Беременна от двоих
Шрифт:
Я смазывал дырочку Егора, а сам поймал себя на мысли, что его круглая попка с ямочками на ягодицах мне очень нравится. Да что там нравится! Я ощутил возбуждение, пока смотрел на неё. И вместо того, чтобы заниматься только одним местом, стал поглаживать мягкие полушария рукой, гладить их, и неожиданно для себя… поцеловал.
– Ты что делаешь? – Ощутив необычные прикосновения, сказал Егор и повернул голову в мою сторону.
– Ничего.
– Ты меня туда поцеловал, – сказал солдат.
– Ну… да, – нехотя признался я и смущенно улыбнулся. – Тебе не понравилось?
– Это классно, – вдруг тихо сказал Егор.
Дальше слова были не
Наше первое с Егоркой занятие любовью было немного спонтанным. И потому, что у него болел анус после зверств лейтенанта, и потому, что неудобно: все-таки делали мы это не на мягкой постели под покровом ночи, а утром, на грубом солдатском одеяле, брошенном поверх охапки травы, среди руин недостроенного ангара.
Но зато нам удалось главное: по-настоящему сблизиться. Я не имею в виду секс, это и так понятно. В этом смысле мы уже стали любовниками несколько раньше: несколько раз командир заставлял нас сосать друг другу. Только удовольствием это не назовешь: мы просто делали губы колечком и симулировали минет. В головах ведь крутилась одна только мысль – «поскорее бы всё это закончилось».
После той нежности, что внезапно случилась между нами в ангаре, мы прикипели друг к другу. Стали всюду ходить вместе, и про нас тут же начали распространяться те самые гадкие слухи, которые так любят распускать завистники. Что мы «два голубка», «ёбари-говномесы» и прочее. К счастью, мы по-прежнему находились под защитой офицера, и никто даже пальцем не смел нас тронуть.
Так продолжалось целых три месяца, которые я хоть и с натяжкой (лейтенант продолжал нас довольно часто вызывать к себе и использовать для своих сексуальных целей), но могу считать счастливыми. Закончилось всё внезапно и при весьма драматических обстоятельствах. Я много раз пытался их забыть, но никак не получается.
Всё случилось, когда мы уже знали: подписан указ о демобилизации тех, кто проходит срочную службу. Это значит – нам оставалось быть в армии буквально несколько дней, а потом мы соберем вещи и отправимся по домам, полные впечатлений и воспоминаний, часть которых захочется навсегда оставить за воротами воинской части. Потому мы с Егоркой ходили радостные, и ничто, казалось, не может испортить нам настроение.
Но буквально в тот же самый вечер вестовой примчался в казарму с приказом от лейтенанта Виталия, адресованному мне и «напарнику»: немедленно явиться к нему домой с инструментами – у него якобы лопнула труба в ванной. Мы уже прекрасно знали, что это означает. Потому погрустнели, переглянулись, взяли дежурный чемоданчик в каптерке и, сопровождаемые ухмылками и скабрезными шуточками, поплелись к машине, которую за нами прислал офицер. Я не знаю, как ему удавалась такая роскошь, но в его распоряжении денно и нощно был «козелок» с персональным водителем, который возил Виталия, куда и куда он захочет. Наверное, был с кем-то в тесных отношениях с вышестоящим командованием части.
Только на этот раз машина отвезла нас не к дому, где лейтенант снимал квартиру, а на окраину городка, в какой-то гаражный кооператив. Водитель остановил возле большого строения и, не поворачивая
Мы постучались в калитку, сделанную в створке ворот, нам открыли. Мы зашли внутрь и оказались под пристальным вниманием десяти офицеров, которые тут сидели вокруг низкого квадратного стола кто на чем: на ящиках, табуретах, каких-то подставках и даже колесах. Судя по тому, что все они были сильно пьяны, сидели тут довольно давно: их пиршество состояло из множества бутылок водки, колбасы, хлеба, свежих и маринованных овощей и консервов.
– А вот и мои голубки пожаловали! – Вперед из-за стола вышел лейтенант Виталий. Он потер руки, а сам выглядел совершенно дико: в расстегнутом кителе, под которым виднелась майка не первой свежести, с приспущенными брюками, – словом, расхлябанный донельзя. Мы, услышав его слова, испуганно прижались друг к другу.
– Чего жметесь, как целки? – Развязно сказал офицер. – Тут все знают, какие у вас жопы развальцованные, и какие вы мастера на кожаной флейте дудеть! – Он захохотал, остальные последовали его примеру. Здесь было жарко, дымно, в воздухе ощущался густой пьяный угар. А ещё воняло бензином, потом и машинным маслом. Я заметил, что самым старшим из офицеров был подполковник, остальные – ниже в звании. Даже один младший лейтенант отыскался. Правда, был он лет тридцати, и почему не поднялся по карьерной лестнице в такие годы, не знаю. Наверное, провинился в чем-нибудь, а судя по тому, какие они тут все собрались, это были вовсе не «сливки армейского общества».
– Товарищи офицеры! – Обратился Виталий к своим собутыльникам. Говорил он медленно, с трудом ворочая языком. – Эти два балбеса через несколько дней окончательно станут дембелями и отчалят к себе домой. Но ещё раньше я раскрыл в них удивительный талант. Точнее, несколько. Они – гомосеки. То есть в жопу дают и сосут очень даже хорошо, – он хмыкнул и демонстративно ухватил себя за ширинку, – проверено на собственном опыте.
Среди офицеров послышался сдержанный хохот. Остальные продолжали похотливо рассматривать нас, буквально пожирая алчными глазами.
– Так вот. Предлагаю вам, товарищи офицеры, напоследок насладиться этим молодым свежим мясом! Можете вертеть их на хую, как хочется. Отказа ни в чем не будет! У этих чистые аккуратные дымоходы, испачкаться на бойтесь.
– Так они что, оба пассивные? – Спросил один из офицеров, плотоядно облизнувшись.
– Так точно, товарищ капитан! – Ответил Виталий. – Прошу, – он сделал рукой жест, означающий: «кушать подано-с». Мы замерли. Первым поднялся тот самый капитан.
– Этого хочу – ткнул он пальцем в Егорку. Паренек вздрогнул.
– За мной шагом марш! – Приказал офицер, и поплелся к лестнице, ведущий на второй этаж.
– А я этого буду, – показал на меня младший лейтенант. – Пошли.
То, что происходило с нами следующие несколько часов, было отвратительно. Офицеры, сменяя друг друга, трахали нас с Егоркой. Правда, происходило это в разных комнатах, и потому я не видел, как мой друг выдерживал всё эти мерзости. Но кончилось всё внезапно. Я как раз стоял снова у ворот, куда меня «вернули» для очередного выбора, как с лестницы с грохотом полетело чье-то тело. Оно кубарем прогромыхало и ударилось головой о ящик. Офицеры вскочили со своих мест, на пол посыпались бутылки и объедки.