Берегись снеговика

Стайн Роберт Лоуренс

Второй куплет навсегда утрачен.

Страничка кружила на ветру, планируя вниз с горы, вниз с крутого обрыва. Мне никогда ее потом не найти.

И тут я снова вскрикнула — когда ветер взметнул листок вверх. Вверх. Назад.

И прямо мне в руку!

Я поймала его в воздухе.

Я пораженно уставилась на него.

И прежде, чем тетя Грета успела его отнять, я поднесла его к лицу и принялась читать второй куплет вслух:

Когда растают снега, И

солнце пригреет землицу, Берегись снеговика…

— Неееееет! — завопила тетя Грета. Она ринулась ко мне. Отчаянным усилием она вырвала страницу у меня из рук.

И принялась рвать на части.

Снеговик застонал от ужаса. Он наклонился и попытался схватить тетю Грету.

Слишком поздно.

Клочки бумаги посыпались на землю.

— Тетя Грета… зачем? — выдавила я.

— Я не позволю тебе это сделать, — ответила она. — Он чудовище, Жаклин. Он не твой отец. Я не позволю тебе его освободить

— Она врет, — настаивал снеговик. — Она не хочет, чтобы ты меня узнала, Жаклин. Она хочет, чтобы ты не узнала родного отца. Она хочет заточить меня в этой промерзшей пещере на веки вечные.

Я снова повернулась к тете. Ее лицо было жестким и непреклонным. Она смотрела на меня холодно.

Я глубоко вздохнула.

— Тетя Грета, я должна знать правду, — сказала я.

— Я правду тебе и сказала, — ответила тетя.

— Я должна узнать ее сама, — настаивала я. — Я… я успела увидеть последнюю строчку. Прежде чем ты отняла и порвала. Я знаю весь стишок, тетя Грета.

— Нет… — взмолилась тетя и потянулась ко мне.

Но я снова отпрянула к стене и продекламировала по памяти:

Когда растают снега, И солнце пригреет землицу, Берегись снеговика  — Он освободится!

— Нет, Жаклин! Нет! Нет! Нет! Нет! — вопила тетя Грета. Она прижала руки к щекам и все повторяла: — Нет! Нет! Нет! Нет!

Я повернулась к снеговику, и увидела, что он начал таять.

Белый снег потек с его лица и тела, словно тающее мороженное.

Черные глаза вывалились на снег. Лицо оплывало на плавящееся тело. Снег стекал с круглого туловища. Руки-ветви грохнулись на землю.

Очень медленно из-под снега проступало его истинное лицо.

Очень медленно из-под снега высвобождалось тело.

Я не отводила от него глаз, пока снег окончательно не обвалился.

И тогда я раскрыла рот в душераздирающем крике.

30

Монстр!

Безобразный, рычащий, краснокожий монстр вышел из расползающегося снега.

Тетя Грета говорила правду. В теле снеговика было заключено чудовище. А вовсе

не мой отец.

Отнюдь не отец.

Монстр… и какой омерзительный!

С ног до головы он был покрыт потрескивающей красной чешуей. Желтые глаза бешено вращались в глазницах. Голова по форме напоминала бычью. Фиолетовый язык вывалился из пасти, полной острых кривых зубов.

— Нет! Нет! Нет! Нет! — голосила тетя Грета, по-прежнему закрывая лицо обеими руками. Слезы катились по ее щекам и просачивались сквозь пальцы.

— Что я наделала? — чуть не зарыдала я.

Монстр запрокинул голову и разразился хриплым хохотом. Он поднял лежавшую на снегу книгу стихов трехпалыми чешуйчатыми руками. И швырнул в пропасть.

— Ты следующая! — заревел он на меня.

— Нет, пожалуйста! — взмолилась я.

Я схватила тетю Грету за плечо и оттащила подальше от уступа. Мы прижались к ледяной стене пещеры.

— Прощай! — рыкнул монстр. — Прощайте все!

— Но я же тебя спасла! — молила я. — И такова награда? Полететь с обрыва?!

Чешуйчатый зверь кивнул. Мерзкая усмешка обнажила еще больше кривых зубов.

— Да. Такова награда!

Он поднял меня в воздух могучей рукою. Стиснул талию. Стиснул с такой силой, что я не могла дышать.

Другой рукой подхватил тетю Грету.

Взметнул нас над головой.

Испустил отвратительный хриплый стон.

И занес над пропастью.

31

Мы раскачивались над краем утеса в его могучих ручищах.

Я посмотрела вниз, на отвесный обрыв, на заснеженную землю далеко-далеко внизу.

К моему изумлению, монстр не отпустил нас.

Он круто развернулся и швырнул нас с тетей обратно на землю.

— А?! — испуганно выдохнула я.

Монстр уставился вниз с уступа. Ему вдруг стало совершенно не до нас с тетей Гретой.

С трудом пытаясь восстановить дыхание, я повернулась и проследила за его взглядом.

И увидела, что напугало чудовище. И спасло мне жизнь.

Парад!

Парад снеговиков.

Здесь собрались все снеговики из деревни. Единым фронтом они маршировали наверх — к ледяной пещере.

Их красные шарфы трепетали на ветру. Их руки-ветви покачивались вверх-вниз, когда они тащились вверх по склону.

Они маршировали к нам, точно солдаты. Подпрыгивая, покачиваясь, топали вперед. Абсолютно одинаковые. У всех — суровые лица со шрамами и глумливые усмешки.

— Не… не могу поверить! — пробормотала я. Я схватила тетю Грету за руку.

В ужасе смотрели мы на марширующих снеговиков.

— Они пришли поклониться чудовищу, — прошептала тетя Грета. — Мы обречены, Жаклин. Обречены.

32

Снеговики двигались вверх по ледяному уступу. Их размеренное топ, топ, топ становилось громче по мере того, как они приближались. Звук эхом разносился над заснеженной вершиной, и вот уже казалось, будто тысячи снеговиков идут на нас войной.