тут же оживилась Эмма.

Она явно ждала, что увидит свою, сверкающую в закатных лучах, родину.

“Как же! – хохотнул про себя Глер. – Бесконечную пустыню и кучу мумифицированных тел!”

***

Глер заказал документы в самом сомнительном месте, в каком бывал. Это был крошечный кабинетик в подвале, где сидел тощий и юркий, как маленькая змейка, человечек. Он брал деньги вперёд и обещал всё сделать после полудня, как все, кто занимался подобными делишками. Увы, иного выхода, кроме как обращаться к таким экземплярам, не было.

В подворотне было грязно, спал, привалившись к стене, лишённый магии бродяга, и самое дорогое, что на нём было – это серебряный браслет, блокирующий силы. В грязи и мусоре, в воняющем отходами стоке, в пыли и серости – так жил Молинар. И как же он отличался от других островов, где отдыхали такие как Гриджо “спасаясь от городской суеты”.

Невольно Глер поглядывал на Эмму в ожидании, что она в любой момент сорвётся и пожелает уйти. И он её даже понимал. Место не для леди, не для женщин и не для таких, как Глер.

И он запрещал себе ругать её, за то что именно по её милости пришлось шляться по таким переулкам в поисках новых документов.

– Вы в порядке? – всё-таки спросил Глер. – Тут… не лучшее место…

– О… я всё понимаю! – улыбнулась Эмма. – Я одета подобающе, а это главное. Знаете, за годы жизни в высшем обществе я уяснила одно: ты можешь быть где угодно, если подобающе одет. Будь я тут в шикарном наряде, думала бы только о том, как бы кто не оборвал серьги с моих мочек. Но я выгляжу под стать подворотне! Так чего же мне стесняться? Вы думаете, что я глупая?..